Сурочий жир содержит большой процент ненасыщенных жирных кислот и витамин D.

Люди, у которых в голове не одни только мысли о том, как бы побольше заработать, всегда относились к суркам с большой симпатией. То ли за их умилительную привычку садиться «столбиком» — поза, в которой они напоминают веселых маленьких человечков, то ли за их необыкновенную игривость. Во всяком случае тот, кто имеет возможность тихо за ними понаблюдать, лучше всего вооружившись биноклем, тот безусловно может получить от этого немалое удовольствие. Они гоняются друг за дружкой, кубарем скатываются вниз по склону, а то встанут один против другого да как «чокнутся» передними резцами, аж стук раздастся. При этом они еще и весело пищат. Успехом пользуется у них и «бокс»: стоя один против другого и упираясь ладонями в грудь или плечи противника, они стараются столкнуть друг друга с места и при этом не дать возможности дотянуться до себя лапами.

Вот так и получается: там, где жадные до наживы и жестокие люди уничтожили альпийских сурков, там другие, сознательные, постарались их снова расселить. Почти все сурки, обитающие сейчас в ФРГ, реакклиматизированы в Альпах с 1880 года. Так, колония, обитающая сейчас возле Гогенашау в Чимгауе, ведет свое начало от восьми сурков, привезенных туда в 1887 году из Берхтесгадена. Все поголовье сурков, населяющее на сегодняшний день Штейермарк (10 тысяч квадратных километров), состоит из потомков зверьков, выпущенных там в 1883 году. То же самое относится к Каринтии, Нижней Австрии, Тиролю и другим местам. В Циллертале в 1963 году было добыто много черных сурков. В районе Зальцбурга до 1912 года их не было вовсе — сейчас их там насчитывают тысячами. В Австрии в 1955 году было добыто в общей сложности 3369 сурков. Также и в Карпатах, в югославских горах и на Пиренеях расселили альпийских сурков. Считается, что во всей Европе сейчас насчитывается от 50 до 100 тысяч сурков. Наиболее высоко расположенная в горах колония найдена на высоте 2200 метров, самая низкая — на высоте 900 метров. В 1947 году французы завезли сурков на Пиренеи, и они там прекрасно прижились. В 1954 году их выпустили на Фельдберге, после того как другие альпийские животные, а именно 12 серн, выпущенных там в 1935 году, в течение 20 лет размножились до 250 голов. Заселение различных местностей сурками — дело явно стоящее. Они почти повсюду приживаются, даже на равнине. И никто не может их обвинить в том, что они наносят какой-нибудь ущерб. В Советском Союзе также успешно было проведено расселение алтайских горных сурков [15].

У нас в Европе вовсе не так уж много животных, впадающих в настоящую зимнюю спячку. К ним можно отнести ежа, летучих мышей, хомяка, соню-полчка и садовую соню. Все эти животные впадают в зимнюю спячку, как и сурки. А вот медведям, барсукам, а также белкам и кротам это свойственно в меньшей степени.

После того как сурки весной проснулись, они первым делом принимаются за генеральную уборку: сено, подстилки и всяческие отбросы вышвыриваются из норы. И уже пару дней спустя празднуются свадьбы. Нам не слишком-то много известно о брачных играх и семейной жизни альпийских сурков, потому что все это происходит главным образом под землей. И вот только недавно Ганс Пзеннер построил в своем замечательном новом зоопарке в Инсбруке искусственное подземное сооружение для сурков в разрезе — с одной стеклянной стеной, через которую можно наблюдать за обычно скрытыми от глаз семейной жизнью и выращиванием потомства у этих зверьков. Создается впечатление, что самка бывает в течке всего один день, но за это время она спаривается буквально подряд со всеми самцами своей группы. Соискатели не ревнивы, во всяком случае никаких драк между ними не наблюдается. (Примерно то же самое происходит ведь и у наших домовых крыс.) Сурчата появляются на свет через пять недель беременности, причем слепыми и почти голыми, во всяком случае шерсть на них очень редкая. Но уже спустя три-четыре недели они с любопытством выглядывают из норы наружу. В Лондонском зоопарке один альпийский сурок прожил почти 14 лет; считается, что на воле такой зверек может прожить 15–16 лет.

Сурки умеют громко свистеть, и этим широко известны. Свист они издают, обычно встав «столбиком» и опустив «руки по швам». Однако свист их вовсе не обязательно «сигнал тревоги», как часто можно прочесть в литературе. Сурок свистит во всех случаях, когда он чем-нибудь взволнован. Так, ручной сурок, о котором здесь уже говорилось, свистел безостановочно в течение 30 секунд, застряв ногой в решетке. А когда ему впервые довелось услышать гудение пылесоса, он свистел даже несколько минут подряд.

Если белочки и другие дальние родичи сурка время от времени поедают и яйца и даже птенцов, то он — строгий вегетарианец. Даже насекомых не ест. Наверное, поэтому кишечник такого относительно маленького животного имеет в длину 6,5 метра.

Но именно сурки повинны в том, что во многих районах Альп люди верят в существование некоего «гигантского лапчатого червя». Дело в том, что сурок, пробираясь по снегу, зачастую ставит заднюю ногу аккуратно в след передней, оставляя отпечатки не четырех, а только трех ног, что заставило многих людей ломать себе голову: кто бы это мог быть? Ведь все три отпечатка вместе напоминают след одной большой и мощной лапы. Не иначе как чудище какое-то!

Вот так маленький зверек может стать иногда причиной большого заблуждения, вызывающего суеверный страх!

В большом концертном зале, расположенном на территории Франкфуртского зоопарка, в течение последних 20 лет не раз уж выступал хор кубанских казаков, исполняющий русские народные песни. В хоре действительно прекрасные мужские голоса. Я бы никогда не подумал, что мне доведется проезжать по их гордым станицам, мимо старинных крепостей и церквей, возвышающихся на скалистых холмах, а затем подниматься вверх по Кубани, стекающей вниз с вершин Приэльбрусья и впадающей затем в Азовское море. Но тем не менее это случилось. Сначала мои любезные коллеги из Аскании-Нова, этого знаменитого «рая для животных» посреди Таврической степи, везли меня на новом «газике» по бесконечным, прямым как стрела асфальтовым шоссе меж не менее бесконечных полей пшеницы, пока мы не достигли узкого залива, отделяющего Крымский полуостров от материка, а уж оттуда наш путь лежал меж бескрайних виноградных плантаций до Симферополя. Если бы я захотел, то имел бы возможность заехать ненадолго в Ялту и- мог бы полюбоваться прекрасными курортами Черноморского побережья. Но для чего я, собственно, сюда приехал? Осматривать модные курорты или ради горных козлов? Ну разумеется же, ради козлов, вернее, туров, как они здесь называются. И для этого мне надлежало тут же, в Симферополе, пересесть на большой реактивный самолет.

Мы летим над сплошными облаками, а под ними должно катить свои волны Черное море. Пересекаем скалистые вершины

Северного Кавказа, направляясь в район южнее Майкопа, пока не приземляемся возле красивого курорта Минводы. Нас встречает директор Тебердинского заповедника и везет на машине вверх по берегу Кубани. По дороге мы останавливаемся перекусить: икра, жареная курица и не водка, а русский коньяк. Но скажу по секрету: водка-то гораздо лучше, просто она считается здесь, по-видимому, менее респектабельной.

Дорогой можно не утруждать себя беседой, потому что шофер включил радио и оно непрерывно рассказывает ему что-то на русском языке. Так что у меня есть время оглядеться по сторонам и поразмышлять.