- Вроде Савелий, - шепчет Федор, распознав гвардейца.

   Тот, обогнув телегу с мертвецами, удаляется к противоположной стороне дома, где должны находиться князь и Алексашка. Вскоре оттуда выбегают две фигуры, одна долговязая, другая коренастая в мохнатой шапке, и прытко следуют к строению с искрящейся трубой.

   Обогнув высокое крыльцо, подбегает Савелий и сообщает, что Светлейший ждет нас в том домишке. Прислушавшись напоследок к доносящемуся через ближайшее окно гомону, быстро пересекаем двор и заходим в строение, примыкающее к частоколу рядом с большими воротами, запертыми на огромный тесаный брус, поднять который, пожалуй, одному будет трудновато.

   Жаркий воздух протопленного помещения вытесняет холод из промерзшей одежды внутрь, ближе к телу, и меня пробирает озноб. Расстегиваю дубленку и распахиваю полы, чтобы впустить тепло. Оглядываюсь. Скорчившийся в луже крови труп не вызывает никаких эмоций. Еще один бандит со связанными за спиной руками лежит под стеной. Над ним стоит второй гвардеец. Светлейший уже сидит за столом с таким видом, будто находится в собственном кабинете и как минимум несколько часов к ряду принимает посетителей. За его спиной весело потрескивает дровами огромная, почти в половину комнаты, печка. Из-за занавески, отгораживающей помещение за печкой, выходит Меньшиков.

   - Располагайтесь, - приглашает нас князь. - Обождем здесь, пока там угомонятся да спать улягутся. Заодно порасспросим человечка - что да как. Подними-ка его, Степан.

   Гвардеец хватает за шкирку связанного бандита и, поставив на ноги, подталкивает к столу.

   - Что с боярином? - задает вопрос Петр Алексеевич.

   - З яким боярином? - не понимает мужик и тут же сгибается пополам от Алексашкиного удара.

   - С хозяином усадьбы, - поясняет бородач.

   - Вин наших хлопцив троих порубав, - хрипит согнувшийся пленник.

   - Что с ним? - повторяет вопрос князя Алексашка, отвешивая очередную оплеуху.

   - Его Мыкола Недранец бочонком с возка сбыв. Тот шею и свернул.

   В комнате повисает тишина.

   - Что с его дочкой? - первым задаю очередной вопрос, думая, что если и дочку убили, то самым простым выходом будет подпереть двери до подпалить дом вместе с разбойниками.

   - Дивчина с нянькою в светелке. Панас велел не трогать ее, пока пан Чинига не объявится. Воны с Мыколой чуток не подрались из-за ций дивчины.

   - Сколько человек в доме? - снова спрашивает князь.

   - Дык, десятка два осталось...

   Светлейший кивает Алексашке, и тот вгоняет клинок под лопатку бандиту.

   - Если того мужика хватятся, то нас быстро обнаружат, - обращаюсь к Федору.

   - О чем это ты, Дмитрий Станиславович? - интересуется князь.

   - Дмитрий Станиславович своим посохом уже упокоил одного лихоимца, - поясняет за меня Федор и кратко, но красочно рассказывает о моей шаолиньской выходке.

   - Экий ты прыткий, - произносит в мою сторону князь, то ли одобрительно, то ли с укором. - Но прибрать мертвяка надо, дабы не хватились раньше времени. Раз набедокурил, то тебе и прибирать. Возьми с собой Савелия. Да поосторожнее там.

   Тяжело вздыхаю от необходимости снова идти в морозную темноту. Прежде чем выйти, снимаю с плеча ружье - все равно оно мне только мешается, и использовать его в качестве дубины, когда есть шест, глупо. Глубоко вдыхаю прогретый воздух и, задержав дыхание, шагаю сквозь ворвавшийся морозный пар в открытую дверь.

   Пробегаем через двор за стену дома. Труп лежит как и лежал, и вполне возможно, что мог бы так и пролежать необнаруженным до рассвета. Однако раз пришли, нужно прибрать.

   - Может, в хлев его, боярин? - предлагает Савелий.

   - Где прячут лист? - выдаю вдруг возникшую мысль.

   - Ась? - не понимает гвардеец.

   - На телегу его, - говорю без лишних объяснений. Лишь мотивирую коротко: - Туда ближе.

   Хватаю мертвяка за ноги, Савелий подхватывает подмышки.

   - Погоди, - подхватываю валяющийся тут же серый кафтан, бросаю на труп и, зажав посох подмышкой, снова берусь за ноги.

   Подтаскиваем к телеге и, размахнувшись, словно мешок забрасываем поверх груды тел.

   Подумав, сдергиваю с трупа сапоги, чтобы не отличался от остальных, и забрасываю их под телегу. Снова подбираю слетевший на снег кафтан, и в этот момент раздается скрип открывающейся двери. Савелий шустро прячется за телегой. Я успеваю только отвернуться и набросить поверх дубленки кафтан, понимая, что капюшон на голове все равно вызовет подозрение.

   - Мыкола, ты, чи ни? Тоби Панас кличет.

   - Ни, це не он, - отзываюсь, берясь за прислоненный к телеге посох. - Вин у сарайке нужду справляет.

   - Це хто? - звучит непонимание в голосе, и порожки начинают скрипеть под грузными шагами. - Кирьян, ты, чи ни? Ты шо там робишь с мертвяками?

   - Лешко, бисов сын, чого хату видчинил? - кричит еще кто-то и следом слышится стук захлопнувшейся двери, отсекший гомон голосов из дома.

   А снег под ногами Лешки скрипит уже в паре метрах за моей спиной.

   - Чи не Кирьян? - снова вопрошает он. - Це хто?

   - Це некрофил, - произношу утробным голосом и с разворота бью любопытного мужика посохом по голове.

   Попадаю чуть ниже уха. И по звуку, и по отсушенным ладоням ощущение такое, будто врезал по бетонному столбу. Однако жердина выдержала, не переломилась. Голова бандита, похоже, тоже.

   Передо мной стоит практически квадратный бугай с лысой головой, растущей прямо из плеч, без малейших признаков шеи. Он застыл с вытаращенными рыбьими глазами и открытым ртом.

   Отступаю и упираюсь спиной в телегу, вернее в свисающую через край чью-то руку. Быстро скашиваю глаза направо и налево, соображая в какую сторону убегать, когда этот боров ринется на меня. Снова бить его этой жалкой палочкой не возникает даже и мысли.

   И тут nbsp; С благодарностью принимаю саблю и с сомнением беру ружье, которое снимает с плеча гвардеец.

глаза здоровяка закатываются, и он, словно опрокинутый шкаф, падает навзничь. Внутри меня будто ослабляется какая-то пружина - руки и ноги слабеют и начинают мелко дрожать.

   - Савелий, - хриплым полушепотом зову гвардейца, не узнавая собственного голоса.

   - Здесь я, боярин, - он и правда уже стоит рядом с оголенной саблей в руке. Не сводя взгляда с поверженного, кивает на телегу: - Этого туда же?

   - Нет. Этот будет слишком заметен, - отклоняю предложение, думая на самом деле о том, nbsp; Костерок горит прямо посреди сарая. Дым поднимается вверх и выходnbsp;

&ит через дыру в разворошенной соломенной крыше. Через эту же дыру видно звездное небо. Значит снаружи уже стемнело. Когда только крышу успели разворотить? Днем-то этой дыры не было, иначе было бы светло.

что вряд ли смогу закинуть наверх такую тушу. - Хватай его за ноги и волоки за вон тот сарай.

   Проследив, как Савелий тащит здоровяка в темноту, на все еще дрожащих ногах направляюсь к строению у ворот. И в это время из дома раздается истошный женский крик, хорошо слышимый даже через закрытые двери и окна. Кричит явно молодая женщина. Наверняка дочь погибшего хозяина усадьбы.

   Не задумываясь назвал бы идиотом любого, кто поступил бы так же, как далее поступил я сам.

  Сбрасываю полушубок, поднимаю и напяливаю серый кафтан. После полусекундного раздумья цепляю ножны с саблей. Беру ставшую родной жеnbsp;

&рдину и решительным шагом направляюсь к крыльцу.

   И снова женский крик и мужская ругань. Определяю, что кричат в правой половине дома.

   - Боярин, - останавливает меня окрик Савелия, когда, уже поднявшись на крыльцо, соnbsp;бираюсь открыть дверь. - Ты куда?

   Действительно, куда это я? Однако гвардейцу говорю:

   - Беги к Светлейшему. Доложи, что в доме сильно кричит дочка боярина. Если хотят застать ее живой и непорочной, то пусть поспешат.

   Не обращая больше на Савелия внимания, открываю дверь и переступаю порог. Попадаю в просторное помещение, освещенное масляными светильниками. Бросаю взгляд вправо, откуда, как мне показалось, доносились крики. Но в той стороне глухая бревенчатая стена, у которой стоит длинный стол. На лавках сидят несколько человек. Кое-кто уже поворачивается в мою сторону. Пригибаю голову, надеясь, что так бандитам будет труднее меня разглядеть, и направляюсь к противоположной стене. Передо мной сразу несколько дверей, ведущие невесть в какие помещения. Логика подсказывает, что мне в крайнюю правую. Буквально ощущаю пристальные взгляды из-за стола. Тяну за массивную ручку на себя и быстро скрываюсь за отворившуюся дверь. Притворяю ее за собой и оказываюсь в кромешной темноте. Куда это я попал?