— Больно они мне нужны! — отмахнулась она. — Мне и одной хорошо!
— И никто замуж не зовет? — не сдавался Русс.
— Зовет, — усмехнулась она. — Даже очень настойчиво приглашает.
— И кто же?
— Помнишь, который на деревянных мечах меня победил?
— А, Всеслав!
— Вот он. Только не очень-то он мне нужен. Сегодня снова лез, прогнала я его.
— Ишь ты, какая гордая!
— Да вот такая!
Так шли они однажды вечером по улице, как обычно разговаривали. И вдруг впереди он увидел Велину. У него будто оборвалось все внутри. Он не видел ее с того дня, как поссорились, думал, забыл, а тут не мог оторвать от нее взгляда. Она тоже увидела его, кровь бросилась ей в лицо, но она пересилила себя, наклонила голову и быстро прошла мимо. Русс стоял на месте, будто остолбенел. Его о чем-то спрашивала Зарена, но он не понимал вопросов.
Наконец очнулся, непонимающе взглянул на нее. На глазах Зарены были слезы.
— Ты любишь ее? — спрашивала она. — Отвечай, ты любишь ее?
— Не знаю, — наконец разлепил он губы.
Она сжала кулачки и отчаянно, ненавистно выпалила ему в лицо:
— Презираю! Еще раз встречу, убью и тебя, и ее!
И убежала за угол.
Больше она на военные учения не являлась, будто пропала. Русс о ней ни разу не вспомнил. Мысли его были заняты Велиной, он понял, что не забыл ее, что по-прежнему любит и был несправедлив к ней. Он решил встретить ее и поговорить, чем бы ни закончился их разговор.
Подготовка к походу была закончена, Воимир пригласил Русса и его сотских к себе во дворец для беседы. Собрались в трапезной, на столе стояли еда и квас.
— Выступаем через три дня, — сказал Воимир, когда все расселись. — Я получил сообщения от князей Могуты и Добрана, их войска выдвинутся на днях с таким расчетом, чтобы вам всем вместе соединиться у Радигоша, племенного центра Лютичей. Там общее руководство передается в руки Русса, он отвечает за действия объединенной рати.
Он оглядел всех долгим взглядом, остановился на Руссе:
— Русс, еще раз тебе наказ: сделать все, чтобы не было кровопролития. Кровь порушит все дело объединения славян. Если Лютобор запрется в крепости, на приступ не идти, а брать измором. В столице не столь большие запасы продуктов, у них плохо с водой, потому что берут они ее из речки, а пути к ней легко перерезать. Так что вы должны проявить выдержку и терпение, и победа будет в ваших руках.
Они еще поговорили о некоторых вопросах, которые возникли при подготовке похода, а потом принялись за ужин. Первым из-за стола вышел князь, потом стали расходиться остальные.
Русс покинул трапезную в числе последних, и тут же в коридоре увидел Велину. Может, ему показалось, что она ждала его и, увидев, пошла навстречу. А может, она только что вышла из своей светлицы и встреча была случайной. Да ему и неважно было, как это произошло на самом деле. В коридоре горел лишь один факел, и в свете его глаза Велины показались ему огромными и страшными своей притягательной силой. Он видел только их, они влекли его к себе, и он шел к ним в сладостной покорности. Пока он подходил к ней, время показалось ему вечностью.
Приблизившись, они бросились в объятия друг к другу и так долго стояли, не сказав ни слова. Потом она легонько освободилась и, взяв его за руку, завела в свою светлицу. Здесь они сели на скамейку и снова отдались объятиям и поцелуям.
Когда сумасшествие стало проходить, она прошептала:
— Как ты мог подумать про меня…
— Да, я дурак, совершенный балбес…
— Мне Евона только друг. Друг детства…
— Я это потом понял…
— Но разве можно так ревновать безо всякой причины?
Можно, хотел он сказать, потому что в моей жизни была Луцилла. Но я тебе о ней никогда не расскажу, потому что и сам хочу забыть о ней раз и навсегда.
И он ответил:
— Видно, я сильно тебя люблю.
— Я тебя тоже сильно люблю, но ведь не ревную?
— Любишь, а собираешься выйти за другого…
— Ты знаешь об этом?
— Весь город говорит.
— Я никогда за Добрана не выйду.
— Это правда?
— Да. Свадьбе не быть.
— Так, значит, мы…
— Да, да, поженимся. Если отец будет против, ты умыкнешь меня, но мы будем вместе, обязательно вместе всю нашу жизнь!
Русс ушел от нее, когда пропели первые петухи. Потом они встречались урывками, потому что много времени уходило у него на подготовку к походу. Провожая его, Велина вновь сказала:
— Береги себя, возвращайся живым. Когда все уладится, я буду говорить с отцом о нашей свадьбе.
Войска ушли, а Велина осталась со своими мыслями и воспоминаниями. Сначала она думала о Руссе, об их совместном будущем. Потом ее думы перекинулись на Добрана. И чем больше она думала о нем, тем больше ею овладевало беспокойство, чувство неловкости, что она так жестоко и несправедливо поступила. Она вспомнила его по-детски наивное выражение лица, доверчивый взгляд, робкие поцелуи, несмелые признания в любви, и ей становилось стыдно, что она увлекла совсем неопытного юношу, смутила его душу и подала напрасные надежды. «Надо, надо это исправить, — твердила она себе. — Надо быть честной с ним до конца, чтобы он не надеялся на меня, не рассчитывал на брак со мной. Поэтому единственным правильным шагом будет, если я извещу его о том, что отказываюсь от своего обещания выйти за него замуж».
Велина вызвала к себе одного из своих слуг, Дубыню, отличавшегося хорошей памятью и исполнительностью, и сказала:
— Поедешь с моим заданием к князю словен Добрану, разыщешь его, где бы он ни был, и передашь ему слово в слово следующее: «Княжна Велина очень сожалеет, но вынуждена взять свое слово выйти за тебя замуж обратно, потому что намерена соединить свою судьбу с Руссом». Повтори.
Дубыня повторил слово в слово, и она отпустила его. Он быстро собрался и отправился в путь.
Первым к Радигошу подошли войска под командованием Русса; в них входила бодричская дружина и рать племени гаволян. На другой день явились полки Добрана. Обложив город, Русс вызвал на переговоры Лютобора. Тот прислал вместо себя воеводу Ратшу, подчеркнув тем самым пренебрежение к своему противнику. Русс не показал вида, что задет таким отношением к себе, принял воеводу в своем шатре и велел передать князю, что объединенные войска пришли под его столицу с одной целью: пригласить его присоединиться к союзу всех славянских племен. Ратша, крепыш с умным, вдумчивым взглядом, молча кивнул головой и отбыл в крепость.
— Согласится Лютобор, некуда ему деваться, — сказал Добран, который присутствовал при встрече. — Раза в три превосходят наши силы. Надо совсем не иметь разума, чтобы решиться на противостояние. А, главное, ради чего? Не отнимают же у него независимость и самостоятельность, а лишь предлагают присоединиться к договору о соблюдении мира между славянскими племенами.
Добран вернулся к своим войскам, некоторое время прохаживался по лагерю, делал замечания десятским за непорядок, а потом вошел в свой шатер, прилег отдохнуть. Он уже стал дремать, когда к нему заглянул один из охранников, сказал:
— Князь, к тебе посланник от бодричской княжны Велины.
Добран вскочил с лежанки, обрадованный известием.
Вошел Дубыня, поклонился князю. Добран спросил в нетерпении:
— Как она там? Здорова ли? Что за важное известие передает?
Дубыня откашлялся, ответил:
— Велела моя княжна передать тебе, князь, такие слова: «Княжна Велина очень сожалеет, но вынуждена взять свое слово выйти за тебя замуж обратно, потому что намерена соединить свою судьбу с Руссом».
— Что, что? — меняясь в лице, переспросил Добран. — Ты ничего не напутал?
— Нет, князь, все сказал верно. Княжна и выбрала меня посланником потому, что обладаю крепкой памятью и хорошо запоминаю те слова, которые велят передать.
— И она так прямо и сказала, что соединит свою судьбу с Руссом?
— Да, князь. Именно с Руссом.
Добран чуть помолчал, буркнул:
— Хорошо, иди.
Оставшись один, князь долго ходил из одного угла шатра в другой. Он никак не мог понять причину такого коварства княжны. Ведь только что они вместе гуляли по окрестностям Вышковца, она ласково и влюбленно смотрела на него, он целовал ее, была намечена свадьба… И вдруг — он отвергнут! Отвергнут нагло, без объяснений, в нарушение всех обычаев и приличия. Тем самым нанесено оскорбление ему, его роду, всему племени. Простить такую обиду нельзя! Он не какой-нибудь там селянин или горожанин. Он — князь, и он на деле докажет, что может постоять за свою честь!
