В общем, почти все, кого Светлова знала. Кроме, пожалуй. Сыщика и мадам Гоцци… Любопытное явление, которому Анна не могла найти абсолютно никакого приемлемого объяснения: эти двое если отсутствовали, то непременно оба сразу.

Камин в гостиной уютно потрескивал. Над чашечками кофе вился пар. И мадам Вронская, пыхая сигареткой и окутывая окружающих своими духами с запахом дорогих тропических цветов, завела разговор о линии судьбы.

— В Индии есть поговорка: «Это написано на ладонях моих рук», — важно объясняла она окружающим. — По-вашему, по-русски, это означает: «От судьбы не уйдешь!» Предначертания судьбы, запечатленные в линиях ладони, неотвратимы, неизбежны…

— Звучит ужасно, — заметила Дэзи. — Неужели от нас совсем ничего не зависит? Все определяют какие-то линии?

— Не хотите показать мне ладонь? — обратилась к ней полька. — Те же древние индийцы утверждали, что хиромантия находит, например, причину несчастья в пересечении линий на Сатурновой горке.

— А это еще что такое?

— И предвещает печаль и смерть по пятнам на ногтях!

— Не слишком ли самонадеянно давать такие прогнозы? — поинтересовалась Дэзи. — По каким-то пятнам и закорючкам!

— Вот именно! — поддержал ее художник. — Чем это лучше китайского гадания по треску панциря черепахи? Или обычая североамериканцев гадать по плоской кости дикобраза?

— А что, есть и такие гадания? — удивилась Светлова.

— А как же! Еще был когда-то в Европе широко распространен обычай гадать по лопаточной кости барана. Хиромантия? Ну-ну… — рассмеялся художник. — Что касается меня, я бы все-таки предпочел гадание по костям животных. Вернее! И принцип почти тот же, что и в вашей хиромантии.

— Да что вы?

— Точно… Лопаточную кость держат на огне, пока она растрескается, а потом начинают эти линии изучать. Длинная трещина вдоль кости называется «путь жизни», а поперечные трещины в правую и левую стороны означают хорошие или дурные предзнаменования.

— Любопытно…

— В английском языке даже есть выражение, которое буквально означает «читать по лопаточной кости»! Можно еще посоветовать особо любознательным посмотреть сквозь нее, чтобы отыскать черное пятно, которое означает смерть…

— Ну надо же! — удивилась пани Черникова.

— — Как писал поэт: «Будущее они узнают при помощи плеча барана, отделенного от правой стороны…» Э-э.., как там дальше? А… «Когда колдун смотрит на нее, он провидит вещи, которые должны случиться в далеком будущем, так же как и вещи давно прошедшие». Увы, мы стали жить вдали от баранов, и этот обычай ушел. А хиромантия ваша осталась! Вот и все.

— О-о… Вы, конечно же, не верите! — осуждающе заметила Вронская. — И напрасно…

— Не верю! — Художник иронически хмыкнул. — Что же тут можно любопытного разглядеть?

Он протянул руку к огню и стал рассматривать свою ладонь.

Светлова загляделась. Это была очень большая и очень красивая мужская рука с длинными, прекрасно вылепленными природой пальцами. Почти совершенной формы. Подсвеченная огненными бликами на фоне темно-синего, чуть ли не черного, бархатистого ворса ковра ладонь выглядела как произведение искусства.

За спиной раздался легкий восхищенный вздох.

Аня оглянулась: маленькая Дэзи — само внимание! — смотрела на эту мужскую ладонь как зачарованная.

— Можно? — Вронская взяла прекрасную тяжелую ладонь художника своими крошечными ручками — несмотря на громоздкость и полноту, у нее самой были маленькие, — почти как лапки у Чучу, ручки — и принялась ее изучать..

— Ну что ж… Попробуйте-попробуйте, угадайте… — Художник усмехнулся. — Пожалуй, можно отважиться и заглянуть в будущее. Немножко лапши на уши не помешает, не так ли, мадам Вронская? Чтобы приятно скоротать вечер у камина?

На мгновение Светловой показалось, что по лицу мадам Вронской пробежала тень.

Полька начала говорить.

— По-моему, это обыкновенное мошенничество, — шепнула на ухо внимательно слушающей Анне Дэзи. — То, что она говорит, сущая ерунда, которую можно прочесть на предпоследней странице любого журнала: линия судьбы, линия сердца, линия жизни…

Чушь какая-то! По всей видимости, мадам Вронская из тех, что напускают вокруг себя мистического тумана, чтобы возбудить к себе интерес окружающих.

Светлова в ответ промолчала. У нее почему-то было ощущение, что полька растерянна и говорит все эти банальности для отвода глаза, для того, чтобы скрыть то, о чем она думает на самом деле. Позже, когда публика стала понемногу расходиться и гостиная почти опустела, Светлова воспользовалась моментом.

— Мне показалось, что вас что-то смутило, когда вы рассматривали линии на руке Руслана? — Аня задала наконец Вронской мучивший ее вопрос.

— Да нет, нисколько. — Полька неожиданно как-то слишком демонстративно отвернулась и уткнулась носом в свою большую кофейную чашку.

— Мне даже показалось, что вы говорили совсем не то, что думали на самом деле, — уточнила Светлова.

— Не всегда нужно болтать языком… — нехотя заметила Вронская. — Предсказания — опасный род забавы.

— Вас что-то поразило в линиях на его ладони?

Вронская хмыкнула и снова уткнулась носом в чашку. Но ее явно распирало. Она выглядела, как человек, сделавший открытие. И теперь у нее был выбор: либо поделиться и разболтать узнанную тайну, либо лопнуть от переполняющих ее чувств.

— Неужели ничего? — подогрела ситуацию Светлова.

— Понимаете, — Вронская понизила голос, — судя по всему, этот молодой человек страшно талантлив.

— Вот как?

— Несомненно! Знак таланта так отчетливо и необычно проявлен на его руке… Никогда не видела ничего подобного!

— Ну так это ведь прекрасно! Что вас смущает?

Если у человека талант, надо радоваться.

— Так-то оно так… — пробормотала Вронская и вздохнула.

— Все-таки в чем же дело?

— Да в том! — Вронская раздраженно отодвинула чашку:

— Я не понимаю!

— Не понимаете?

— Да, не понимаю.

— Но что же вам непонятно?

— Я не понимаю, в чем его талант!

— Как? — удивилась Аня. — Да он ведь художник — по-моему, все ясно?

— То-то и оно!

— Теперь я вас не понимаю…

— Вы никогда не видели его работы?

— Нет.

— А вы взгляните!

— Что — интересные?

— В том-то и дело, что сущая мазня! Как художник он абсолютно бездарен, даже намека на одаренность нет.

— Ах вот оно что… — пробормотала Светлова.

— Сообразили наконец! — вздохнула Вронская. — Вот я и думаю: в чем же заключается его дар?

— Так, так… — пробормотала Анна. — Любопытно. Печать таланта… Но вы не понимаете, в чем заключается этот талант?

— Вот именно. Я вот думаю, может быть, этот дар заключен в его руках?

— В руках?

— Да… Вы, например, замечали, как он бережет свои прекрасные руки?

— Что ж тут удивляться. Сами же и сказали «прекрасные». Вот он их и бережет… Кстати, вы не предлагали ему поиграть на рояле? — Светлова кивнула на рояль, украшавший гостиную пани Черниковой.

— С чего бы вдруг?

— Ну, вдруг он музыкант?

— Да?

— Ведь если он, по-вашему, не художник, то кто же он, спрашивается?

Светлова подошла к дверям Дэзиного номера и в нерешительности остановилась. За этой дверью сейчас яростно спорили два хорошо знакомых ей голоса:

— Убирайтесь!

— Но, детка, почему?

— Потому что я не детка!

— Ну хорошо, пусть не детка. Но почему я должен убираться?

— Потому что вы — темная личность!

— Что значит — темная личность?

— О-о, не прикидывайтесь… Неужели вы не понимаете, что меня от всего этого просто тошнит?

— От чего от всего этого, детка? То есть извини…

Дэзи?

— От того! Ну неужели нельзя жить ясно, честно?..

— Ну почему же… Говорят, если иметь в хорошем надежном банке несколько миллионов, то это получается.

— Не правда! Некоторым и это не помогает. Я читала: это врожденное! Ген преступности… Или он есть или его нет! Понимаете?!