«Стоп! Чья бы корова за баранью упертость мычала, а уж твоя бы, голубушка… Разве не ты сама, пестуя и лелея свою обиду на Мешка и на всех «гоблинов» скопом, допустила — вольно ли, невольно? — чтобы события развивались так, как они развиваются сейчас? Почему ты не поделилась своими догадками и подозрениями в отношении Женьки раньше? Не сорок минут назад, а хотя бы вчера? Сегодня утром? Гордыня обуяла? Захотела справиться с этим сама? Доказать всем, что ты умнее других? Святее папы римского? Что ж, вот он тогда, твой шанс. Флаг тебе в руки. Вперед! Иди, доказывай!»

— НЕТ! Я НЕ МОГУ… ГОСПОДИ, СТРАШНО-ТО КАК!.. ОЙ, МАМОЧКИ!

Обхватив рукоятку пистолета обеими руками, как это делают крутые копы уже не только в американских, но и в наших фильмах, Наташа зажмурилась и что было мочи толкнула ногой выходящую на дорогу дверь сарая. Даже не удосужившись заранее проверить: заперта она или просто прикрыта.

Оказалось — не то и не другое. От удара Наташи закрытая на гвоздик и висевшая фактически на одной петле дверь, оторвавшись, рухнула на землю, и бесстрашно открывшая было глаза Северова снова зажмурилась — после длительного сидения в полутемном сарае дневной свет неприятно, до слезинки резанул…

…Первым на грохот сорвавшейся за спиной двери среагировал Зеча.

Он удивленно обернулся и с еще большим удивлением срисовал в дверном проеме не совсем ясного предназначения хозяйственной постройки бабу. Судя по ухоженному виду — отнюдь не селянку. На вытянутых вперед руках баба держала «макарыча» — с расстояния в двадцать метров невозможного было определить: боевого или травматику? — и с совершенно безумным видом смотрела.

На него, на Зечу.

Приснопамятной казацкой нагайкой хлестнул выстрел, и от резкой и нестерпимой боли в правом боку у Зечи секундно перехватило дыхание.

Скривившись, он заученным движением щелкнул затвором автомата и инстинктивно сделал шаг назад и в бок, уходя с линии «прямой наводки»…

…Вторая пуля ушла в молоко. Всё правильно: со стороны Наташи было бы просто сказочным свинством попасть в Зечу дважды. Особенно с учетом того обстоятельства, что оба раза она стреляла в него с закрытыми глазами.

Откуда-то сверху на голову Северовой посыпалась деревянная труха: Наташа не могла одновременно держать в поле зрения сразу двух стрелков, а потому не сразу поняла, что это Женя открыл ответную стрельбу.

А когда сообразила, чуть присела и испуганно втянула голову в плечи, словно бы пытаясь стать как можно меньше.

Но в следующую секунду, помимо своей воли, тело ее распрямилось пружиной, и Наташу отбросило назад, швырнув на земляной пол сарайчика.

Это Зеча выпустил короткую автоматную очередь…

— …Андрей, у нас на улице стрельба! — отчаянно закричала в трубку Ольга.

В легкой панике Прилепина отшвырнула продолжающий работать на соединение с Мешком мобильник и бросилась к печке, за которой хранился привезенный Андреем карабин.

— Юлька, уходи! — заорала она, и ошалевшая Нежданова, мало что соображая, бросилась к двери. — Да не на улицу, дура! Там стреляют! В дальнюю комнату! Через окно! В лес уходи!

Прилепина кинулась на веранду, закрыла довольно хлипкую дверь на засов и, возвратившись в комнаты, увидела, что впавшая в ступор Юля продолжает стоять на месте, окончательно смирившись с неизбежным — со смертью. Ведь никаких гарантий на жизнь преследователи не обещали им еще тогда, во время захвата в Мурманске. А уж их спасительное бегство наверняка еще больше распалило и разозлило наемных псов Харлампиева.

— Я кому сказала?!! Уходи! Быстро!

— А ты?

— Да беги ты уже, идиотка!

Нежданова наконец подорвалась в комнатушку, выходящую окном на лесную северную сторону. Дождавшись, когда девушка перелезет через подоконник и спрыгнув вниз, огродами, понесется в сторону забора, Ольга дрожащими руками приставила лестницу и с карабином в руке полезла на чердак…

…Зеча и Курт стояли в сарайчике над лежащей на спине, захлебывающейся пузырящейся кровью Наташей. Невероятно, но факт: получив такое жуткое ранение, сознания она так и не потеряла. По крайней мере глаза ее сейчас вполне осмысленно, не мигая смотрели на Женю. Но ни гнева, ни злобы, что было бы вполне естественно, в них не угадывалось. А читалось, скорее, отчаяние. Да и, пожалуй что, удивление. Навроде: «Неужели я смогла ЭТО сделать?» и «Неужели они смогли ТАК поступить со мной?» При этом правая рука Северовой по-прежнему продолжала сжимать рукоятку ПМ. Оказавшегося, к непрухе Зечи, боевым.

— Красивая, — безучастно констатировал он.

— Да. Она. Она мне… нравилась, короче.

— Ну, тогда тебе и ствол в руки.

Зеча вышел из сарая болезненно морщась. Перехватив левой рукой резко потяжелевший автомат, правой он зажал кровоточащую бочину и прислушался к ощущениям. Похоже, те оказались не слишком хорошими, так как к болезненному выражению лица добавилась еще и тревожность.

— Прости! — одними губами попросил Крутов.

Тем не менее Наташа его «услышала».

И даже попыталась прохрипеть что-то в ответ.

И тогда Женя мягко высвободил из ее холодеющей руки пистолет, виновато отвел взгляд в сторону и последовательно всадил две пули…

В земляной пол…

— …Ты как? — тревожно спросил Крутов, выходя из сарая.

— Пока не знаю. Чуть позже сообщу.

Над головами рейнджеров ухнул выстрел — приятели на автопилоте прыгнули, впечатавшись в дорогу. Несколько раз перекатившись — Зеча влево, Женя вправо, — изготовились к стрельбе.

— Чердак, — не поднимая головы, прокомментировал Крутов.

— Вижу. Сдается мне, из «Сайги» лупят.

— Ага, вечер перестает быть томным.

— Не то слово! Попробуй попугать их своей пукалкой, а я постараюсь с тылов зайти.

— Валяй! Только постарайся без новых жертв. Хотя… На вышак мы с тобой, похоже, все одно нагуляли.

Крутов принялся методично, с равными интервалами засаживать пули одна за другой, метя в окошко чердака и лишая Прилепину возможности вести ответную прицельную стрельбу. Тем временем Зеча, стиснув зубы от боли в боку, продолжил перекатываться в дорожной пыли и через некоторое время оказался вне сектора обстрела. Тогда, немного отдышавшись, он собрал волю в кулак, рывком вскочил на ноги и понесся в сторону леса, подступающего к забору с западной стороны.

«Давай, старый, жми! Хорошо идешь! — наблюдая за ним, приговаривал Женя и вдруг резко изменился в лице, увидев как Зеча, словно споткнувшись о невидимое препятствие, не дотянув до заборчика каких-то несколько метров, рухнул как подкошенный: сначала на колени, а потом лицом в землю. Забыв про осторожность, Крутов распрямился и бросился на помощь к другу. С чердака тут же загремели выстрелы, взбивая фонтанчики песка у него под ногами, — напрочь лишенная сантиментов в отношении своего коллеги, Ольга пыталась вести огонь на поражение. И только отсутствие у нее навыков стрельбы из карабина позволило Жене живым и невредимым добежать до спасительного укрытия: место, в котором упал Зеча, с чердака не просматривалось…

Санкт-Петербург,

Кингисеппское шоссе,

20 сентября 2009 года,

понедельник, 16:47 мск

Холин вел машину агрессивно и резко: ежеминутно подрезая, обгоняя, постоянно перестраиваясь из ряда в ряд. Несколько раз они каким-то чудом сумели уйти от лобовых столкновений, а на выезде из Красного Села едва не улетели в кювет. Но Андрея подобные «мелочи» сейчас ничуть не волновали: последние двенадцать минут он прижимал к уху мобильник, по-прежнему включенный на соединение с Прилепиной, и мучительно вслушивался в онлайнтрансляцию с дачи полковника Жмыха.

— Ну что там, Андрей? — не в силах более выносить гнетущей тишины, с задней парты подал голос Вучетич.

— По-прежнему тихо, — сквозь зубы процедил Мешок.

— Сколько времени прошло после последнего выстрела?

— Четыре минуты.

— А сколько патронов у нее теоретически осталось?

— Если все те выстрелы, которые я уловил, произвела Ольга, тогда еще три… Гришка, твою дивизию, гони!