М. Р. Джеймс

Вид с холма

До чего же хорошо в первый день предстоящих длинных каникул ехать в одноместном купе вагона первого класса по незнакомым уголкам Англии, останавливаясь на каждой станции. На коленях разложена карта, и вы отыскиваете на ней деревеньки с башенками церквей, которые появляются то справа, то слева. Вы любуетесь ими, когда состав, замерев, ждет отправления на остановках, и лишь скрип чьих-то шагов по гравию нарушает тишину. После захода солнца все это впечатляет еще больше, однако пассажир, о котором я хочу рассказать, совершал свое неторопливое путешествие солнечным днем во второй половине июня.

Он забрался в самую глушь страны. Уточнять его местонахождение мы не будем; могу разве что сказать, что если вы разделите карту Англии на четыре части, то он окажется на юго-западе.

Он трудился на правозащитном поприще, и у него только что закончилась судебная сессия. Он ехал к своему новому знакомому, с которым они подружились, несмотря на то что тот был старше. Впервые они встретились в городе во время одного официального расследования и обнаружили, что в их привычках и вкусах есть много общего; словом, они друг другу понравились, и в результате сквайр Ричардз пригла

сил к себе мистера Фаншоу, а последний не преминул воспользоваться этим приглашением.

Путешествие завершилось к пяти часам. Жизнерадостный деревенский носильщик сообщил, что автомобиль, посланный из замка, заезжал на станцию, но шоферу пришлось проехать еще полмили вперед, чтобы забрать какой-то груз, — так что не угодно ли гостю подождать несколько минут, пока он вернется?

— Хотя, как я погляжу, у вас есть велосипед, — продолжал носильщик. — Может быть, вам захочется прокатиться в свое удовольствие? Поезжайте прямо, затем свернете налево — до поворота не больше двух миль, — а я прослежу, чтобы ваш багаж положили в машину. Простите за такое предложение, просто я подумал, что сегодня прекрасный вечер для прогулки. Да, сэр, сенокос в самом разгаре. Сейчас… где-то у меня была квитанция на ваш велосипед. Спасибо, сэр, премного благодарен, будьте уверены, вы не потеряетесь… — ну, и далее в том же духе.

Прогулка длиной в пару миль пришлась очень кстати: дремота развеялась, и Фаншоу захотелось чаю. Показался замок, вид которого обещал покой и тишину — то, что надо после многих дней, проведенных на заседаниях и собраниях коллегии. Замок не был ни волнующе древним, ни угнетающе современным. Оштукатуренные стены, окна с поднимающимися ставнями, старые деревья, ровные газоны — все это не ускользнуло от внимания Фаншоу, когда он добрался до места. Сквайр Ричардз, тучный господин, которому было уже за шестьдесят, ждал его у подъезда с нескрываемым удовольствием.

— Сперва выпьем чаю, — сказал он. — Или вы предпочитаете напитки, требующие более долгого времени? Нет? Что ж, прекрасно, чай подан в саду. Пойдемте, ваш велосипед уберут. В такие дни я всегда пью чай под липой у ручья.

Трудно было представить себе место лучше. Летний вечер, аромат огромной тенистой липы, в пяти ярдах от которой журчала прохладная вода. Долгое время оба сидели практически неподвижно. Но около шести мистер Ричардз выпрямился, вытряхнул трубку и предложил:

— Знаете, по-моему, неплохо бы прогуляться — вы не возражаете? Отлично, тогда предлагаю пройтись по парку и подняться на холм, откуда видны все окрестности. Возьмем с собой карту, я покажу, что здесь есть. Можем прихватить велосипед, или отправимся на машине — все зависит от того, нравятся ли вам тренировки. Если вы готовы, то идем; тогда без труда вернемся к восьми.

— Я готов. Только возьму трость; и еще: не найдется ли у вас бинокля? Неделю назад я одолжил свой знакомому, а он взял и уехал из Лондона неизвестно куда, прихватив его с собой.

Мистер Ричардз задумался.

— Да, — сказал он, — бинокль есть, но я им никогда не пользуюсь и не знаю, подойдет ли он вам. Он совсем старый и весит раза в два больше, чем те, которые делают сейчас. Пожалуйста, берите, но

я

его не понесу. Кстати, что вы желаете выпить после, ужина?

Попытка заверить, что это не имеет значения, была отвергнута; они пришли к согласию на пути к холлу, где мистер Фаншоу нашел свою трость, а мистер Ричардз, задумчиво покусывая губу, приблизился к столу, достал из ящика ключ, направился через зал к филенчатому шкафу, открыл его, взял с полки коробку и поставил ее на стол.

— Бинокль внутри, — произнес он, — правда, чтобы открыть, нужно знать какую-то хитрость, но я ее забыл. Попытайтесь сами.

Мистер Фаншоу попытался. Замочной скважины не было, зато коробка была крепкая, тяжелая и гладкая: ясно, что прежде чем ее открывать, надо было надавить на какую-то деталь. «Надо проверить углы, подумал он. И, поднося большой палец к губам после попытки нажать на один из нижних углов, добавил: — До чего же острые».

— Что-то не так? — спросил сквайр.

— Поцарапался о ваш несчастный ларец Борджиа, будь он неладен, — ответил Фаншоу.

Сквайр усмехнулся без всякого сочувствия.

— Зато вы его открыли, — сказал он.

— Зато открыл! Что ж, ради такого дела капли крови не жалко; а вот и бинокль. Да, как вы и говорили,

тяжеловат

, но думаю, я смогу его понести.

— Готовы? — спросил сквайр. — Тогда в путь: пройдем через сад.

Сказано — сделано; они оказались в парке, который неуклонно поднимался к вершине холма, возвышавшегося над окрестностями, — Фаншоу заметил его, когда ехал в поезде. За холмом виднелся еще более широкий отрог. По пути сквайр, знаток земляных работ, указывал на места, где видел или интуитивно угадывал следы военных укреплений.

— А это, — произнес он, останавливаясь на относительно плоской лужайке., окруженной высоким кольцом деревьев, — римская вилла Бакстера.

— Бакстера? — переспросил Фаншоу.

— Забыл, вы же его не знаете. Это был старик, от которого мне и достался бинокль. Кажется, он сам его сделал. Он был часовщиком, жил внизу, в деревне, обожал всякие древности. Мой отец разрешал ему копать повсюду; а когда тот что-нибудь находил, посылал ему на подмогу парочку парней с лопатами. Бакстер сумел собрать удивительные вещи, а когда он умер — если не ошибаюсь, это было лет десять-пятнадцать назад, — я выкупил его коллекцию и отдал в городской музей. На днях мы зайдем туда на нее посмотреть. Бинокль попал ко мне вместе с остальным добром, но я его, конечно же, оставил себе. Если приглядеться, то видно, что собрал его любитель — посмотрите, какой у него корпус; линзы, естественно, Бакстер делал не сам.

— Да, действительно, похоже на работу умельца, у которого другое основное занятие. Не пойму только, почему он такой тяжелый. А Бакстер действительно нашел здесь римскую виллу?

— Да, на этом самом месте, где мы с вами стоим, под слоем земли находится пол — он слишком невзрачный и грубо выполнен, так что его откапывать незачем, но на нем, разумеется, есть рисунки; зато некоторые мелочи и керамика, которые здесь нашли, оказались весьма ценными. Голова у старика Бакстера работала хорошо: у него был какой-то непостижимый нюх на такие вещи. Для наших археологов он был бесценным помощником. Он мог закрыть свою лавку на несколько дней и бродить но окрестностям, отмечая на полевой карте те места, где ему что-то чудилось; он вел тетрадь, полную описаний этих мест. После его смерти добрая доля пометок была проверена, и каждый раз он попадал в точку.

— Какой замечательный человек! — воскликнул мистер Фаншоу.

— Замечательный? — переспросил сквайр, резко остановившись.

— Я хотел сказать, полезно, когда такой человек живет рядом, — стал оправдываться Фаншоу. — А что, он был негодяем?

— Об этом мне неизвестно, — ответил сквайр, — скажу только, что если он и был порядочным, значит, ему не везло в жизни. Его никто не любил, и я в том числе, — добавил он, помолчав.

— Вот как? — удивился мистер Фаншоу.

— Да, не любил, но хватит о Бакстере; сейчас будет самый трудный этап, и я не могу идти и разговаривать.