— Ну… не совсем, — ухмыльнулся Брейди, немало польщенный его словами. — Но сознайся, Кипп, только честно, когда ты в последний раз вспоминал Мэри?
— Это к делу не относится, — буркнул Кипп. И тут же заорал, когда кто-то постучал в дверь: — Что такое?!
Дверь с легким скрипом приоткрылась. В образовавшуюся щель протиснулась голова дядюшки Бейли, вслед за ней последовало туловище .. а потом еще одно туловище, при ближайшем рассмотрении оказавшееся дядюшкой Дэгвудом.
— Надеюсь, мы вам не помешали, племянник? Да нет, не может быть. Учитывая важный вопрос, который нам позарез нужно обсудить…
— … вопрос жизни и смерти, если уж быть точным. Да-да, жизни и смерти. Так, Бейли?
Брейди деликатно шмыгнул носом, решив про себя, что от этих пресловутых близнецов воняет плесенью — точь-в-точь как в запущенном саду. Потом поглубже уселся в кресло, удобно закинул ногу на ногу и приготовился наблюдать очередной захватывающий спектакль. А в том, что спектакль будет захватывающим, он сомневался так же мало, как и в том, что впереди его ждет горячий обед.
Дядюшки обменялись заговорщическими взглядами. Потом Бейли, широко улыбнувшись Киппу, покровительственно похлопал его по плечу.
— Кипп, — лениво вмешался Брейди, дав возможность обоим дядюшкам поразмышлять какое-то время о воцарившемся в комнате молчании. — Кипп, мне, право же, неловко спрашивать, но, насколько я могу судить, у этих двух милых джентльменов на ногах ковровые шлепанцы. Уж не значит ли это…
— Да, Брейди, ты попал в самую точку. Они теперь живут здесь. Оба, — сдавленным шепотом просипел Кипп. — Временно.
— Замечательный человек, право слово, приютил нас всех…
— … Эдвардину, Игги…
— … Гермиону и даже Пончика.
— Пончика? — перебил Брейди, с интересом разглядывая Киппа, шея которого начала багроветь, что всегда служило признаком надвигающейся бури. — Боже, спаси и помилуй нас, грешных! Что это еще за Пончик?!
— Это собака, Брейди. Собака!
Рычание в голосе Киппа и свирепый взгляд, каким сопровождались эти слова, заставили Брейди прикусить язык. Он притих в своем кресле, и только сдавленное хихиканье да еще прыгающие чертики в глазах говорили о том, какое наслаждение доставляет ему это зрелище.
Но заставить замолчать дядюшку Дэгвуда оказалось не так-то просто.
— Перевез нас всех сюда, одного за другим. В жизни своей, знаете ли, не ел с таким аппетитом, как сейчас. Эбби говорит, что это потому, что у его светлости доброе сердце…
— … вот поэтому-то мы сейчас здесь, чтобы обсудить ваше доброе сердце, дорогой племянник. Видите ли, — перехватил инициативу дядюшка Бейли, снова похлопав Киппа по плечу, — нам только что удалось пронюхать, что этот прохвост Лонгхоуп снова решил пустить Приз Бэкуортов на племя — прямо тут, в Лондоне…
— … просто-таки нарывается на неприятности! Привез жеребца сюда, в город, и будет хвастаться теперь этим сокровищем направо и налево, пускать пыль в глаза…
— … и мы тут как раз вот о чем подумали. Если вы на короткой ноге с Лонгхоупом, скажите ему при случае, что желаете заполучить на время Приз Бэкуортов — покрыть своих кобыл…
— … вы могли бы забрать жеребца на недельку…
— … а потом просто вернуть ему другого. Это ж так просто! Лонгхоуп — идиот…
— … он вообще ничего не заметит, даже если вы приведете ему кобылу. Отличный план, правда, племянник? Просто уму непостижимо, почему мы не подумали об этом раньше?!
— Великолепный!
Стоя между дядюшками — один против двух, потому что Брейди, естественно, в расчет не шел, — Кипп хранил ледяное молчание, дав обоим выговориться до конца. Голова у него шла кругом. Убедившись, что близнецы выдохлись, Кипп решил, что пришло время высказаться и ему. Окинув сиявших стариков свирепым взглядом, он рявкнул на всю комнату:
— Какого дьявола?! Могу я узнать, что все это значит?!
Бейли с Дэгвудом как по команде открыли рты, собираясь ответить одновременно, и Кипп мгновенно сообразил, что совершил чудовищную ошибку — ему вообще не следовало ничего спрашивать.
— Не беспокойтесь, джентльмены, — поспешно поправился он. — Я уверен, Эбби мне все объяснит. — Дружески обхватив обоих стариков за плечи, Кипп начал мягко подталкивать их к двери, одновременно подмигнув Брейди. Поняв, что от него требуется, тот молниеносным движением распахнул дверь. Легкий толчок, и… не прошло и минуты, как оба джентльмена, даже не заметив как, оказались в коридоре. А Кипп, привалившись спиной к створке, с трудом перевел дыхание. Брейди смотрел на него выпученными глазами. Уголки губ Киппа дрогнули в слабой улыбке.
— Видишь ли, они слегка эксцентричны, — промямлил он.
— Да, конечно. А я Мальчик-с-пальчик, — хмыкнул Брейди. — Слушай, старина, скажи на милость, о чем они тут толковали?
— Оставь, Брейди. Это не так уж важно, — отмахнулся Кипп. — Понимаешь, я дал Эбби слово, что не стану вмешиваться в ее дела. А она пообещала, что сама управится со своей зловредной семейкой. Короче говоря, каждый из нас выполняет свою часть сделки.
— Вот, значит, как? И тебе нисколько не интересно?
— Еще как интересно, дружище! Но поскольку в данный момент мы с Эбби в таких натянутых отношениях, что даже не разговариваем, думаю, будет разумнее и дальше делать вид, будто я по-прежнему пребываю в счастливом неведении. А потом, подумай сам, Брейди. Неужто тебе действительно хочется узнать, о чем тут толковали два этих старых попугая?
Брейди задумчиво покачал головой.
— Если честно, то нет. Я бы с большим удовольствием послушал другую историю — о загадочной Реджине Блисс и достойном викарии из Литл-Вудкота.
— Нисколько не сомневаюсь. — Кипп дернул за шнурок звонка.
Появившийся на пороге слуга выслушал от хозяина распоряжение разыскать Джину и сообщить ей, что милорд желает с ней побеседовать. В ожидании появления новенькой горничной Киггп в двух словах рассказал Брейди о событиях, развернувшихся несколько дней назад в Ковент-Гардене, о том, что произошло потом, в спальне его жены, и о разговоре, который он подслушал.
— Так она не ребенок? Девушке лет пятнадцать-шестнадцать? — удивленно переспросил Брейди и тут же захлопнул рот — в дверь чуть слышно постучали. Наверное, это явилась Джина. — А эта невероятная история, которую она рассказала… Ты думаешь, это ложь от начала и до конца?
— Скорее даже не одна, а целый ворох вранья, — нахмурился Кипп. — Ну, теперь я выведу ее на чистую воду!
Представляю, как расстроится Эбби, когда я скажу, что намерен вышвырнуть хитрую девчонку вон, пока она и в самом деле не перерезала всем нам глотки. А Эдвардина, кажется, оказалась права, когда кричала, что всех нас прикончат прямо в постели.
— Ну, пока же никого не прикончили, — резонно заметил Брейди. В глазах его прыгали лукавые бесенята. — Ах да, по-моему, стучат. Открой, пожалуйста, Кипп. Я просто сгораю от нетерпения увидеть собственными глазами эту самую мисс Блисс!
Но вместо обманщицы на пороге стояла Эбби, покорно дожидавшаяся, пока ей откроют. Войти без приглашения она не решилась — не те сейчас были у нее отношения с мужем, чтобы запросто к нему входить. Когда он, запершись, сидел здесь, нарушить его уединение было так же-немыслимо, как, к примеру,
спросить, собирается ли он вернуться в ее спальню. Или признаться, что ей одиноко без него в пустой, холодной постели.
— Брейди! — ахнула она, когда Кипп распахнул дверь. Забыв, зачем пришла, Эбби вихрем подлетела к графу и повисла у него на шее. — О, Брейди, как же я рада вас видеть! — И незаметно прижалась губами к его уху. — Он по-прежнему ни о чем не подозревает, — еле слышно прошептала она. — И если вы меня хоть сколько-нибудь любите, сделайте так, чтобы он никогда не узнал, какую роль вы сыграли в этой истории. Хорошо? Вы обещаете?
— А вы хорошеете с каждым днем, милая Эбби. Киппу здорово повезло. — С этим словами Брейди шаловливо чмокнул ее в ушко, украдкой прошептав: — Не волнуйтесь, дорогая, все под контролем. Вы в такой же безопасности, как сокровища британской короны. Не забудьте — я пока еще очень дорожу собственной шкурой.
