— Ты уверена, что я хорошо выгляжу? — с тревогой спросила Серена у Натали. Она нервничала, и гораздо сильнее обычного. На одной из ее счастливых сережек сегодня сломалась застежка. Ее, конечно, можно починить, но это дурной знак.

Натали закатила глаза.

— Если ты спросишь меня об этом еще раз, я скажу, что ты развалина только потому, что мне это уже надоело. В последний раз тебе повторяю, что ты великолепна! У парня безупречный вкус.

Если считать, что он в нее влюбился, то вкус его вызывает сомнения. Но платье, хоть Серена и повторяла себе, что его нужно вернуть, было прелестным.

Она надела его сегодня вечером с черными босоножками, открывавшими ногти, покрытые темно-бирюзовбым лаком. И подчеркивавшими отделку ее платья. Эдисон помогла ей вплести бирюзовые бусинки, которые сверкали в волосах.

Теперь осталось узнать, что думает по этому поводу Дэвид. У Серены остановилось дыхание, когда она бросила взгляд на арку входной двери и увидела его.

Гостей ожидали в ближайшие сорок пять минут, но Дэвид, как распорядитель сегодняшнего вечера, собирался приехать раньше, чтобы лично проверить, как идут приготовления, и ознакомиться со звуковоспроизводящей аппаратурой. Он чертовски привлекателен в смокинге.

— Постарайся не натворить глупостей, — шепотом напутствовала ее Натали. — И удачи тебе. Пойду попудрю носик. Я не доверяю себе. Вдруг возьму и начну с ним кокетничать, если ты опять все себе испортишь? — Натали одарила ее насмешливой улыбкой и ушла, покачиваясь на высоких каблуках.

Набрав побольше воздуха, Серена оглянулась на Дэвида. Позади него стояла красивая пара. Женщина была немного ниже Дэвида, а мужчина — слегка повыше. У женщины были блестящие светлые волосы, а у мужчины — темные с проблесками седины, перец с солью.

Она улыбнулась, когда Дэвид и, вероятно, его родители остановились перед ней. Его голубые глаза удивленно распахнулись, когда он обвел взглядом ее фигуру.

— Прекрасное платье, — тут же нашелся он.

— Оказалось, что оно подходит мне больше, чем я думала, — вспыхнув, ответила она.

— Дэвид, разве ты не собираешься нас познакомить? — спросила его стоявшая сзади женщина.

— Разумеется. Серена, это мои родители, Лили и Блейк Грант. Мама, папа, это мой лучший друг, которого мне посчастливилось иметь в жизни, Серена Донаван. И главная хозяйка всего этого великолепия, — он показал на бальный зал, где вдоль стен уже были выставлены предметы аукциона. На накрытых скатертями сервированных столах были разложены программки вечера.

Лили Грант ободряюще кивнула.

— Дэвид рассказывал, сколько вам пришлось покрутиться с подготовкой. Неплохая задумка для нужного дела. К несчастью, Блейк уже староват для аукциона.

Серена рассмеялась.

— Даже в благотворительных целях?

Блейк сильнее сжал локоть жены и на мгновение улыбнулся.

— Боюсь, меня уже приобрели. Лили, мои старые кости ноют. Мы сегодня столько обошли, пока гуляли… Почему бы нам не присесть, пока они займутся делами?

Когда Блейк шел к столику, на который указал им Дэвид, Лили обернулась и через плечо сказала:

— А пальчики очень соблазнительны, не правда ли, дорогая?

Дэвид удивленно поднял бровь.

— Кажется, она обращается к тебе?

Они одновременно взглянули на ее темно-бирюзовый маникюр и одновременно подняли головы, оказавшись в опасной близости друг от друга, так, что едва не ударились лбами. После целой недели Дэвид оказался так близко к ней, что у нее закружилась голова. По выражению его глаз было видно, что он тоже не остался равнодушным.

— Дэвид, я…

— Нет, ты права. — Взгляд его стал нежнее. — Я получил хороший урок, это меня многому научило. Я был слишком властным, но теперь с этим покончено.

«Он не понимает», — подумала она, стараясь сдержать истеричный смех.

— Почему ты не покажешь мне зал?

Правильно. Дело важнее всего. Но в ней так бурлили эмоции, что сегодня вечером она концентрировалась с большим трудом.

— Здесь установлен микрофон.

«А я безумно люблю тебя. Извини, я очень глупая, но не могла не сказать тебе, что я тебя очень люблю».

Она подвела его к небольшой эстраде. С одной стороны были расположены ступеньки, а с другой небольшая кафедра для Дэвида. За ней висел черный занавес. Следует еще раз проверить костюмы для каждого участника.

Серена показала Дэвиду, как управляться с микрофоном, и сказала, что послала официанта за стулом и кувшином с водой на случай, если они понадобятся во время вечернего выступления. Она раздвинула занавес и провела труда Дэвида.

— А здесь ребята будут дожидаться своего выхода. — В стене была расположена дверь, ведущая в коридор, чтобы никто не видел, как холостяки станут выходить на аукцион. Серена приготовила стол с напитками и холодными закусками, чтобы ожидающие выхода мужчины могли подкрепиться.

— Все отлично, — похвалил ее Дэвид. — И ты выглядишь замечательно. Не то чтобы я хотел сказать…

— Все в порядке, даже если и хотел, — успокоила она его, вставая между ним и занавесом. — Я думала о том, что ты сказал, о нас, о том, что я к тебе чувствую, и я…

Тут она замолчала, не сумев подобрать правильное слово, взяла его за отвороты смокинга и притянула к себе. Он стоял ошеломленный, а она встала на цыпочки, чтобы их губы соприкоснулись. Дэвид притянул ее к себе поближе.

Она целовала бы его весь вечер, если бы он не отклонил голову.

— Серена…

— Я готова. Я способна провести с тобой всю жизнь, пройти весь путь до конца.

Он охнул, бросил взгляд на стол, словно оценивая, сможет тот выдержать их вес. Но ведь он обещал не делать этого в общественных местах!

— А я думала, что ты для меня слишком консервативен, — она хихикнула.

— Кажется, так и есть, — он взял ее руки. — Без тебя я могу стать слишком строгим пуританином.

Слишком одиноким. Сегодня утром я обошел у себя в квартире все комнаты. Тебе не кажется, что мои апартаменты какие-то бесцветные? Я не хочу, чтобы у меня была такая же бесцветная жизнь, Серена.

При этих словах у нее запела душа. Дэвид столько лет знает ее — значит, он точно понимает, во что ввязывается. Она поможет ему обрести душевное равновесие, а он обеспечит ей свое покровительство и поддержку. Может быть, на деле их различия станут дополнять друг друга?

— Я могу попросить Грэга продать тебе его некоторые шедевры со скидкой.

— Грэг, без сомнения, поможет, но я убежден, что мое жилище только выиграет от присутствия женщины.

Она приподнялась на цыпочки, чтобы поцеловать его в ухо.

— Я, может быть, склонюсь переменить свою точку зрения после аукциона. Посмотрим, смогу ли я выручить тебя. Если только твои родители…

— Они остановились в пятизвездочном отеле, а ты обяжешь меня, если займешь гостевую спальню и гостиную.

Она прищурилась, представив его себе обнаженным.

— Моя спальня, душ, кухонный островок, балкон, перечислял он. — Если ты хочешь, чтобы у меня была удача в новом доме, то должна еще осветить своим присутствием мою гостевую комнату и гостиную.

Она рассмеялась.

— Я думала, ты веришь в то, что сам делаешь свою судьбу — Я верю в нас, — сказал он ей, шаловливость в его лице уступила место неистовости. — Я люблю тебя, Серена. Люблю такой, какая ты есть, — упрямой, насмешливой, с бирюзовым педикюром, я люблю тебя. И ничего в тебе не надо менять.

— Я тоже люблю тебя. — Внезапно у нее перехватило дыхание, но это был не страх. Это были… радость и счастье.

— Как сильно? — поинтересовался он, поигрывая бисеринками на ее вышивке и лаская ее грудь.

— Все вы, Гранты из Саванны, — проворчала она, прикрывая глаза, когда ее охватила чувственная дрожь, — всегда стремитесь к большему, вам всегда мало.

— Думаю, тебе понравится моя семья, — сказал он. Может быть, настолько, что однажды…

— Может быть. Однажды.

Он помнил, что она собиралась оставить свою фамилию и предпочла бы обручальное кольцо в пупке.

Их взгляды встретились, и он внезапно усмехнулся.