Представьте себе, что вы поднимаетесь на лифте на самый верх нью-йоркского небоскреба. Вылезаете на крышу и тут вдруг обнаруживаете, что по кровельным желобам, зубцам и выступам «Вулворт билдинга», «Эмпайр Стейт билдинга» и других гигантских высотных домов Манхеттена скачут какие-то белые существа. При ближайшем рассмотрении они оказываются козами, причем совершенно неправдоподобными козами — расхаживающими по карнизам, стоящими на водосточных трубах, карабкающимися по уступам стен или безмятежно взирающими с какого-нибудь подоконника вниз, в стометровую пропасть нью-йоркских улиц…

Вот именно такое волнующее впечатление испытываешь, наблюдая в бинокль за этими бородатыми «альпинистами» на заоблачных отвесных вершинах Скалистых гор. Знаменитый американский биолог Эрнст Сетон-Томпсон, книги которого я, будучи мальчишкой, буквально заглатывал, писал: «В один прекрасный день праматерь наша природа задумала создать такое существо, которое может счастливо жить на необитаемых скалистых башнях, венчающих величественные «кафедральные соборы» Скалистых гор. В качестве сырья она выбрала какое-то копытное, обитающее на равнине, снабдила его бесстрашным сердцем, железными нервами, стальными жилами и одеждой из самой теплой шерсти, перемежающейся, для прочности, с длинной, грубой щетиной. Затем она отбеливала свою новую игрушку до тех пор, пока та не сделалась снежно-белой, и приказала ей отправляться на обетованную землю, которую никто у нее никогда не сможет оспорить…»

Североамериканские снежные козы не только бесстрашные, они и необыкновенно странные животные. Начнем с того, что они вовсе никакие не козы, несмотря на то что очень на них похожи как внешне, так и своим поведением. Но плечевой пояс и шея у них значительно мощнее, а рога гораздо короче и не завиты спирально, как у многих коз. Они скорее сродни горалам и серау (азиатским горным антилопам) и нашим европейским сернам, несмотря на то что внешне с ними совсем не схожи. Кроме того, снежные козы, пожалуй, единственные копытные на свете, которые самым настоящим образом усаживаются на свой зад, да еще при этом держат корпус в вертикальном положении, так, что передние ноги свободно свисают вдоль живота: ни дать ни взять — собачка, которая «служит». Когда снежная коза, сидя в такой позе, с важностью оглядывает окрестности, она до смешного напоминает профессора, смотрящего поверх сползших на нос очков.

Как же билось у меня сердце, когда мне впервые в жизни довелось увидеть на воле этих знаменитых животных, о которых я прочел так много волнующих историй! Притом должен сказать, что там, в национальном парке Банф, расположенном в канадских Скалистых горах, увидеть их не составило особого труда. Достаточно было подняться на машине по серпантину асфальтированной дороги, идущей элегантными виражами вверх через эту «супер-Швейцарию», выйти в указанном месте и подойти к перилам, огораживающим край отвесного склона, как они уже и предстали моему взору. В бинокль их прекрасно можно было разглядеть: они мирно паслись несколькими уступами ниже. Словно белоснежные барашки на зеленой лужайке, свежевыстиранные перед стрижкой… А я-то ожидал, что потребуется несколько дней бесплодного ожидания, пока наконец не удастся хитроумным образом к ним подкрасться, чтобы мельком увидеть это чудо где-то на головокружительной высоте утесов…

В действительности все выглядит совсем иначе. Не то чтобы снежных коз расплодилось уж очень много на Земле — нет. Всего каких-нибудь 1200 в США (в двух национальных парках северных штатов Монтана и Вашингтон) и, может быть, еще пара тысяч на их настоящей родине, в Скалистых горах в Канаде. Но места обитания отдельных стад известны, и животные не кочуют далеко по горам, а держатся неделями, даже месяцами, а часто и круглый год в одних и тех же местах, обычно где-то чуть выше границы леса. Там у них в общем-то нет врагов, в особенности зимой, когда все остальные животные стараются убежать из этой снежной пустыни. Зимой копыта и рога снежных коз приобретают иссиня-черный цвет, в то время как летом они кажутся серовато-белыми. Иной раз на ослепительно белом фоне снегов от всей козы можно увидеть одни лишь темные точки глаз, черную черточку губ, четыре черных копыта и два рога. Как им удается выживать зимой среди обледенелых утесов в снежной метели — этого никто не знает, потому что ни один человек еще не отважился в такую пору проникнуть туда для наблюдения за ними.

Как известно, эти отважные скалолазы отнюдь не прыгают меж скал с проворством и ловкостью белок на деревьях. Нет, они, наоборот, шествуют неторопливо, я бы сказал, с важностью и достоинством, тщательно выбирая дорогу, как самые настоящие опытные альпинисты. Следуя за ними в гору, даже человеку было бы нетрудно их нагнать. Ни разу еще не наблюдалось, чтобы застигнутое врасплох стадо снежных коз испуганно бросилось врассыпную, удирая, что есть мочи, как это делают любые антилопы на равнине. Но зато их можно внезапно обнаружить в таких местах — например, на отвесной стене или выступе скалы, — что даже трудно поверить, чтобы существо с четырьмя ногами и без крыльев могло туда забраться! Чаще всего их в подобных случаях принимают за кучку снега, а не за животное.

Снежная коза обычно не совершает больших прыжков вверх: редко они превышают один-полтора метра. Зато вниз козы, не раздумывая, прыгнут на семь или восемь метров, каким бы отвесным ни был обрыв, причем благополучно приземлятся на самый малюсенький уступ скалы, даже если он затянут льдом. В. Сеймур, мэр Сиэттла, оказался однажды свидетелем совершенно виртуозного трюка, проделанного снежной козой. Опасаясь, что ему потом не поверят, он заставил четырех своих спутников расписаться под следующим документом:

«Прошлым августом мы заметили снежную козу, с трудом карабкающуюся вверх по совершенно отвесному скалистому обрыву Литтл Биг Чив. На одном абсолютно непреодолимом участке я невольно крикнул: «Куда ты лезешь, идиотка, не осилишь ведь!» Но коза все же решилась. Местами ей приходилось подпрыгивать на всю длину своего корпуса, чтобы достичь следующего уступа. Но вот она попыталась достичь в прыжке уже совсем недоступного выступа: передними ногами она едва коснулась края карниза, однако удержаться на нем, чтобы подтянуть весь корпус, не смогла. Мы уже подумали: ну, конец козе, теперь она разобьется в лепешку. Но не тут-то было. Коза всеми четырьмя ногами оттолкнулась от скалы, проделала в воздухе настоящий кульбит и уверенно приземлилась на том уступе, с которого прыгала».

Если они на первый взгляд и напоминают всего лишь самых безобидных пушистых козочек, то сердца у них — отнюдь не козьи, а львиные. Чарльз Чепман, известный зверолов, пытался как-то вместе с одним провожатым отловить пару снежных козлят для зоопарка Бронкса в Нью-Йорке. Для того чтобы незаметно подкрасться к козам, они решили накрыться шкурами снежных коз, голову прикрыть белыми носовыми платками и на четвереньках подползти к пасущимся животным. Они наметили себе козу с козленочком, пасущуюся на таком месте, где снег сполз с почвы. Между прочим, в подобных случаях вовсе не обязательно подходить тихо, не создавая шума. Многие люди даже утверждают, что снежные козы бывают временами глухи. И правда, нередко у мертвых снежных коз уши до самого внутреннего уха бывают плотно забиты насосавшимися крови иксодовыми клещами. В одном слуховом проходе порой можно обнаружить до 20 клещей — не удивительно, что животные от этого плохо слышат. В описываемом же случае коза, как только поняла, что к ней подкрадываются, нагнула голову и двинулась на непрошеных гостей. Поскольку об острых рогах снежных коз идет дурная слава, то этим двоим ничего не оставалось, как вскочить и ретироваться. Но тогда только коза и заметила, с кем именно она имеет дело, и сама тоже поспешно кинулась бежать в противоположном направлении, прыгая через такие препятствия, которые казались совершенно непреодолимыми. Козленок же был еще не в состоянии последовать за ней, и звероловам благополучно удалось поймать его для зоопарка.