— Оп-па!!
— И что сие может значить? — вслух задумался Виталий.
— Всё что угодно. Например — любовь, — с ходу предложила Наташа.
— Как-то слишком общо. Любовь, она ведь разная бывает: неземная, по расчету, для секса…
— С расчетом на секс, — подхватил Тарас.
— Товарищи, ну что такое пятьдесят граммов два раза? — объявил Джамалов, заглядывая в пустой стаканчик. — Обсуждаем тут — всё одно разжевать не можем. Давайте я сбегаю, что ли?
Мешечко посмотрел на него взглядом строгого учителя.
— А ты сейчас и так побежишь. В свою новую комнату. Не зря же мы за нее платим такие деньжищи твоим землякам.
— А потому что торговаться не умеете! С такой убитой ванной и не работающей смывалкой в сортире это они еще должны мне приплачивать.
— Тебе? — усмехнулся Вучетич.
— Ну, нам. Какая разница?
— Разница есть. Ты, брат, не путай свою шерсть с государственной!
— А ну — ша! — Мешечко решительно прервал словесную пикировку коллег, хорошо зная, что она, только дай волю, может продолжаться бесконечно. — У нас не так много времени, поэтому давайте хотя бы сегодня обойдемся без этих ваших смехуечков. Виталя, ты выдал нашему рыночному торговцу витаминами брелок КТС?
— Так точно.
— Ильдар, очень тебя прошу! Завтра — никакой самодеятельности. Как только в комнате Калугиных начнется какая-то нездоровая движуха, сразу дави на кнопку. В одиночку на рожон не лезь.
— Ага, а пока вы доедете, он ее успеет придушить, откачать и обратно придушить. И так несколько раз.
— Всё, Ильдар! Не обсуждается. Теперь по дислокации: завтра, с пяти вечера во дворе будет организован пост наблюдения, он же летучий отряд экстренной помощи. Смены по часу. Первая пара — Вучетич и Крутов. Легенда… Ну, скажем, «встреча друзей и распитие пива на лавочке».
— Э-э… Андрей, помнишь я тебе говорил? — замялся Женя.
— Извини, совсем из головы вылетело. — Мешечко умолк, собираясь с мыслями. Скривился досадливо. — Блин, не вовремя это всё, конечно. Но раз уж обещал… Хорошо еще, что на ближайшую неделю мы лишились общества господина Гурцелая. Иначе завтра пасти его было бы просто некому. Разве что шефа с Натальей на передовую выставлять.
— А что стряслось с нашим рейдером из солнечной Грузии? Неужели откопали для него новую статью?
— Увы. Гурцелая всего лишь ложится в клинику. На плановую пластическую операцию.
— По увеличению члена? — предположил Тарас.
— Понятия не имею. Но в этой частной клинике имеется своя, очень серьезная охрана. Так что одним головняком временно меньше. Ладно, не будем отвлекаться. Итак: поскольку у Жеки завтра отгул, первая пара — Вучетич и Шевченко.
— Любо! Как же я люблю такую легенду!
— Сразу предупреждаю: пиво должно быть безалкогольным.
— Ну, елы-палы!
— Вторая смена — Мешечко и… Прилепина. Легенда… «Влюбленная парочка». — Северова недовольно фыркнула и еще сильнее застучала по клавиатуре. — И, наконец, если понадобится, третья смена — Лоскутков и Олег Семенович. Далее, в случае необходимости, пары будем тасовать на месте.
— А для молодого с замполичем какая легенда? — напомнил Вучетич.
— Влюбленная парочка гомосексуалистов, — сходу предложил Шевченко.
Народ зашелся в припадке гомерического хохота. Разулыбалась даже Наташа, хотя внутри нее до сих пор клокотала обида — до появления в конторе Прилепиной легенду «влюбленная парочка» в паре с Мешком несколько раз работала она. И только Крутов единственный из всех остался серьезен.
— Андрей, мне кажется, третья пара получилась самая слабая. Причем, как ни странно, более слабое звено в ней именно Кульчицкий.
— Это из чего вдруг такие выводы?
— Достаточно вспомнить его лихое руководство на Фонтанке.
— А ведь Жека прав, — поддержал коллегу Вучетич. — Просто Олег Семенович не слишком фартовый человек во всем, что касается оперативной работы. А без фарту в нашем деле, сам понимаешь…
— Хорошо. Согласен. Тогда в этой смене вторым пойдет Сергеич. Нехай разомнет старые косточки.
В следующую секунду Шевченко снова сорвал аплодисменты и хохот зала, предложив рабочую легенду «Дедушка выгуливает внучка».
— И последнее! — отсмеявшись, сказал Мешок. — Завтра в обед я встречаюсь с Левшой.
— Это тот бывший сиделец, который привез Калугиным письмо от соседа?
— Он самый, — Андрей поднялся. — Исходя из этого не исключаю, что по результатам нашей с ним беседы в вечерний план могут быть внесены коррективы. Поэтому связь у всех участников завтрашнего банкета должна быть устойчивой, а не как всегда. А сейчас — всем спасибо, все свободны. Я к себе. Еще немного поработаю, раз уж все равно день испорчен. — Мешечко направился к двери, но, вспомнив, притормозил у порога. — Тарас, ты больше не говорил с Демидычем? Не знаешь, он принял какое-то решение?
— Еще нет. Думает… Хотя я бы на его месте вместо «буквы» взял деньги.
— Не желал бы тебе оказаться на его месте… Хорошо, пусть думает…
* * *
Остаток выходного дня, нежданно-негаданно превратившегося в рабочий, Мешечко посвятил камеральным работам. Решение окунуться в накопившиеся бумажные закрома, что греха таить, далось непросто. И всё же, собравшись с духом, Андрей выгреб из сейфа давно отложенные неотложные дела и занялся нудной канцелярщиной. А чтобы «нудное» не переросло в еще более гнетущее «тягомотное», часок спустя распечтал свой последний НЗ — бутылку коньяка, некогда презентованную Гешей Певзнером в благодарность за «своего человека» на ТО…
…Под коньячок дела пошли веселее. Так что Мешок даже и не заметил, как за окном на город постепенно снизошли сизые сумерки и в кабинете сделалось пасмурно настолько, что пришлось зажечь лампу. Впрочем, плохая видимость отчасти объяснялась и густым сигаретным дымом, плотно окутавшим комнату. Так же как и небезызвестная киногероиня — переводчица Варвара[18], Мешечко любил, когда работал: и хлопнуть, и пыхнуть. Чтобы чутка подразогнать смог, Андрей встал из-за стола, распахнул дверь, обеспечивая подобие тяги, и в этот момент услышал в темноте коридора чьи-то неспешные шаги.
— Эй, кто там шарится в потемках? Тарас, ты? Выйди из сумрака!
— Извините, Андрей Иванович, но это не Тарас. Это я, — послышался в ответ смущенный, немного скрипучий голос, и через пару секунд на пороге кабинета возник постоялец «гоблинов».
— А, Демидыч! Не спится? Заходи, чаю хочешь? Или кофе?
Мешок радушно указал в сторону подоконника, на котором светилась новизной и бережливой заботой импортная дорогая кофеварка — настоящий луч света в темном царстве замов.
— Нет, спасибо. Мне бы просто водички. Душновато сегодня.
— Возьми в холодильнике. Там, под столом у Олега Семеныча.
Филиппов достал бутылку минералки, с любезностью принял выданный Мешком чистый стакан и с наслаждением выпил.
— Уф-ф, хорошо… А вы что ж домой-то? Одиннадцатый час! Не дело это, совсем не дело! Запомните, Андрей Иванович: организм обязательно должен отдыхать, а мозг — расслабляться.
— Нервы, соответственно, разматываться, а печень — просушиваться? — насмешливо развил тему Андрей.
Иван Демидович посмотрел на него с легкой укоризной:
— А вы напрасно иронизируете. Между прочим, это очень большая проблема — русские люди исторически не умеют нормально распределять свои силы, не умеют отдыхать. А когда со временем усталость и стрессы накапливаются, не умеют правильно их снимать. Отсюда у наших более низкий, по сравнению с другими народностями, КПД.
— Я не знаю как там в других отраслях народного хозяйства — увы, не довелось. Но вот у нас, в милиции, относительно невысокий КПД связан исключительно с тотальным непрофессионализмом.
— Вы так считаете?
— Хуже! Я так думаю. Суеты и лишних движений у нас много, а вот с движениями полезными — вечно напряг. Потому и времени, и оперсостава постоянно не хватает. Потому и засиживаемся на работе до полуночи. Вот обрати внимание, Демидыч! — сам того не замечая, увлекшись темой, разгорячился Андрей. — У нас сейчас такое количество сотрудников милиции, что просто диву даешься, каким образом наши предшественники умудрялись качественно лучше справляться с преступностью до революции? В царское время, когда количество полицейских сил было существенно ниже?
