— Позвольте, а разве мы кого-то похитили?

— Я сказала «попытка». Но свидетелей у нас предостаточно.

— Это те бухие клоуны, которые в хлам разнесли гостиничный номер? Ну-ну.

— Во-вторых, грабеж. Вы похитили наше имущество, деньги, документы.

— Голуба моя, а мы ничего не похищали. Мы просто взяли на время, а теперь намереваемся вернуть обратно — в целости и сохранности.

— Хорошо. Немедленно привозите всё в дежурную часть мурманского УВД, и я обещаю, что грабеж вам вменен не будет.

— Извините, как вас там, по пачпорту?

— Иоланта Николаевна, — подсказал Бугаец.

— Извините, Иоланта Николаевна, но мы с приятелем предпочитаем пользоваться почтой. Правда, DHL позволить себе не можем, но вот обыкновенную бандероль отошлем сегодня же. Вы по месту прописки проживаете или какой другой адрес назовете?

— Щас! Разбежалась!.. Послушайте, Подольский…

Всё! Упоминание его фамилии, что называется, окончательно сорвало крышку. Покрасневший от духоты и злости, да и от выпитого Зеча, глубоко вдохнув, заорал в трубку яростно и грубо:

— Нет, это вы меня послушайте! Девочка, ты вляпалась в очень нехорошую историю! Ты попала на самую натуральную передовую. На войну, в которой бьются очень серьезные люди. Бьются по-взрослому — не до первой кровушки, а до последнего покойника. Так вот — последним будешь не ты! Тебе уже четко гарантировано место в середине скорбного списка. И единственный шанс лично для тебя уцелеть — это упросить свою шлюшку-подружку поделиться с нами информацией. Думай! И больше сюда не звони… Мы сами тебя найдем!

Зеча отключил телефон, шарахнул его об пол и в приступе бешенства раздавил каблуком. Доселе дремавшая за стойкой барменша очнулась и посмотрела на странных мужиков сначала с удивлением, а затем и с испугом. Подумав: «А не пора ли уже вызывать крышу? От греха подальше?»

— М-да, нервная система у тебя в отличном состоянии. Заводится как… — хотел было пошутить Бугаец, но, подняв глаза на Зечу, тотчас осекся.

— Мы недооценили эту девку. Она нас вычислила.

— Каким образом?

— А я знаю?! — раздраженно прошипел Зеча. Он налил себе водки, маханул стакан и, слегка успокоившись, принялся рассуждать вслух: — Теоретически Нежданова могла меня раньше видеть. У того же Литвы. Но как они распознали тебя — абсолютно не понимаю…Ч-черт! Если тема с ориентировками не разводка, нам с тобой нужно срочно валить из города. Вот только не вполне ясно как.

— Что значит как? Берем ноги в руки и первым же рейсом…

— Как только мы купим билеты, наши данные сразу попадут в общую базу. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.

— Тогда на машине? — с ходу предложил иной вариант Бугаец. — Сейчас выйдем на улицу, вскроем первую попавшуюся и…

— На трассе до Питера будет полсотни постов ДПС — минимум. На каком-нибудь обязательно тормознут.

— Да, это я что-то не дотумкал… Ну, тогда остается обратно поезд. — Зеча вопросительно посмотрел на приятеля, и тот пояснил: — С самолетом такой фортель не пройдет. А вот попробовать перед отправлением сунуть бабки проводнику и поехать без билетов — может и сработать.

— Бугай — ты гений! Не помнишь, во сколько уходит первый состав на Питер?

— В 7:10 утра.

— А сейчас у нас почти три. Отлично! Давай-ка собирайся.

— Так ведь рано еще?

— Просто поменяем точку. Переместимся в похожее заведение, но только поближе к вокзалу… Блин, да выкинь ты эти пирожки! Они уже вонять начали.

— Не воняют, а пахнут, — проворчал Бугаец, пряча недоеденные трофеи обратно в пакет. — Нормальные пирожки. С рыбой…

…Закончив телефонный разговор с Зечей, Ольга взялась привести себя в подобие порядка. Как минимум, смыть с лица кошмары пережитых последних часов. Пока она умывалась, влюбленная парочка, вволю натискавшись, но так и не решившись заняться ЭТИМ при посторонних, покинула туалет. Прилепина невольно скосила глаза и увидела, что дамская сумочка, позабытая, так и осталась лежать в раковине.

Решение возникло стихийно: схватив сумку, Ольга кинулась к двери, закрылась изнутри и начала торопливо рыться в содержимом. Помимо стандартного дамского набора, в сумочке обнаружились кошелек и паспорт на имя жительницы Мурманска Соболевой Анастасии Дмитриевны. Барышне еще не исполнилось двадцати пяти, так что фотография в паспорте была совсем девичьей. И это был шанс, ибо брюнетистая Соболева, так же как и Юля, в школьную пору носила длинные волосы. Посему Ольга, не мудрствуя лукаво, сунула в задний карман джинсов паспорт, вытащила из кошелька пятитысячную купюру и, положив сумочку на прежнее место, покинула дамскую комнату, возвратившись в зал…

…За это время народа в клубе не убавилось, а, пожалуй, даже стало еще больше. Подходя к столику, Прилепина с облегчением увидела, что ее «гусак» уже составил компанию своему прикорнувшему в тарелке с икрой товарищу. А стало быть, еще одна головная боль отпала сама собой.

Вот только «ботан», при всей своей субтильности, на удивление оказался стойким товарищем и в данный момент лихо отплясывал с Юлей под попурри лохматых годов «Чингисхана». К слову, и сама Нежданова, казалось, окончательно вжилась в образ завсегдатая дискотеки. Тут же сыскалась и причина столь быстрого «вживания»: оказывается, за пятнадцать минут отсутствия Прилепиной за этим столиком уже успели оприходовать одну бутылку шампанского и начать вторую.

Музыка, наконец, закончилась. «Ботан» с Юлей, протискиваясь сквозь строй разгоряченных и потных тел, возвратились к своим, и Нежданова в пьяном бессилии рухнула на стул.

— Ну, Юрий Капитонович, вы меня совсем загоняли!

— Рыба моя, я тебе уже сто раз говорил, я не Капитоныч, а Харитоныч! — хохотнул «ботан» и приобнял Юлю за плечи. — Между прочим, я еще даже и не начинал. Тебя. Гонять. Хо! Я вот сейчас схожу облегчусь, и мы с тобой так спляшем! — пьяно хорохорясь, заявил он и… начал расстегивать ширинку.

— Извините. А вы что, прямо здесь собираетесь? — брезгливо поморщившись, спросила Ольга.

— Собираюсь чего?

— Облегчаться?

«Ботан» опустил пьяные очи долу и только теперь сообразил, о чем, собственно, идет речь.

— Пардон! Дамы! Тысяча извинений!

Покачиваясь, он направился в сторону уборной.

— Кошмар! — проводила его презрительным взглядом Нежданова. — Интересно, в этом городе вообще есть трезвые и мало-мальски вменяемые мужики?

— Тебе вчера таксист что сказал? «Север! Какие места, такие и люди». Здесь, если не пить, наверное, просто не выжить.

— И как они в таком состоянии умудряются детей делать?

— Надеюсь, ты не собиралась проверить это на практике.

— Упаси боже!

— Тогда сваливаем отсюда. Пока твой Юрий Капитоныч не возвернулся. И пока Соболева Анастасия Дмитриевна охрану клуба на уши не поставила.

— Куда сваливаем? Какая Соболева? — недоумевала Юля, покорно пробираясь следом за Прилепиной на выход.

— Потом. По дороге расскажу…

Небольшой хвост очереди в кассу поездов дальнего следования состоял сплошь из хмурых, невыспавшихся людей. Исключением здесь не стали и Прилепина с Неждановой, силы которых после пережитых событий бессонной, полной приключений и алкоголя ночи были практически на исходе.

Разменяв в окошечке кассы честно украденную купюру, Ольга приобрела билет до Питера на паспорт Анастасии Соболевой. Щадя утонченную натуру опекаемой клиентки, мелочиться она не стала, а потому билет взяла козырный. Сиречь купейный.

— Седьмой вагон. Четвертое купе, верхняя полка.

— Ненавижу верхние полки, — капризно надулась Юля.

— Блин! Я из-за нее на кражу пошла, а она еще будет тут привередничать! — рассердилась Прилепина. — Вот, держи билет и паспорт. На ближайшие сутки ты у нас будешь Соболева Анастасия Дмитриевна. Вызубри как «Отче наш».