* 53 % приходится на сокровенную спортивную статистику. Например, сколько раз его любимый питчер[3] почесал мошонку, прежде чем послать крученый мяч.

* И, наконец, оставшиеся 4 % — это вопросы отношений. Но не торопитесь радоваться. Сюда входят все отношения, какие мужчина имел когда-либо, включая отношения с такими «шишками», как его пес Спарки, когда сам он еще учился в шестом классе. Таким образом, истинная цифра, касающаяся лично вас и отношения к вам в тот или иной отрезок времени, составляет 0,0001 %.

А до следующего раза запомните, друзья: в повседневной жизни мужчины годятся минимум для разговоров о спорте!

«ГОЛАЯ ПРАВДА О МУЖЧИНАХ».

Колонка С. Дж. Мерфи в «Сиэтл таймс».

— Да. У тебя шестой размер. Но никоим образом не двенадцатый. Что с тобой?

По-моему, Паола превращалась в какую-то скрипучую брюзгу.

Я смотрела на себя в зеркало в крошечной примерочной. Не пастельно-розовой. К счастью для моего психического здоровья. Черт подери, оказывается, у меня есть сиськи!

— Конечно, у тебя никогда не было братьев, — бормотала я, — которые по очереди напяливают себе на голову твой тренировочный лифчик. Хотела бы я посмотреть, как ты из этого выкрутишься.

В тысячный раз я спрашивала себя, могло ли все обернуться совершенно иначе, если бы мама выжила во время родов. Прежде всего, мне не пришлось бы пройти через это страшное унижение.

— Ну, выходи же сюда и покажись, наконец! — нетерпеливо воскликнула Паола.

— Паола, что ты кричишь? Ты же от меня всего в трех дюймах. И потом, я никогда — никогда! — не появлюсь в этом платье на людях. Это… это неприлично. — Я пыталась оттягивать красный шелк вниз, на бедра. К несчастью, таким образом я только больше обнажала вырез на груди, чувствуя, что в конце концов уподобляюсь какой-то стриптизерше. — О чем ты думала, когда выбирала это платье? Куда я в нем пойду? На футбольный матч с папой? Моя задница замерзнет на тех дешевых трибунах.

— Дорогая, — фыркнула Паола, — леди не пристало так выражаться. И потом, я уверена, что Эрон не даст тебе замерзнуть. Давай потеснись, я вхожу.

К сожалению, в моей примерочной не было замка, хотя, несомненно, дверь должна была запираться. Я отскочила от двери, едва не прищемив себе нос. Паола протиснулась в примерочную и закрыла за собой дверь. Затем оглядела меня с головы до ног. У нее расширились глаза.

— Черт возьми!

— Леди не пристало так выражаться, — мрачно сказала я. — И оставь эти разговоры об Эроне. Он еще слишком молод, чтобы даже смотреть на подобное платье. Я не собираюсь его покупать.

Паола сделала знак, чтобы я повернулась. Я нехотя выполнила ее просьбу, пусть увидит, как это уродливо. Но Паола, видно, была другого мнения.

— О, Си-Джей, это твое платье. Я куплю его тебе. Пусть это будет мой рождественский подарок. Но ты просто обязана иметь это платье. Ты выглядишь в нем сногсшибательно. Красный цвет играет в твоих волосах.

— Какая еще игра? — Я прищурила глаза. — Нет никакой игры у меня в волосах.

— Ой! — Паола сделала невинное лицо. — Разве я тебе не говорила? Нам назначена встреча на три у Жан Клода, на стрижку и окрашивание. Ты будешь очень довольна. Он так владеет ножницами, что можно умереть от восторга.

— Умереть от восторга? Паола, разве ты не говорила те же слова год назад? Тебе нужно подновить лексикон, если ты собираешься сохранить свой имидж законодательницы моды. — Я слегка выгнула спину, но мне никак не удавалось добраться до асимметричной молнии. — Ты не поможешь мне? С этим платьем я попала в ловушку.

— Ты попала в самую точку. — Паола сверкнула своей дьявольской улыбкой. — Поскольку, чтобы снять это платье, тебе понадобится горячий парень. Если Хью будет подличать, можешь взять с собой Эрона. Для забавы.

После того как Паола расстегнула молнию, я вздохнула и сбросила платье с плеч.

— Для забавы? Это близко к истине. Ты все еще забавляешься свиданиями с двадцатидвухлетними? Он очень юный. Я имею в виду не его возраст, а наивность. Как он тогда сказал? «Мы родственные души».

Я натянула свои старые джинсы и красный свитер (из уважения к Паоле), который она заставила меня купить в… В каком-то магазине. Я в них совершенно запуталась, пребывая в постоянном угаре из-за этих сумасшедших примерок и покупок, выводящих из строя кредитную карточку.

Как только голова скрылась в свитере, я услышала громкий хлопок двери.

— Паола? Вернись! — Я просунула голову в ворот свитера и посмотрела вокруг. Платье исчезло. Нет, с этой женщиной нужно что-то делать.

Я сунула ноги в туфли, схватила рюкзак и побежала к кассе. Слишком поздно. Паола уже подписала чек, и служащий магазина передавал ей миленький сверток.

Ну, хорошо, если колумниста из меня не получается, может, я состоюсь в своей новой карьере проститутки.

На моем рабочем столе зазвонил телефон. Кто бы это мог быть в восемь вечера? Я задержалась допоздна, чтобы наверстать упущенное время, так как мой перерыв на ленч подвергся метаморфозе, составив два часа на покупки плюс еще три часа на парикмахерскую. Следовало признать, как бы я этому ни противилась, что выглядела я чрезвычайно привлекательно. Это аккуратное зеленое платье, выбранное Паолой, подчеркивало красноватый отлив моих коротко постриженных волос. Я выглядела почти… Нет, правда, я выглядела почти гламурно.

Я приходила к мысли, что метаморфоза было абсолютно точным словом для характеристики моих превращений. Из гусеницы в бабочку. Не считая того, что у последней наблюдалась тенденция цепляться ногой за ногу в своих неудобных туфлях.

Из спокойной, уверенной в себе девушки я превратилась в дурочку с заплетающимися ногами, этакого тонконогого котенка на высоких каблуках. Кстати, откуда взялось это сравнение? Разве кошки носят туфли на каблуках? Разве какие-то части кошачьего тела имеют отношение к производству обуви? Как вообще можно думать обо всем этом? Фу-у-у!..

Я сердито взглянула на ненавистные туфли. Они валялись в углу, куда я их зашвырнула, как только вошла в кабинет.

— Си-Джей Мерфи, — ответила я в трубку. — Что? — Нетрудно догадаться, что в моей должностной инструкции не было никаких предписаний, как вести телефонные переговоры.

— Си-Джей? Си-Джей! Дружище! Наконец-то я застал вас. Ваша помощница не передавала вам, что я заходил?

Я простонала и сделала глубокий вдох.

— Алло, кто это? — спросила я, будто не знала, что это Эрон Джадсон!

— Это Эрон! Любовь вашей жизни умирает от нетерпения. Как дела?

— Ах, Эрон, — вежливо сказала я, все еще оттягивая время, — Эрон Джадсон?

— Так точно! Вы получили мои счастливые носки? — По восторженному голосу Эрона Джадсона можно было подумать, что он разговаривает по телефону с Линдси Логан.

— Носки? Вы посылали мне свои… носки? Гм… интересно. Нет, не получала. Впрочем, моя помощница не совсем справляется со своей работой. Может, они где-то в куче почты, которую мне предстоит разобрать. Я только что вернулась из Африки и еще не успела толком прийти в себя.

Эти слова должны были его остановить. Пусть думает, что имеет дело с очень занятой женщиной.

— Точно. Мне говорили, что вы в Африке! Вам там понравилось? Где именно вы были?

Черт! Можно подумать, я готова к этому вопросу.

— Гм… видите ли… сафари и все такое. Эрон засмеялся:

— Должно быть, вы много где побывали. Ездили в Масай Мара? А в Серенгети? Или, может, на водопад Виктория? Я жил в Африке с шестимесячного возраста до двенадцати лет.

Подумать только. Мне приходится лгать единственному африканофилу во всей Национальной лиге.

«И поделом тебе, — сказала моя совесть. — Не нужно было лгать с самого начала».

«Две лжи аннулируют одна другую», — возразила сидящая во мне нехорошая девушка.