Так и не вспомнив, Марк тактично кашлянул.

— Кто там?

— Мне нужен господин Шапиро.

— А что вы хотели?

— У меня для него письмо. Заказное. — Молодой человек показал в глазок прямоугольник. — Если это — вы, то получите и распишитесь.

Марк задумался: «Письмо? Кто бы мог мне написать?! Странно. Мне некому писать. А, может, это — уловка грабителей? Бог мой, Марик, разве у тебя есть, что брать?! Нет, но все равно осторожность еще никому не мешала».

— А вы, собственно, кто?

— Курьер. Служба доставки.

— Мм, — Марк был в сомнении. — От кого письмо, можете сказать?

— Я не знаю. Здесь по-английски написано. Просто распишитесь и получите.

«По-английски? Вот это неожиданность. Может, все-таки о постановке прознали в Европе? Нет-нет, что-то уж очень быстро».

— Хм. Вы знаете, я сейчас не могу. Супруга ушла в магазин, а ключ не оставила. Киньте на коврик. Или лучше под него.

— Но без росписи, я не могу его оставить.

— Сожалею, но помочь ничем не могу.

Курьер вздохнул, будто решая оставлять письмо или нет, и все же нагнулся. Марк внимательно смотрел.

— Я оставлю его здесь.

— Благодарю вас.

Курьер развернулся и медленно пошел вниз. Марк удовлетворенно улыбнулся.

«Вот и хорошо. Посмотрим сейчас, кто там мне написал по-английски».

Далеко курьер не ушел: спустившись на пролет, встал у окна и вытащил сигареты. То, что любопытство в получателе неискоренимо, знал наверняка. Затянувшись дымом, парень смотрел в грязное окно: «А здесь ничего не изменилось. Деревья, фонарь, качели. Разве, что машин стало больше». Край глаза выхватил надпись на стене: «Макси…».

«Надо же! Столько лет прошло, а ее никто не стер и не замазал. Будто ждала меня… Эх, только где он сейчас тот Максим?! Нет его уже. Макс Фоссет и никак иначе. Гражданин Соединенных Штатов Америки».

Он вытащил из сумки пилку для ногтей и соскреб последнюю букву. Получилось «Макс». Намереваясь взглянуть издали, чуть отошел и услышал звук. Щелчок дверного замка. Макс замер и поднял голову. Дерматиновая дверь медленно открывалась. Из квартиры сначала показался нос, потом — маленькая голова на худых плечах, а после и остальное тело. Марк быстро присел и поднял коврик.

— Марк Сигизмундович?!

Вздрогнув, получатель испуганно повернулся.

— А?! Что? Что вам нужно?!

Готовый тотчас же юркнуть обратно, Марк напряженно следил за ним. Но курьер был спокоен — курил сигарету и не делал попыток подняться.

— Я подумал, что ваша супруга должна скоро прийти, и решил немного подождать. Вы, ведь, так и не расписались.

— Бог ты мой! И это все?!

— Ну, конечно, — Макс обезоруживающе улыбнулся.

— Хорошо. Давайте свою бумагу, я распишусь. Случайно обнаружил запасной ключ.

— Бывает. — Макс медленно стал подниматься.

— И не курите! У нас в подъезде не курилка.

— Извините. Забылся.

Макс затушил сигарету и, чтобы не вызвать нового раздражения, сунул окурок в карман. Перекинув сумку через плечо, спокойно поднялся по ступеням.

— Ну, где?! Давайте свою ведомость.

— Марк Сигизмундович. — Курьер пристально смотрел в глаза.

— Что?!

— Марк Сигизмундович, вы меня не узнаете?!

— Вас?!

Марк опешил и вопросительно уставился ему в лицо.

— Хм, признаться…, - забормотал он, медленно пятясь к двери. — Может… хотя, вы еще слишком молоды. Что-то… не узнаю.

— Ну, как же?! Я — Макс! Максик! Помните?

Марк вглядывался в лицо, но не узнавал. «У себя в постановке я его точно не видел. Тогда кто это? Откуда он знает меня?!»

— Ну, вы меня еще с Карпычем в Америку провожали. Помните?!

— А-а… — От пронзившей догадки Марк открыл рот и тут же прикрыл его ладонью. — Боже мой! Максим?

Лицо Марка вытянулось, будто перед ним стоял не человек, а его, давно умерший, призрак. Но, если от призрака нужно было бежать, то здесь неизвестно — радоваться этому белокурому пришельцу или тотчас захлопнуть перед ним дверь.

— Сколько лет прошло?! Максим, как ты вырос! — Марк попытался улыбнуться. — Как же я мог тебя не узнать? Мой лучший ученик! Ну, проходи, проходи скорее. У меня, правда, не прибрано, но надеюсь, ты меня простишь.

— О чем вы говорите?!

— Да, а письмо?

— Это так, ерунда. Просто подумал, что через дверь вы и вовсе меня не узнаете. Надо же было как-то вас вытащить, вот и выдумал все это.

— Хе-хе, ну, ты — артист! Ладно, давай, проходи.

Макс переступил через порог и оказался в квартире, из которой много лет назад его увезли в аэропорт.

— Мы сейчас чайковского заварим. Проходи на кухню, не стесняйся. Рассказывай — как ты, что ты?! Танцуешь где?! Или магистр каких-нибудь американских наук?! Ты ж ведь талантище! — Марк легко похлопал его по спине.

— Да нет! Только колледж закончил. Вот решил на Родину съездить, посмотреть, так сказать, на все своими глазами.

— Это правильно! Россия — мать ее, на нас плюет, ноги вытирает, а мы — как щенки без сиськи, все равно без нее не можем. Извини, кофе не держу, только чай.

— Ничего, меня вполне устроит.

Марк провел гостя на кухню и поставил чайник на плиту. Усевшись, Макс осмотрелся. Кухня напоминала сейчас норку. Правда, в детстве она казалась вполне нормальной — стол, стул, занавески. Сейчас же — мышиная норка, и старый мышь посредине. Помимо упомянутых атрибутов, в ней едва размещались холодильник и плита, но Марка, похоже, все устраивало. Он что-то щебетал о своей нынешней жизни, каких-то постановках, в которых был едва ли не главным, премьерах, овациях. Макс слушал в пол-уха. Больше из-за вежливости и осознания того, что вопросы, ответы на которые он пришел получить, так сразу не задаются. Нужно было сидеть, слушать и улыбаться.

Чай у Марка, как и тогда, был дрянным. Бледный, едва подкрашенный чаинками, мутный раствор. Макс отхлебнул, поставил чашку и грустно улыбнулся.

— Здорово у вас выходит: постановки, мюзиклы.

— Стараемся. — Марк был сама любезность. — Крутимся понемногу. Только что я все про себя да про себя. Ты-то как?

— Я? Да так, не очень.

— Что ты говоришь?! Как это возможно?! Ты же — талантище!

— Вот так. Не нашел пока себя.

— А еще говорят, Америка — страна больших возможностей. Ну, ничего — если хочешь, я поговорю с кем надо, тебя могут посмотреть. Если данные позволяют, то…, — Марк участливо закивал. Парню нужно было посочувствовать, а потом.… Потом спокойно закрыть за ним дверь, и уже после не открывать ее ни курьерам, ни прочим нежданным гостям.

— Нет, спасибо. Танцы для меня в прошлом.

— Почему?! У тебя же способности. По крайней мере, были.

— Марк Сигизмундович. — Макс выдержал паузу и посмотрел собеседнику в глаза. — Я хотел у вас спросить… этот приют…. он еще существует?

Марк напрягся: «Ну вот. Я так и думал». Он ждал неприятностей и, они, похоже, начинались. Но вероятность, что это — всего лишь вопрос, праздное любопытство, сохранялась.

— Хм. Даже не знаю, что тебе ответить, — Марк опустил глаза. — Видишь ли, я уже давно не работаю там. Ушел. Как появилась другая работа, пусть и не такая оплачиваемая, сразу ушел.

— И вас отпустили?!

— Ну что ты, Максим?! Кто ж меня так просто отпустил бы?! — Марк притворно рассмеялся. — Хозяин был в ярости, даже на зону грозил отправить. Да-да, так и сказал: «Состряпаем на тебя дело за изнасилование несовершеннолетних и, поедешь ты в петушатню».

— И что?! Вы не испугались?

— Испугался, конечно! Еще бы! Дома сидел, как мышь. А через месяц Карпыч позвонил. Из больницы. Рассказал, что сгорел и дом, и подвал, и даже, вроде, мальчик один. Сейчас уже и не помню его имени.

— Я так понимаю, что после этого вас никто не беспокоил?

— Ну, почему же?! Карпыч потом полгода еще названивал. Требовал, чтобы я ему помог. А чем я ему помогу?! Сам — гол, как сокол остался. На новой работе не получилось и все! Едва ноги не протянул. Кое-как выкарабкался. Это уже потом, через год — мюзиклы, постановки и прочее.