Карл Гагенбек однажды по просьбе полярного исследователя Руаля Амундсена (1872–1928) заказал дрессировщику Ройбену Кастангу выдрессировать группу из 21 белого медведя, чтобы они тянули за собой сани. Ему удалось этого добиться за 9 недель, причем без особых трудностей. Однако поскольку дрессировщик не согласился принять участие в полярной экспедиции, а Амундсен опасался, что медведи не подчинятся кому-нибудь другому, то из этой затеи так ничего и не вышло. Медведей же использовали для циркового номера.
Белый медведь — вечный странник. Вокруг самого Северного полюса, на огромной прочной ледовой шапке, белых медведей нет. Вместе с дрейфующими льдами они кочуют по полярным морям, северной Сибири, Скандинавии, Гренландии, Канаде и Аляске. Каждый из них — ярко выраженный «индивидуалист» и сохраняет по отношению к своим сородичам «вооруженный нейтралитет». Никто никого не трогает, но при встрече предусмотрительно обходят друг друга стороной. Случаются, правда, драки из-за добычи или из-за самочки, но до смертельного кровопролития дело никогда не доходит.
За медведицей весной, в период размножения, следует, как правило, по три-четыре самца, но всегда на почтительном расстоянии один от другого.
Оплодотворенное яйцо в материнском организме, по-видимому, месяцами остается как бы «законсервированным», во всяком случае оно не развивается дальше до тех пор, пока медведица не заляжет в свою берлогу, впадая в спячку на всю долгую полярную ночь. Летом по крайней мере никому не приходилось застрелить самку медведя с оформленным эмбрионом в матке. И новорожденных медвежат в полярной области никогда не встретишь — их можно увидеть только в зоопарках. Это крошечные существа, размером не больше крысы и весом чуть больше одного фунта, притом поначалу совершенно слепые. В зоопарках же белые медведи в отличие от бурых размножаются чрезвычайно редко. Исключением является Нюрнбергский зоопарк, где, как сообщил мне его директор доктор А. Зайтц, с 1945 по
1960 год появилось на свет 37 белых медвежат, 19 из которых благополучно удалось вырастить.
Снежная берлога, которую самка белого медведя устраивает для себя в начале зимы, — невысока, лишь бы медведица стоя могла в ней поместиться. Поскольку стены такой берлоги ледяные и не продуваются ветром, то и температура внутри держится выше нуля, точно так же как это наблюдается в «иглу» — снежных хижинах эскимосов. Вход в такую берлогу вскоре засыпается снегом. Когда же весной медведица выбирается из своего теплого зимовья, за ней гуськом следует ее потомство. Спать медвежата укладываются, прячась меж теплых лап своей мамаши, и до достижения полуторагодовалого возраста, то есть до тех пор, пока они не перезимуют одну зиму, никогда не лезут в коду.
Любимая игра маленьких медвежат — это катание с горки. Мать тоже принимает участие в их играх. Они забираются на склон, ложатся на живот, вытянув задние ноги и с восторгом съезжают вниз. Медвежата готовы без конца и самозабвенно предаваться подобным развлечениям. Материнское молоко, они сосут почти до двухлетнего возраста и долго остаются при матери. Иногда можно встретить медведицу с сыновьями, которые ростом уже выше нее самой. Таким образом, проходит не менее трех лет, пока дело дойдет до следующего спаривания, да и молодые самочки становятся половозрелыми лишь в четырехлетием возрасте. Самцы растут вплоть до восьмилетнего возраста. Размер такого взрослого зверя от кончика носа до кончика хвоста составляет два с половиной метра. Самки достигают обычно двухметровой длины. Самец весит, как правило, от 400 до 450 килограммов. Одна итальянская экспедиция сообщила, что застрелила медведя размером в 2 метра 88 сантиметров и весом в 800 килограммов. Но подобных цифр больше никогда ни от кого не приходилось слышать.
Когда наступает полярное лето, белые медведи становятся азартными сборщиками ягод. Одинаково охотно они собирают и чернику и шикшу. По их сипим ртам, а также по содержимому желудков застреленных особей можно легко убедиться в том, что они способны неделями питаться одними только ягодами. Едят они охотно и сочную траву, и другие растения; случалось уже видеть белых медведей, ныряющих на мелководье за морскими водорослями. Попавшие же в желудок листья деревьев остаются непереваренными. Белые медведи, точно так же как бурые, — страстные рыболовы. Они заходят в устья больших северных рек, когда лососевые необозримыми стаями направляются из моря вверх по течению для икрометания. Они убивают их ударом передней лапы, однако отнюдь не столь ловко, как это проделывают их родичи — бурые медведи.
В мясе белых медведей, точно так же как и у свиней, могут встречаться трихины. Уже не один полярный исследователь, поев непроваренной медвежатины, погиб мучительной смертью. Печень медвежья — еще опаснее. Она ядовита из-за сильно повышенного содержания витамина «А». У того, кто отведал этой печени, вскоре может начаться головная боль, рвота, а через несколько дней начнет шелушиться кожа на всем теле.
Эти огромные белые создания когда-то населяли все моря и их побережья, там, куда только дрейфовали льды. Более ста лет назад их еще можно было встретить в Лабрадоре вместе с обитавшими там бурыми медведями, причем оба вида вполне ладили между собой. Следовательно, они были способны обитать на 52-м градусе северной широты, что соответствует высоте Штутгартена. Итальянский мореплаватель Кабот в 1497 году высадился на остров возле Ньюфаундленда, который «был полон белыми медведями». Дрейфующие льды заносили их время от времени и в Исландию.
На суше белые медведи пребывают только зимой, когда самки спят в своих берлогах. Но сон их нельзя считать настоящей спячкой, потому что, потревоженные чем-нибудь, они моментально взбадриваются, словно бы и не спали.
Поскольку летом медведи вместе с огромными, медленно дрейфующими ледовыми полями кочуют вслед за своей основной добычей — тюленями по Арктике, они неизбежно сталкиваются с промысловиками, тоже добывающими тюленей. Поэтому белые медведи и становились постоянно легкой добычей промысловых судов. Нигде их по-настоящему не охраняли, да это и невозможно без общего, международного соглашения, потому что они обитают ведь не в одной какой-либо стране, а постоянно кочуют, нигде надолго не задерживаясь. Следовательно, спасти их от постепенного истребления можно только всем сообща [20].
А тем временем из более южных районов своего ареала белые медведи за последнее столетие уже окончательно исчезли.
Но хуже всего сложилась обстановка для этих зверей, когда после открытия Шпицбергена и Новой Земли охотники проникли в основные места пребывания тюленей и белых медведей. Насколько катастрофично снизилось число медведей буквально за последние десятилетия, явствует хотя бы уже из статистики норвежских тюленьих промысловиков. Вплоть до 1925 года они еще убивали ежегодно 700–800 белых медведей, привозя домой их шкуры. Незадолго до последней мировой войны шкур бывало ежегодно уже только 350.
По предположительным подсчетам, с 1924 по 1945 год этих животных на Земле стало ровно наполовину меньше. И с каждым годом число их все убывало. Особенно опасной для обитания медведей сделалась обстановка с тех пор, как американцы начали помимо метеорологических станций создавать в Заполярье еще и опорные военные базы. Туда постоянно летают самолеты, происходит периодическая смена личного состава. А у солдат даже установился некий неписаный закон: «You cannot come back from the Arctic without having shot a polarbear» («кто же возвращается из Арктики без шкуры белого медведя?»). А ответственные за сохранность природных богатств учреждения не отдают себе, по-видимому, отчета, что, попустительствуя подобному положению вещей, они способствуют уничтожению культурных ценностей и общего достояния всего человечества, которое невозможно воссоздать, как воссоздаются разрушенные войной города.
Биолог К. Харрингтон, который зачастую проводит длительное время в Арктике и специализируется на изучении белого медведя, оценивает их поголовье в Канадской Арктике в 6000–7000 голов, а все мировое поголовье — несколько более 10 тысяч. По его подсчетам, на Аляске ежегодно убивают около 200 медведей, в Канаде — 600, в Гренландии и Норвежской Арктике — между 150 и 300. До 1956 года, пока в Советском Союзе не был введен строжайший закон об охране белых медведей, там тоже их отстреливали. Следовательно, ежегодно более 1200 белым медведям приходилось расставаться с жизнью! Никакой охраной эти животные не пользовались до самого последнего времени во всей северной области Норвегии. Разве что только на весьма ограниченном участке, расположенном восточнее Шпицбергена, где некоторые медведицы производят на свет свое потомство.
