— Ты не видела его долгие три месяца, а то и больше. А я – видела.
— Что же он сказал тебе такого на День всех влюбленных, что ты так бледнеешь?
— Откуда ты взяла, что на День всех влюбленных? – смущенно переспросила я.
Снежинки красиво вальсировали, падая на темную одежду собравшихся проститься с Сергеем, но никто не обращал внимания на их красивый и грустный танец. Я снова стрельнула взглядом в Артёма и у того в волосах было много снежинок, так красиво украсивших его чудесные волосы.
— Филипп поведал, - извиняющимся тоном начала она. – Хотя с другой стороны, а почему нет? Ты моя подруга и такое чувство, что за моё «отлучение» ты совсем от меня отстранилась, будто я тебе не нужна.
— Это не правда! – чуть громче шикнула я. – Ты моя подруга, ты мой лучший друг, Марина, ты мне больше, чем сестра, и я… доверяю тебе, но эти твои слова…
— Прости, если обидела, но Эмма, я переживаю за тебя. Вначале я, потом что-то с Артёмом, после этот Демон теней, Кукольник, Саша и ещё эта Сила. Тебе не кажется, что это слишком большая ноша для одной?
— Я уже не знаю, что «больше», а что – нет, – призналась я. – Просто… я разбила себе сердце, всё. В тот день Артём сказал… кое-что, что лишило меня розового пони. Так понятно?
— Но…
— Это между нами, хорошо? Я не хочу быть причиной, почему его все призирают.
— Ты даже сейчас думаешь о ком-то другом, но не о себе. Как ты ещё не чокнулась? – пробурчала подруга, скрещивая руки на груди.
— Открою страшную тайну – я чокнутая по жизни, - состроив рожицу, прошептала я. Марина наморщила носик и хмыкнула.
— Всё-таки…
— Марин, - застонала я. – Я же сказала, ничего не может быть. Я не такая «идеальная» для него, скорее всего. Или что ещё.
— Не думаю, что ты права на сей счёт.
— Может, и не права. Но, Марин, на данный момент он со мной даже не здоровается.
— Это… бывает. Его нужно подтолкнуть, чтоб он снова начал общаться. Он, может, боится того, что ты его призираешь.
— Но я…
— Поэтому я и говорю!.. – перебила Марина. – А ещё, судя по его взгляду и тому, как часто он случайно в последнюю неделю шатался там же, где и мы, ты ему очень дорога.
Я промолчала, пытаясь удержать внутри себя готовый сорваться стон.
— Ты просто посмотри! – посоветовала Марина, а сама отвернулась, глядя на появившуюся на постаменте Елизавету.
Сдавшись, я перевела взгляд с директрисы на Артёма, что стоял близко к постаменту, и встретилась с ним взглядом. В его взгляде не было призрения или чего ещё плохого. Было что-то теплое и заинтересованное, не более. Но это вдохновляло и скованное в тески сердце счастливо застучало, ускоряясь, готовясь выпорхнуть из клетки ребер.
Опустив ресницы, я снова поглядела на него. Он был слишком бледным и задумчивым. Он уже не смотрел на меня, все его внимание было приковано к Елизавете, и голова частенько кивала её словам и, судя по всему, он их понимал.
Потом меня нахлынули воспоминания сна, которые я гнала с неделю, и его руки, взгляды, слова. Щеки залило краской, и я отвернула голову вбок.
В стороне от скорбящих волшебников, в темно красных мантиях, с невозмутимыми и отрешенными лицами стояли Мудрейшие. Все как один кивали словам Елизаветы. Когда вся толпа начала улыбаться, то те просто смотрели перед собой. Позади них стояла серая карета готического стиля без лошади.
Кивнув толпе и сказав «благодарю», Елизавета покинула постамент и Мудрейшие тут же повернулись на карету. Она распахнула дверь и все по одному залезли внутрь. Пётр был последним и, обняв Елизавету и что-то нашептав ей на ухо, он ушёл в карету под кивок нашей директрисы. Интересно, что он ей сказал?
Потом карета никем незамеченной покинула кладбище.
На постамент вышел Артём, на плече у него сидела куница. Все снова замолчали, ожидая.
— Сергей Николаевич был мне не только учителем, - начал Артём. – Он был мне как отец. Не многие могут похвастаться в нынешнее время, что у него есть отец, но я могу. После исчезновения родного отца девять лет назад, именно Сергей стал мне таковым. Я, можно сказать, могу похвастаться тем, что именно он до того, как вернули нам школу, был моим учителем и наставником. Моим и моего друга. – Он ненадолго замолчал. – Я не знаю другого такого человека, как Сергей, который бы был столь строг, понятливым и заботливым. Ни одного. Я любил его, и потеря такого близкого человека разрывает мне сердце, - его глаза неожиданно нашли мои. – Но в смерти Сергея никто не виноват. Он погиб, как всегда мечтал – в бою, защищая что-то ценное для того, кого считал сыном, - он снова перевел взгляд на гроб Сергея. – И я благодарен ему за то, что он был, будет и есть в моём сердце. За то, что всегда прислушивался ко мне и помогал. И в этот раз он сделал то, что никто не смог - ушёл героем.
Марина сзади издала нечленораздельный возглас, а затем затрясла меня за рукав куртки.
— Чего тебе? – огрызнулась я.
— То, что было дорого… Эмма, да он это о тебе…
— Быть того не может…
— Это так и есть.
Я снова перевела взгляд на постамент, но там не было Артёма и тут мне в голову нагрянул так волнующий меня вопрос.
— Марина, а кто такой – Названный?
— Я тебе рассказывала же.
— Что? Когда?
— Когда мы были в том лагере, пока не пришли Марионетки. Ну, вспоминай, - но увидев мой недоуменный взгляд, подруга сама сказала: - Я и Филипп. Мы Названные друг другу брат и сестра.
— А что оно это означает?
— То, что этот человек тебе ближе, чем даже родная кровь. Ты можешь иногда чувствовать его страхи и боль, а он твои. Также вы понимаете часто друг друга и без слов, – ответила она. – Но мы с Филиппом самые худшие названные – он часто скрывает свои чувства и от этого с ним очень сложно.
— А кто может стать названным?
— Только волшебники. Этот ритуал проводиться либо в семь лет, либо в восемнадцать. В другом ином возрасте – он опасен.
— Ммм, а названные могут любить друг друга?
— К счастью «да», - улыбнулась Марина. – С чего такой интерес?
— Да так, теория одна…
Проследив удаляющуюся фигуру Артёма, я без слов стала выбираться из толпы, чувствуя узел внизу живота.
Артём стоял перед входом в тот самый склеп, и я замерла чуть поодаль от него. Бросила взгляд на скорбящих и, набравшись мужества, позвала его по имени. Он обернулся.
— Почему ты ушёл?
— Просто мне это сложно… - ответил он, пряча глаза.
— Это правда? Ты и Сергей? – не отступала я.
— Да.
— А тот сон про... ну, в общем, в наших чертогах – правда?
— Да, - снова коротко ответил он и отвернулся ко мне спиной.
— Но как?
— Я был лучшим учеником Сергея, да к тому же, магия у меня в крови.
— И что будет? – не сдавалась я.
— В смысле?
— Артём, я не дура, ты тоже – сам знаешь, о чём я спросила.
Он так резко оказался передо мной, что я даже сделала шаг назад.
— Я тебе говорил.
— Я не верю, что ты… ты… - Слезы были готовы вновь хлынуть из меня. – Неужели даже замечать меня не будешь?
— Если это спасёт тебя – да.
— Но это не спасёт меня. Я всегда в опасности. Все хотят меня убить, - попробовала я с другой стороны.
— Я не позволю. - Его рука коснулась моего плеча. – Эмма. Я не позволю. Пусть только тронут, узнают каково это иметь такого врага, как я.
— Но зачем всё это надо делать, если ты даже говорить со мной, что там, даже видеть не будешь…
— Потому что, я люблю тебя.
Я изумленно закрыла рот.
— Я ответил на все твои вопросы?
— Да, но…
— Прекрасно, - он свистнул и к нему тут же, выскочив из склепа, примчалась куница. – Прощай, Эмма.
— Но…
— Я буду рядом. - Его рука убралась с моего плеча, и он двинулся назад к скорбящим.
Прикусив больно губу, я последовала следом. Найдя друзей в толпе, я заняла своё место.
— Тебе как, получше? – заботливо спросила Марина.
— Да, всё хорошо… Просто…
— Тебе всё ещё больно из-за него, я понимаю, Сергей был самым хорошим учителем и классным. – Она приобняла меня.
