А тем временем в тамбуре разворачивалась весьма двусмысленная сценка…

Начать с того, что Полина попала впросак, когда на ее просьбу поделиться сигаретой, Стас невозмутимо ответил, скрывая усмешку:

— Я сигареты не курю, только трубку. Полина не растерялась, тут же парировав:

— Как это здорово! Прямо как Шерлок Холмс! А я, кстати, всегда мечтала попробовать трубочку! Говорят, там и табак особенно ароматный, и ощущения совершенно иные, нежели от сигарет.

— Совершенно верно, — подтвердил Стас. — Но к сожалению, второй трубки у меня с собой нет, а свою персональную я никому не доверяю. Устоявшаяся привычка, видите ли. Так что, боюсь, вы напрасно пошли со мной.

— Ой, да ладно вам! — расхохоталась Полина. — Я могу и не курить, просто постою рядом, составлю вам компанию, чтоб вы не скучали!

— На одиночество не жалуюсь, но, впрочем, как вам будет угодно, — церемонно ответил Станислав, раскрыл кисет и принялся набивать трубку.

Некоторое время Полина не без интереса наблюдала за его манипуляциями, но затем ей это надоело, и она, сделав вид, что не устояла на ногах, упала на него. Стас свободной рукой ловко схватил девушку за воротник и отставил ее в сторону, прислонив к стене.

— Осторожно, держитесь крепче! В следующий раз я могу просто отойти, а приземляться вашей очаровательной, но совершенно голой задницей на грязный и холодный пол — сомнительное удовольствие.

— А почему это вы вдруг отойдете? Месье не джентльмен? — озадачилась Полина.

— Месье хочет курить. А вы всячески ему в этом препятствуете. Я из-за вас едва не просыпал табак — между прочим, редкий и довольно дорогой.

— Фи, как цинично! Променять тесные объятия с очаровательной женщиной на пару клубов дыма!

— Дорогая, а разве я давал вам понять, что меня в данный момент времени интересуют ваши прелести?

— А разве это не так? — с обезоруживающей наивностью осведомилась Полина, словно невзначай проведя руками по бедрам.

— Представьте себе!

— Что же вы меня обманываете! А то я не вижу и не чувствую, как реагирует на мои «прелести» ваше тело! Ваш дружок скоро дырку в штанах протрет, он-то в отличие от вас точно знает, чего хочет!

— Должен вас разочаровать: мой дружок, как вы выразились, мирно спит себе и ни о чем таком не помышляет. А то, что вы за него приняли, — это мой мобильный телефон. Забыл выложить в суматохе, — развел руками Станислав.

Но Полину было не так-то просто пронять или смутить.

— Как забавно — телефон! То-то ваш дружок показался мне слишком твердым и угловатым! Кстати, вы же офицер? Так вот, ответьте мне честно, как подобает офицеру: я вам нравлюсь?

— Вам какой ответ нужен — правдивый или политкорректный? — задал встречный вопрос Стас.

— Ой, ну это вам виднее, как надлежит отвечать офицеру! — напропалую кокетничала Полина.

— Смотря кому. Начальству я бы ответил политкорректно, а равному по званию — правдиво. И что вы выберете?

— В таком случае считайте меня равной по званию! — великодушно разрешила Полина.

— Смело, ничего не скажешь. Что ж, тогда попрошу вас подойти поближе. Не хочу, чтобы это слышали посторонние.

Полина тут же скользнула к Станиславу, едва не касаясь бедром его ноги, и подставила свое ушко к его губам.

Не ясно, что он ей поведал, но, судя по ошарашенному выражению лица Полины, она явно ждала другого ответа. Стас же с чувством выполненного долга глубоко затянулся и пустил несколько колец дыма, наслаждаясь наступившей в тамбуре тишиной.

— Вы… и впрямь… честный человек, — собравшись с духом, выдавила из себя Полина. — Впрочем, мне нравятся такие, как вы.

— Это какие же, позвольте знать? — осведомился Стас.

— Откровенные солдафоны!

— О как! Надо же, такой эпитет ко мне применяли нечасто. Впрочем, да, соглашусь, он весьма близок к истине.

Станислав вновь потянулся к трубочке. Полина, чувствуя, что инициатива уходит из ее рук, предприняла очередную отчаянную попытку завладеть его вниманием.

— Но раз уж вы признались мне, что мое тело будоражит ваше воображение, так что вам мешает перейти от слов к делу? — призывно заулыбалась она.

— Никак нет-с, — пародируя старые фильмы, отозвался Стас. — Антисанитария-с, — махнул он рукой на тамбур. — А я, извините великодушно, брезглив, да и к процессу сему привык относиться с чувством, толком, расстановкой, а не тяп-ляп, привет мадам.

— Думаю, это будет не так сложно устроить, — прищурилась Полина. — А то, по правде говоря, мне здесь тоже не слишком уютно. Видите ли, любовь в подворотне также не мой стиль.

Станислав ничего не ответил, лишь пожал плечами, что можно было трактовать как угодно.

— И все же: неужели вы не подарите мне даже простого поцелуя? В знак нашей обоюдной симпатии, так сказать, — продолжила Полина.

Стас иронично прищурился:

— Куда целовать? В щечку или в лобик?

— Фи, глупенький! Разумеется, в губы!

С этими словами Полина прижалась к Станиславу, обхватила его руками и подставила лицо, оставив несколько растерявшемуся мужчине минимум свободы для маневра.

На смену растерянности пришла злость. Эта сучка хочет, чтобы ее поцеловали? Что ж, сейчас она дождется «горячего поцелуя»!

Стас провел тыльной стороной ладони по щеке Полины, а затем, схватив ее за волосы и запрокинув голову назад, впился в ее губы требовательно и жадно.

Полузадохнувшаяся Полина тем не менее горячо отвечала ему, постанывала, извивалась телом, и Станислав с некоторым неудовольствием понял, что его тело помимо воли хозяина отвечает на поцелуй, взбудоражено и жаждет разрядки, а перед глазами так и стоит та картинка получасовой давности: стройные ноги, юбчонка и неведомо куда девшиеся трусики. Стоит только руку протянуть — и вот она, сокровенная добыча, изнывающая от еле сдерживаемого возбуждения…

Что же получается, эта маленькая дрянь обыграла его! Она добилась того, к чему стремилась. А он остался в дураках: решил ее наказать, а в итоге сам остался без сладкого.

Станислав неожиданно оттолкнул Полину и, тяжело дыша, спросил ее:

— Значит, ты этого хотела?

Полина томно облизнула губы, призывно глядя на Стаса.

— Так вот заруби на своем прелестном носике: это было в первый и последний раз! Я не любитель дорожных интрижек, и уж тем более не потерплю, если какой-то вертихвостке взбредет в голову манипулировать мной. Уясни себе это хорошенько!

— Разве тебе не понравилось? — хрипло спросила Полина. — Впрочем, я, кажется, уже понимаю, какие игры тебе по душе. Любишь, когда тебе подчиняются, не так ли? Когда женщина распростерта перед тобой и совершенно беззащитна, и в твоей власти сделать ей больно или приятно! Да ты у нас, оказывается, садист, милый…

— Замолчи!

— А с какой это стати? — осведомилась Полина, и в ее взгляде зажегся прежний хищный огонек. — Я говорю то, что есть. И не моя вина, если правда тебе глаза колет. Ты хочешь меня и бесишься из-за этого, потому это идет вразрез с твоими высокими моральными принципами. Хотя, скажу откровенно, все твои принципы — миф! Ты — самый обыкновенный мужик со стандартными мужскими тараканами в голове. И похоже, этот факт тебя жутко расстраивает. Еще бы, такой удар по самолюбию! Ты не крутой супер-пупер боец, спецназовец или кем ты там еще себя мнишь, ты такой же примитивный мужик, как все! Только позволь полюбопытствовать: перед кем ты выпендриваешься? Передо мной? Смешно, я тебя в первые же пять минут знакомства раскусила. Или перед этой идиоткой Санькой? Надеешься, что она предложит тебе то же, что и я? Зря. Это не в ее стиле, не удивлюсь, если она в своей жизни, кроме миссионерской позы, ничего и не пробовала.

— Она по крайней мере ведет себя прилично и не вешается мне на шею в отличие от некоторых.

— А с каких это пор мы интересуемся примерными девочками? — всплеснула руками Полина. — Вот только мне лапшу на уши вешать не надо, лады? Не на ту напал! Это вы только на словах все из себя правильные, а стоит вам только бабу посмазливее увидеть, вмиг штаны трещать начинают!