— Не понял?! Че за фигня? — удивился Дживан.

Заглушив мотор, он выглянул в окошко, смешно вытягивая шею.

— Что там у тебя? — недовольно спросил Гурцелая.

— Анзори Паатович! Мужчины! Там… там…

Потрясенный увиденным, водитель всё никак не мог сформулировать и докончить фразы. За него это сделал сидящий по левому борту Джамалов: выскочив на проезжую часть, он словно бы инстинктивно пригнулся и, с ходу оценив обстановку, нервно скомандовал:

— Сдавай задом! Быстро! Назад, во двор!!!

В неуклюже пятившийся раком джип Ильдар заскакивал уже на ходу…

…С грехом пополам зарулили во двор, вернувшись к исходной точке так и не начавшегося путешествия.

Остановились. Бледный как смерть Дживан обернулся к Джамалову, как к человеку, сохраняющему подобие спокойствия с немым вопросом: дескать, теперь что?

— Гриша! — тревожно и отрывисто заговорил Ильдар. — Дуй в подворотню! Прикрой нас спереди и срочно запроси «пепелац». Похоже, у нас проблемы. Только осторожнее. Как бы там еще и огнестрел не отыскался!

Холин понимающе кивнул и без лишних слов покинул машину. Слегка охреневший от происходящего Анзори Паатович растерянно наблюдал, как тот, пригибаясь и осматриваясь по сторонам, бегом пересекает двор и скрывается в арке.

— Кто-нибудь мне объяснит, что здесь происходит, да?

— Я тебе объясню, — мрачно зыркнул на Гурцелая Ильдар. — Потом. Если захочешь. А пока — лучше голову пригни. Береженого… ну, сам знаешь. — После этого он опасливо выбрался из джипа, присел на корточки и с немалым усилием вытянул из колеса железную стрелу.

Возвратившись в салон, Джамалов протянул хозяину трофей:

— Держи, я так понимаю, эта посылка адресована персонально тебе.

— Что за хрень? Это типа такие шутки, да? Со мной шутки кто-то вздумал шутить, да?! — закипела-забурлила горячая южная кровь Анзори Паатовича.

— Боюсь, что шутки-то как раз закончились.

— В каком смысле?

— В прямом. Сейчас у Гришки газету заберем — сам увидишь.

— Какую еще газету?

— «Явка с повинной», сегодняшний номер.

— Анзори Паатович! — вскинулся Дживан. — У меня есть эта газета. Специально купил — там большое интервью с Литвой напечатано.

— С кем?!! — напрягся Гурцелая. — А ну дай сюда!

Водитель достал из бардачка газету, и Анзори Паатович принялся нервно шелестеть страницами.

— Шестая и седьмая. — подсказал Ильдар. — В свете происходящих событий, советую обратить внимание на последний абзац.

Гурцелая уткнулся в подвал двухполосного интервью и вполголоса зачел:

— …В камере стараюсь жить, соотносясь с высказыванием Бродского: «Тюрьма — недостаток пространства, возмещаемый избытком времени». Поскольку времени у меня сейчас действительно навалом, занимаюсь спортом, разбираю шахматные партии. Очень много читаю.

— А какую книгу вы читаете в данный момент?

— Кому-то это может показаться смешным, но в настоящее время я с удовольствием перечитываю Стивенсона. Большинство знает его исключительно по «Острову сокровищ», однако в литературном плане я гораздо выше ставлю его «Черную стрелу». Всем своим друзьям и коллегам, равно как и врагам, — настоятельно рекомендую.

Анзори Паатович отшвырнул газету, снова взял в руки стрелу, повертел ее и вопросительно посмотрел на Ильдара:

— Так ты думаешь, что это…

— Тут и думать нечего: самый натуральный тонкий намек на толстое обстоятельство, — кивнул Джамалов и неприлично спокойно для стрессовой ситуации взялся рассуждать: — А вообще, ты не находишь, что со стороны Литвы это весьма благородный поступок? Эдакое рыцарское «иду на вы»? А ведь мог и безо всякой предупредительной стрелы, просто из гранатомета засандалить. Как в случае с Пашей Капышем, помнишь? [9]

— Издеваешься?

— Всего лишь пытаюсь заглушить внутренний страх лошадиной дозой цинизма. Не знаю как Дживану, а лично нам с Гришкой не шибко климатит взлететь на воздух с тобой за компанию. Я не к тому веду, что компания у нас плохая, просто…

— Мужчины! — заскулил водитель, которого размышлизмы Джамалова, похоже, запугали окончательно. — Может, мы лучше в дом поднимемся? А то стоим здесь бельмом посреди двора. Вдруг они и правда того?

— Чего того?

— Добивать нас придут.

— Успокойся, Дживанчик, благородные рыцари так не поступают. Между вызовом и самим поединком обязательно должно пройти какое-то время.

— Кто рыцарь? Литва рыцарь?! — истерично заблажил Гурцелая. — Да он падаль подзаборная! И не Литве мне беспределы предъявлять!

— Анзори, будь человеком: скинься в тюбик! Там сыро и прохладно, — скривился от его визга Джамалов. — О! Вот и «пепелац» прибыл! — Во двор въехала ведомая Афанасьевым «маршрутка», с полудня заблаговременно отстаивавшаяся на Московском. — Молодец, Сергеич, оперативно сработал!.. Всё, Анзори, скоренько перегружаемся. Дживан, дружище! А тебе я желаю трудовых подвигов с колесом! И не переживай — шмалять не станут. Людям Литвы ты если и интересен, то исключительно в наборе…

Вопреки инструкциям, о ЧП, случившемся на улице Благодатной, руководство «гоблинов» в известность поставлено не было. Во-первых, в данный момент оно держало ответку перед начальником ГУВД по теме журналистки Цыганковой, а во-вторых, ЧП это было предварительно разработано и санкционировано самим майором Мешечко. А вот полковнику Жмыху за эту самодеятельность знать было совсем необязательно.

— …В ходе оперативной проверки, проведенной силами сотрудников нашего подразделения, установлено, что угрозы в адрес журналистки газеты «Явка с повинной» Марии Цыганковой (творческий псевдоним «Лев Цыганов») отправлял криминальный авторитет, ранее неоднократно судимый Аслан Карзаевич Агарагимов, 1967 года рождения, — молодцевато докладывал Павел Андреевич, обращаясь к «святой троице»: начальнику ГУВД Пиотровскому и симметрично висящим над его головой портретам Самого и Самого-Самого.

— Но ведь должна быть какая-то причина?

— Причина — публикация Цыганковой от 18 июня сего года, которая очень не понравилась Агарагимову, так как в ней подробно рассказывалось о его полукриминальных методах ведения бизнеса. Кстати, сама статья называлась «Завязал. Но не до конца».

— Звучит немного пошловато, — хмыкнул Владислав Юрьевич. — Вы не находите?

— Возможно, — дежурно согласился Жмых и продолжил рапорт: — Привлечь Агарагимова к уголовной ответственности по 119-й статье, к сожалению, не представляется возможным, поскольку в ночь со среды на четверг он был застрелен неизвестными в подъезде собственного дома.

— Я в курсе, что он был застрелен, — в голосе Пиотровского явно сквозило недоверие. — Именно в связи с этим у меня и возникают подозрения, что вы всего лишь пытаетесь свалить ответственность на покойника. А покойники, как известно, не кусаются.

— Но Владислав Юрьевич!

— Я еще не договорил! Итак, какие вы можете дать гарантии, что с этого момента угрозы в адрес журналистки прекратятся и ее жизнь будет вне опасности?

— Прекращение угроз мы гарантируем, — твердо и уверенно подал голос Мешок. — Что же до всего остального — жизнь, она вообще опасная штука.

— Что есть, то есть, — вздохнув, согласился с ним Жмых.

Начальник ГУВД хотел было ответить на эту псевдофилософию немудреной солдафонской шуткой, но не успел — просигнализировал один из четырех в линию разложенных перед ним мобильников:

— Слушаю!.. Да, я!.. Мария? Добрый-добрый. А мы здесь как раз собрались по вашей проблеме. Да… Что вы говорите?… А каким образом выяснили?… Как-как фамилия?… Понятно… Конечно, слышал. Слава богу, пока в этом городе вы узнаете новости все-таки вторыми. Сразу после меня… Что ж, могу на это сказать только одно: поведанная вами информация бьется с результатами проведенной нами проверки. Так что лишний раз не могу не восхититься вашей проницательностью. Именно поэтому всегда с большим интересом слежу за вашими публикациями… Спасибо… Всего доброго.