Проводить приватизацию предполагалось вот так:

«Местные Советы оценивают стоимость торговых предприятий, предприятий службы быта, местной промышленности, мелких и средних предприятий других отраслей. После проведения финансового состояния этих предприятий в печати публикуются их списки с указанием сроков и условий их приватизации. Затем в условиях полной гласности о ходе приватизации начинается продажа нежилых помещений, мелких предприятий… Программа нацелена на то, чтобы люди могли использовать имеющиеся у них деньги для приобретения собственности».

Этот механизм стоит запомнить – скоро для приватизации будет использован совсем другой.

На втором этапе, с 100-го по 250-й день, должна была быть проведена либерализация цен.

Предполагалось, что за следующие 150 дней пройдет стабилизация рынка, а на четвертом этапе (400—500-е дни) мы увидим начало подъема.

Многие ведомства откровенно саботировали приказ Горбачева и Ельцина: Госплан, Внешэкономбанк, Министерство обороны СССР, ЦК КПСС ЦК ВЛКСМ, ВЦСПС не представили информацию, которая была запрошена разработчиками программы, а Госкомцен и Министерство финансов СССР дали только частичную информацию. Всего запросов было послано 21, и получается – на 8 (40 %) запросов ответы не поступили. И ответа никто за саботаж не понес.

31 августа (по другим данным – 1 сентября) 1990 года разработка программы «500 дней» и 20 проектов законов к ней была закончена. 11 сентября 1990 года программа «500 дней» утверждена Верховным Советом РСФСР и представлена на рассмотрение Верховного Совета СССР.

И вот тут начались чудеса!

Оказывается, одновременно с программой «500 дней» по поручению председателя Совмина СССР Николая Рыжкова разрабатывался альтернативный проект – «Основные направления развития». Вообще-то некий проект Рыжкова уже обсуждался в мае, и Верховный Совет его не пропустил.

Позиция Рыжкова оригинальностью не отличалась: повышать цены. Нечего создавать новое богатство! Пусть платят побольше за то, что уже есть! В мае 1990 года на заседании Верховного Совета с экрана телевизоров он прямо заявил, что цены на хлеб и продукты – неоправданно низкие и должны повыситься. Почему эти цены такие низкие и как они соотносятся с чудовищно заниженной в СССР оплатой всякого труда, Рыжков как-то не обсуждал.

Теперь, осенью 1990 года, Рыжков заявил – его программа доработана, именно ее необходимо принять. В случае непринятия его он уйдет в отставку. Почти все руководители Союзного государства стали поддерживать Рыжкова. Потому что он «свой»? Потому что его позиция была понятнее, она не угрожала позициям номенклатуры? Потому что «500 дней» грозила всевластию союзных ведомств, а программа Рыжкова – не грозила? Потому что «союзники» боялись распада СССР, если заработают рыночные реформы? До сих пор высказывают все эти предположения… Кстати говоря, все эти предположения вовсе не противоречат друг другу.

Сторонники Рыжкова молитвенными голосами исполняли хвалу его честности. А вот злой Анатолий Собчак обвинял Рыжкова в потворстве кооперативу «АНТ», который ухитрился продать за границу 12 танков.

Продал или не продал – история умалчивает, но вот что известно совершенно точно: в пылу революционной борьбы и несмотря на еженедельные выступления Н.И. Рыжкова по телевидению не только стремительно ухудшалась экономическая система в целом, но и остался неубранным богатый урожай 1990 года. Всегда ведь урожай убирали «мобилизационными» средствами, «отправляя в колхозы» солдат и студентов. Теперь это считалось очень неправильным и радикалы (Г. Попов, А. Собчак, Г. Старовойтова и прочие) яростно боролись против такой устоявшейся практики.

Результат понятен: сами же радикалы не дали применить существующий механизм, а взамен ничего создано не было. Урожай «благополучно» ушел под снег, а радикалы обвинили Рыжкова в том, что сами же активно организовывали.

И вообще шла политическая драка, «российские» радикалы в руководстве РСФСР сплотились вокруг Ельцина и бешено сражались со сторонниками Горбачева. При этом, конечно же, никому не было дела до решения насущных вопросов.

16 октября 1990 года Явлинский написал прошение об отставке. В декабре 1990 года Рыжков «получил» обширный инфаркт, М. Горбачев вполне мотивированно отправил его в отставку. Оба лидера уже не у власти, а что делать и куда идти, так и осталось непонятным.

Премьер-министром стал заслуженный коммунистический мракобес и не менее заслуженный партийный деятель Валентин Сергеевич Павлов. Он много лет трудился в министерствах финансов РСФСР и СССР, но на руководящие партийные посты не назначался. Он оказался удобной для всех компромиссной фигурой, что же касается великих достижений…

На посту главы Государственного комитета СССР по ценам (15 августа 1986 г. – 7 июня 1989 г.) Павлов развалил даже тогдашний очень несовершенный ценовой механизм. Во время пребывания Павлова на посту министра финансов в 1989–1990 годах денежная масса возросла на 150 % – ничего лучше применения печатного станка он представить себе был не в силах.

Не обязательно считать Павлова дураком или злоумышленником. Он был человеком из другой эпохи, из времени принципиально других экономических отношений.

В начале 1991 года, будучи премьер-министром, он ухитрился сделать официальное заявление о том, что западные банкиры составили тайный план разорения СССР. Скромно спрошу – зачем был нужен заговор западных банкиров, если в СССР уже был Валентин Павлов?

В качестве еще одного компромисса Михаил Горбачев на заседании Государственного совета поручил Абелу Аганбегяну создать «компромиссный вариант» программы экономических реформ, предложил объединить две программы, «500 дней» и Рыжкова, в единую программу Президента СССР.

Это была попытка впрячь в одну телегу даже не коня и трепетную лань, а классических лебедя, рака и щуку.

Тем не менее 31 октября 1990 года Верховный Совет РСФСР принял решение о начале реализации республиканской программы стабилизации экономики и перехода к рынку с 1 ноября 1990 года.

В результате СССР ушел в небытие, так и не проведя никаких серьезных реформ в области экономики. И официально не создав правового механизма частной собственности. Даже не узаконив того, что возникало явочным порядком, независимо от воли властей и даже независимо от действовавших законов.

Только не надо рассказывать сказки о некой цепи случайностей, погубивших экономические реформы! «Если бы Верховный Совет понял и принял!» Если бы верхушка договорилась! Если бы все вдруг стали хорошими и полюбили друг друга…

Все происходило именно так, как и должно происходить во время любой революции.

Реформы были необходимы? Да! И тем в большей степени необходима была прочная власть, а не революционный хаос.

Любые реформы всегда выгодны одним и очень невыгодны другим. Любые реформы нарушают привычное течение жизни. Любые реформы чреваты непредсказуемыми изменениями и уже поэтому мешают жить спокойно, прогнозируя завтрашний день и веря в будущее.

Для проведения любых реформ и во все времена нужна политическая воля, у которой есть время, есть ресурс власти и есть готовность ломать сопротивление.

Никогда и никакие реформы не проводятся революционной говорильней. И никакой вообще говорильней. Иногда в качестве «положительного примера» «эффективной демократии» приводят британский парламент…

Ахая по поводу британской «демократии», тупые и невежественные интеллигенты забывают – только 2 % британцев, причем только мужчин, имели право голоса. Парламентский строй в Британии ХVII – ХVIII веков был не чем иным, как диктатурой этих 2 % населения. Порядка 100–150 тысяч граждан на 3 миллиона населения выбирали 300–600 своих представителей. Каждый избиратель хорошо знал своего депутата, каждый депутат знал в лицо любого из 300–500 своих избирателей. Эти 2 % вооруженных собственников должны были иметь место, где можно договориться о правилах игры. Избранные ими в парламент и договаривались между собой от имени 2 % населения, которые владели 80 % всей собственности Британии. Они и вводили новые, порой весьма радикальные законы. А когда народ восставал, теряя последние штаны, против него шла армия, в том числе германские наемники.