— Постой, Валерка! — подбежал цыган. — Ты слышишь? Стреляют в хуторе.

— Ну и что?

— Я думаю, может, с Данькой что случилось, а?

— Я думаю, психолог ты неважный, Яшка.

— Чего?

— Стрельба-то беспорядочная — на всякий случай, — Валерка прицелился и снова бросил нож. — Так сказать, для самоуспокоения. Понимаешь, чудак?..

Утром и Валерка стал нервничать: не может просто так Данька пропадать в станице полсуток. Валерка мысленно уже просчитал все варианты развития событий, но, зная импульсивность Яшки, держал рассуждения при себе. Цыган, отгоняя нехорошие предчувствия, больше занимался лошадьми — чистил, расчесывал гривы. Ксанка еще спала, и ребята, по молчаливому согласию, не стали ее будить, хотя уже вполне можно было начать обычную тренировку.

Наконец послышался неторопливый перестук копыт, из-за деревьев показалась лошадь с седоком на спине. Данька ехал шагом, согнувшись, словно сильно устал. У сарая он аккуратно сполз с коня.

— Почему так долго, Дань?

Данька молча подвел лошадь к дереву, зацепил уздечку за ветку.

— Что с тобой?

— Спину ушиб. Бурнаши все еще в Збруевке, — ответил парень, глядя в сторону. — Уходили да вернулись.

— Много их?

— Вроде много.

— Надолго пожаловали? — продолжал расспросы Валерка.

— Не знаю, — ответил Данька через плечо и сунул руки в карманы штанов.

— Что ж ты вернулся? Разузнал бы.

— Нельзя мне было оставаться. Лютый меня признал.

— Что же теперь делать? — Яшка подошел к Даньке. Командир осторожно присел на корточки, не касаясь стены сарая.

— Разведку.

— Так я и схожу? — предложил Яшка. — Разведаю.

— Куда сходишь? В Збруевке на сотню дворов ни одного парня. Одни у Буденного, другие у Бурнаша. Появись кто из нас — сразу приметят.

Валерка поправил очки и решился сказать:

— Ксанке идти надо.

Хлопцы переглянулись. Выбора у них нет. Данька с усилием встал и заглянул в сарай.

— Ксанка… Ксанка! — сестра приподняла голову. — Переоденься, в Збруевку пойдешь.

Стоять было тяжело, и Данька обхватил одной рукой лошадиную шею, а другой стал гладить теплую мягкую шкуру.

— Может, не пускать ее одну, а, Данька? — спросил цыганенок.

Друзья опять переглянулись. Эх, самим бы пойти…

Из сарая появилась девушка в платке, женской рубашке и юбке. В таком наряде Валерка впервые ее и увидел, когда Ксанка расклеивала листовки в его городке. Вроде недавно это было, а представить себе жизнь без нее и Даньки с Яшкой он уже просто не мог.

— Разузнай, сколько их, — приказал Данька. — И надолго ли останутся? Яшка, перевезешь на тот берег и — назад, понял?

Ксанка и цыган кивнули и молча направились к берегу.

— К тетке Дарье зайдешь, — вдогон уже сказал Данька.

— Удачи тебе, Жанна д'Арк, — пожелал Валерка, глядя вслед девушке.

Разведчики взяли чуть влево — туда, где прибрежные ивы и камыши превратились в настоящий бурелом. Тропинка, ведущая в заросли, для двоих узка, и Яшка пошел сзади. В камышах у кромки воды надежно укрыта маленькая лодка-плоскодонка. Ее нашел у берега цыган, когда водил лошадей на водопой. Ксанка села на нос лодки.

— А чего это он тебя Жанной Даркой обзывает? — спросил вдруг Яшка, беря весло и отталкиваясь от берега. — Что это за слово?

— Он разные буржуйские слова знает, — ответила Ксанка.

— Не, — Яшка вытолкал лодку на чистую воду и начал грести. — Валерка говорил — ее на костре сожгли.

— Он соврет — недорого возьмет.

— Ксанка!

— Чего?

— А тебе в платке лучше.

— Скажешь тоже, — девчонка смутилась.

— Точно, — цыганенок посмотрел на нее в упор.

Короткое путешествие закончилось у противоположного берега. Яшка спрыгнул в воду и стал вытягивать лодку на берег.

— Ты чего?

— Я тебя одну не пущу, на пару пойдем!

— Да ты что! Провалить разведку хочешь?

— Ксанка!

— Тут и спору нет, ступай! — девушка выпрыгнула из лодки и решительно побрела к берегу.

— Ксанка, Ксанка! Постой, Ксанка! — Яшка бросился вдогонку. — Ну погоди же, ну! Она обернулась и строго сказала:

— Ты слыхал, что Данька велел?

— Да я не то, — Яшка подошел вплотную и снял с шеи маленький крестик.

— Зачем?

— Дедов крест, беду стороной отводит, — пояснил цыган, отворачиваясь.

— Пойду я, — Ксанке стало как-то тоже неловко.

— Ступай.

* * *

Благодаря бурнашам (чтоб им пусто было), хлопот по хозяйству у тетки Дарьи стало меньше. Десяток кур и кабанчик пропали в их ненасытных глотках, и ни один не поперхнулся, хоть и поминала она их недобрым словом по сто раз на дню. Только коровку ей мстители возвратили, дети без молока не остались. И на том спасибо и низкий поклон.

Утешая себя этими нехитрыми мыслями, тетка Дарья окучивала на огороде бульбу.

— Ку-ку, ку-ку, — раздалось вдруг ниоткуда. Баба бросила работу и стала, озираясь. Потом оставила инструмент и ушла с огорода…

— Слыхал? — обратился Семка к бывшему уряднику, а ныне вольному казаку Тимофею.

Тимофей в засаде был поставлен Лютым за главного.

— Тихо, а то получишь трошки на орехи, — пригрозил он.

Если только удерут "мстители" — не сносить Тимофею головы. Сидор не посмотрит, что он из урядников, ему на всех начхать. Даже к самому батьке Бурнашу относится Лютый с усмешкой. А вот за свой приказ нарушенный — не помилует. Тимофей четко уяснил: сидеть тихо, если кто в гости посторонний заявится — хватать немедля, а если кукушка с петухом просигналят, то тут уж втрое внимательнее надо быть. И куда баба побегла? Со своего места бурьяна за огородом — Тимофей тетку Дарью больше не видел. Зато ее должны видеть еще трое казаков, что сидят позади ограды. Бывший урядник тихонько достал маузер и взвел боек. Кто знает, сколько в красной банде человек?

Ксанка смело вошла в ограду, затворила за собой калитку и привычным по-мальчишески широким шагом направилась к хате.

— Хватай! — скомандовал Тимофей и высунулся из бурьяна. Ксанка по привычке схватилась за карман, где обычно носила револьвер, да только нет на юбке карманов…

Бурнаши смело двинулись к девчонке, но путь им преградил, ощерив клыки, хозяйский пес. Тимофей в него выстрелил. Его помощники пальнули еще несколько раз — уже для острастки. Ксанка побежала к калитке, распахнула и тут же перед ней вырос, как из-под земли, здоровый амбал. Кулаки — как гири! Она, не долго думая (пригодилась тренировка), пнула врага в голень. Бурнаш согнулся, тогда Ксанка сделала подсечку и, свалив казака, открыла путь к свободе. Семка, как самый шустрый, первым догнал разведчицу и, не желая сталкиваться с ней лицом к лицу, ударил девчонку прикладом. Словно споткнувшись, Ксанка покатилась в дорожную пыль.

— Пымал гадюку! — гордо доложил Семка запыхавшемуся Тимофею.

— Да ты вин ее прибил, дурачина! — урядник представил гнев Лютого и задрожал.

— Ничего, красные — они живучие, — спокойно сказал казачок и принялся вязать своей добыче руки.

Словно в подтверждение этих слов Ксанка тихонько застонала.

— Лови бабу, — приказал Тимофей.

Тетку Дарью бурнаши отыскали в хате, оторвали от детей, которых она в испуге обняла, и за волосы выволокли на улицу. Бесчувственную Ксанку бросили через седло и повезли на расправу к сотнику Лютому.

Яшка уже был на своем берегу, когда забрехала собака. И тут же раздался выстрел, за ним еще несколько. Цыган на секунду замер, развернулся и бросился напрямик через камыши, не разбирая тропинки.

Только бы он ошибся, твердил про себя Яшка. Только бы это пьяные бурнаши устроили салют в небо или померещилась им с похмелья красная конница… Но про себя знал, что непоправимое случилось.

Цыганенок прыгнул с берега и короткими саженками отчаянно резал воду. Быстрее любой лодки доплыл он до противоположной стороны, бегом поднялся по косогору и ворвался в калитку знакомой ограды. Его бы не остановил сейчас и целый эскадрон. Но на пути никого не было.