В обнимку мы вышли из пансионата. Я предложил маме сесть на пассажирское сиденье, но она отказалась.
- Сосредоточившись на езде, быстрее приду в себя. - Она шмыгнула и решительно открыла дверцу со стороны водителя.
Она довезла меня до станции, робко предложив перед тем переночевать у неё. Я отказался, сказал - нужно переварить новость. Она кивнула и уехала.
Лицо той женщины, моей матери, упрямо вставало перед внутренним взглядом. Чтобы отвлечься, я смотрел куда угодно, только бы не слишком долго смотреть на одно и то же место.
"Вадим, прости, - сказал Дилан. - Я не думал, что так может быть".
Я не ответил. Он, кажется, отвлёкся от моих проблем на свои. Во всяком случае, я его долго потом не слышал. И, как оказалось, к лучшему.
На станции, на платформе, я, наверное, стоял в оцепенении где-то с полчаса. Проносились поезда, люди - кто деликатно, кто грубовато - огибали неподвижную фигуру. Кажется, светило солнце. Не помню. Я остался в той комнате с креслом, с застывшей женщиной, которая смотрела сквозь меня.
Взгляд ввинтился между лопаток сильно и раздражающе. И сразу вывел меня из слепого созерцания пристанционной суеты. Два взгляда. Они, словно два шприца, наполнили форму - меня - взрывчатой смесью. Мои соглядатаи. Крысы. Любопытно, их выпустили из полицейского участка, или это следующая пара шпиков?
Как бы там ни было, я понял, что сегодня мирными средствами ухода от них ограничиться не могу. Мне надо выпустить пар. Но и явно схватиться с ними я не могу позволить себе… Поэтому я зашагал к следующее остановке - к маминой. Здесь удобная для прогулок тропка, асфальтированная, с обеих сторон низенькие декоративные кустики. Стоило к тропке спуститься, как, нагруженный проблемами, я почти сразу выпрямился. Взгляды крыс сверлили мою спину, а я с трудом удерживался, чтобы не обернуться и не… Остановился. Продышаться. Пальцы скрючены то ли в кулак, то ли в тигриную лапу, готовую вот-вот распялить когти. Рано. Рано, Вадим, чёрт побери!.. Потерпи. Ещё несколько минут.
Подходя к пристанционному кафе, я уже примерно представлял, что именно сделаю. Привычная картина - байкеры за столиками на улице - тепло, благодатно легла на сердце. Всё-таки боялся, что днём их не застану… Так, кафе-то маленькое. Надеюсь, эти типы за мной войдут…
Я прошёл между уличными столиками, сопровождаемый пока ещё удивлёнными взглядами байкеров. Ишь, привыкли, что в это кафе в Час байкера никто не осмеливается зайти. Открывая-придерживая за собой дверь, заметил, что один из них встал и не спеша пошёл следом. А ещё заметил, что двое неприметных типов-крыс прогулочным шагом продефилировали за ним.
Закрыв за собой дверь, я окинул цепким взглядом помещение и присутствующих. При мне оружия нет. И это хорошо. Потому как огнестрельное, а тем более лучевое на байкерах вряд ли обнаружится. А вот пару обтрёпанных-помятых дубинок при них я уже приметил.
Шесть столиков. Заняты. За стойкой бармен, явно бывший байкер, грузный, как спортсмен-тяжелоатлет на заслуженном отдыхе, смешивал коктейли, а единственная официантка с подносом дожидалась результата… За спиной открылась дверь. В зеркальных витринах бара я видел, как вошёл давешний байкер, за ним - дверь не успела закрыться - скользнули крысы. Стеклянная входная дверь потемнела - и снова распахнулась.
В кафе замолчали, впялившись в меня: всё-таки я личность поярче, чем незаметные типы, умеющие прятаться среди белого света.
Дверь продолжала открываться-закрываться.
Я дошёл до барной стойки. Опытный бармен, многое повидавший на своём веку, насупившись, открыл было рот предупредить меня. Я улыбнулся ему. Он захлопнул рот и, хозяйственно подхватив какие-то бутылки и ещё какую-то прочую мелочь, понёс всё к двери в подсобку, кивнув по дороге девице-официантке.
Обернувшись, я, с той же оскаленной улыбкой тигра, медленно обвёл пренебрежительным взглядом собравшихся. Слишком уверены в себе. Недостаёт опыта бармена. Инстинктивно байкеры чуют во мне опасность, но верят лишь своим глазам: в кафе, фактически принадлежащее им, вошёл интель, весьма раздражающий необоснованной пока самоуверенностью, да ещё в цивильном костюме. А ещё эти бойцовые псы почуяли во мне зверя. Не дичь. А того, которого можно выгнать лишь силой. И - навалившись всей сворой. Иначе - личная территория окажется помечена чужим. И больше всего их раздражает именно это сочетание - внешний вид интеллигента и внутренний зверь.
Соглядатаи ничего не поняли. Их не учили такому. Они видели, что я вошёл в кафе. А значит - надо следить, не свяжусь ли я с кем, не сделаю ли чего, что заставит их принести начальству интересные новости.
Байкеры кружили передо мной, постепенно приближаясь, сужая полукруг. Их магнитом притягивала моя ленивая грация напряжённого, пышущего едва сдерживаемой мощью зверя, сознающего своё превосходство. Не глядя - я помнил расположение предметов на стойке, к которой небрежно прислонился, - и рассеянно я взял маленькую стеклянную бутылочку пива. Всё так же рассеянно и медленно, словно глубоко раздумывая о чём-то, раскрутил металлическую крышку и отсалютовал "хозяевам". И - ухмыльнулся.
Тишина в кафе скончалась немедленно и невозвратимо. Рёв обработанных пивом глоток взметнул со стойки пару одиноких салфеток. Дверь дёргалась и билась, впуская новых членов своры - защищающих своё привычное место обитания, где они всегда чувствовали себя хозяевами. И вдруг - явился тут, всем своим существованием напоминающий, что они всего лишь дворовые псинки, а не лютые зверюги, как привыкли считать.
Почти одновременно, с первым же качнувшимся ко мне байкером, я врезал днищем бутылочки по стене стойки. Господи, как я им благодарен за эту драку! Я собрал за ночь и утро столько напряжения, что, не выпусти пара, взорвался бы. Поэтому постарался не слишком обрабатывать своих благодетелей… Хотя при виде "розочки" они сами взвыли, и вой однозначно выразил их мнение: сожрём!!! С потрохами!!!
Первые двое наткнулись на блок - "розочка" пока не понадобилась. А поскольку они подлетели ко мне с разбегу, противодействие блока, подкреплённого небольшим, почти незаметным толчком вперёд, опрокинуло их на задние ряды. Мгновенное замешательство своры позволило мне слегка переместиться к правому концу стойки, куда весьма опрометчиво уселись мои соглядатаи. Крысы завертели головами в поисках выхода, когда сообразили, что ревущая, воинственно настроенная толпа надвинулась на них. Но именно это место находилось подальше от выхода. И я вёл взбесившихся байкеров на них.
Крысы же мне и помогли в моей задумке. Когда два-три байкера наткнулись на них, отступая вместе с толпой от меня, один соглядатай сунул руку в карман. Демонстративно. Но если такой жест сойдёт в любом другом баре как предупреждение, то здесь он вызвал свирепый энтузиазм: псы, уже потерпевшие потенциальное поражение с тигром, накинулись на крыс. Мне легче: против меня грызлась теперь лишь половина своры. Во-первых. Во-вторых, я выполнил своё желание. Неплохо бы смыться - по-английски, то бишь не прощаясь с крысами. Впрочем, им не до меня. Надолго.
Псы попытались ощериться на меня ножами. Промелькнули замеченные дубинки, явно стащенные у полиции. Я - всего лишь защищался, и моя защита заставляла псов выть от бессильной ярости. Машинальная реакция рук - стремительно сплетаемая паутина тычков и блоков. Ноги танцуют степ, изредка выламываясь в спортивный рок-н-ролл. Кровь - взлетающей-падающей плетью. Слюна - брызгами во все стороны. Ритмичная музыка ударных и затыкаемых охов, незаконченного вскрика или рычания.
Взгляд в конец стойки. Ха. Неплохо. Не убили бы только. Ладно, псинки, простите уж, что использовал без ведома и спроса вашу задиристость и уверенность. Но мне - пора.
Если бедняги байкеры думали, что эффективная защита - это всё, на что я способен, то они глубоко просчитались.
Успокоив внутренний пожар, я превратился в ледяную машину. Цель - выход из кафе. Псы налетали по-прежнему свирепо. Но, в отличие от меня, они уже утомились. Я же рванул вперёд, как ледокол, оставляя за собой свободную воду. Э-э… Простите - дорогу, по обочинам которой валом ложились байкеры. Плохо лишь одно - кулаки начали скользить, мокрые от их и моей крови, поскольку, вдохновившись, забыл о "розочке" и здорово ободрал костяшки об озверело-оскорблённые морды.
