— Пожалуй, ты прав, — согласился я. — Но до чего же грустно осознавать, что ЭТО не в пример более устойчиво, нежели многие более достойные проявления человеческого духа.
— Такова жизнь. Куст репейника не в пример более вынослив, чем роза, несмотря на ее изысканность и наличие колючих шипов на стебле.
— И это верно. Но вернемся к более приземленным аспектам бытия, то есть к нужным нам людям. Присядем пока за один из свободных столиков, а там и посмотрим.
Так и сделали, благо свободных мест сегодня было вполне достаточно и не пришлось никого сгонять с насиженного места. Разумеется, и это не доставило бы ни малейших проблем… кроме парочки сломанных рук или трупа. Но такова специфика, тут необходимо самыми жесткими методами доказывать свое право быть и пользоваться определенным уважением.
Вокруг заворчали не слишком довольные голоса, но дальше дело не пошло. Знают — раз пришел человек, то и дело у него есть. А коли нету дела, то мигнут, и не станет человека. Поневоле напрашивается ассоциация с волчьей стаей… Почему? Да кто его знает, просто есть у меня впечатление, и все тут.
— Чего изволят ваши благородия? — мгновенно нарисовался возле нас половой. — Вино, девочки?
— Две чашки кофе, закуску и пусть Ванька Рябой подойдет. Дело к нему есть.
— Будет сделано, — изогнулся халдей в почтительном поклоне. — Для таких гостей почет и уважение.
И унесся куда-то в темный угол, где и исчез из поля зрения. Знакомая физиономия у него, кстати. Видел я его здесь, однозначно видел, но вот где? Точно, вспомнил! Шулер, постоянно облапошивающий тех, кто плоховато понимает в сем криминальном искусстве добывания денег из чужих карманов. Сменил амплуа? Маловероятно… Скорее всего, сочетает одно с другим.
— Узнал шулерка? — добродушно улыбнулся Клим. — Он теперь тут на побегушках у владельца заведения. Можно сказать, что повысили в их «табели о рангах». И еще хочу заметить, что сидим мы за не совсем простым столом. Это своего рода место, где приходящие люди нанимают тех или иных «романтиков с большой дороги».
— Эт-та шо за кувыркалы тут появились? — раздался насквозь пропитый голос. — Неп-порядок… А ну брысь отсюда, а то людям посидеть негде.
Вот и та самая неприятная особенность здешних мест для каждого, кто не только плохо или вовсе не знаком большинству завсегдатаев, но и вообще смотрится диссонансом, этаким совершенно чуждым элементом. Да и та самая классовая рознь завсегда проявит свою харю. Неудивительно, ибо плебс всегда ненавидит тех, кто стоит выше. Только чаще всего эта ненависть потаенная, сдерживаемая вбитым на уровне инстинктов страхом, но порой она вырывается наружу, и тогда полыхают те самые бессмысленные бунты охлоса, что при определенном стечении обстоятельств способны разрушить изнутри фундамент Империи.
— Столик наш тебе понравился? — ласково улыбнулся я «гостю», подошедшему к нам в компании троих таких же ублюдков. — Будет тебе столик.
Я вскочил из-за стола, словно распрямившаяся часовая пружина, и вбил ребро ладони под подбородок оратора. Чуть сильнее, и результатом удара оказался бы труп, ну а так, может быть, и выживет… если повезет. Грохот выстрела. Это Клим, незадолго до этого опустивший руку в карман, пальнул через ткань плаща, и свинцовый подарок раздробил второму любителю чужих мест коленную чашечку.
Особым образом встряхиваю кистью руки, и из нарукавных ножен падает небольшой, но заточенный до остроты бритвы нож. Рывок на метра полтора вперед, короткий взмах, и рассекающее воздух лезвие встречает на своем пути запястье еще одной каторжной морды. А нечего было держать в руке летучий кистень — одно из излюбленных орудий производства ночных грабителей. Взвыв аки пароходная сирена, тот схватился за запястье, пытаясь остановить хлынувшую кровь. Вопль слился в единое целое с криками того, с простреленной ногой. Ну а последний из сей шайки-лейки предпочел ретироваться столь быстро, что догонять его не возникало ни малейшего желания. Да уж, судя по набранной скорости, остановится он не раньше, чем отбежав на пару километров…
Не обращая внимания на вопли и стоны покалеченных, я парой легких пинков перекатил еще не окончательно определившееся относительно жизни и смерти тело под столик. Обещания надо выполнять! Я ведь сказал, что будет ему столик, но не уточнил, в каком именно виде он за него попадет. Извиняюсь, не ЗА него, а ПОД него. Но это уже так, штрихи к начертанной картине.
За произошедшей стычкой смотрели многие, но без особого интереса. Так, обычное для здешнего колорита происшествие. Однако определенная новизна для зрителей все же присутствовала — не столь часто чужаки оказывали столь жесткий и даже жестокий отпор местным глотам. Такая быстрая расправа не была свойственна даже тут — на дне, где царствовали свои законы, не имеющие почти ничего общего с законами Империи да к тому же меняющиеся от случая к случаю.
— Шумно получилось, — поморщился Клим. — Может, следовало сразу убить?
— Лишние хлопоты, да и противоречит местной этике. Подожди, сейчас к нам хозяин местного зверинца придет, отношения выяснять.
— Придет, как без того. Как ни крути, но это его земля, его мир, а мы тут чужие. Можно, конечно, воспользоваться нашим властным положением, но будет несколько некорректно.
Это верно подмечено. Раз уж пришли сюда в неофициальном порядке, так и вести себя надо в соответствии с местными обычаями. Разумеется, в тех пределах, что не противоречат собственным принципам.
О, а вот и хозяин нарисовался, ворон здешних мест! Что ж, побеседовать с ним будет полезно, несмотря на некоторые шероховатости, что возникли пусть и не по нашей вине, зато при непосредственном и очень активном участии. Да и хозяин, Фрол по прозвищу Дровосек, — личность сложная. Дровосек, кстати, он вовсе не по профессии, а прозвище получил из-за того, что мастерски метал топор, с которым, по слухам, не расставался даже в постели. Прибыл к нам в губернию откуда-то из далеких сибирских просторов, я уж позапамятовал, откуда именно, да так и прижился. Вот только поле деятельности своей противозаконной несколько поменял. Теперь старый варнак промышлял скупкой краденого да посредничал в операциях найма.
Что ж, нам сие появление только на руку. Разговор с Рябым, при всей его полезности, и рядом не стоял с беседой на ту же тему с владельцем «Неугасимого пламени». Разный калибр у этих людей…
— Присаживайтесь, Фрол, рад видеть вас в добром здравии, — вежливо, но довольно жестко произнес Клим. — Что-то порядки тут стали нарушать всякие существа. Без всяких на то причин подходят, оскорбляют, не сознавая, что тем самым сильно осложняют себе жизнь, заметно укорачивают ее срок.
— Водка до добра редко доводит, — вздохнул Фрол, присаживаясь за наш стол. — Этих двух убогих сейчас унесут, а что с тем, под столом?
— Он требовал места за столом у моего друга, а тот привык исполнять просьбы окружающих. Правда, на столь грубо высказанные просьбы предоставляемые им услуги оказываются несколько другими… Но вместе с тем все именно так, как и было обещано. Этот же, — Клим бросил мимолетный взгляд под стол. — Выживет — его счастье. Нет… Ну, тогда выделю деньги на похороны.
Между тем раненых успели утащить куда-то за пределы видимости, и теперь служки были заняты приведением пола в приличный вид. Что ж, это верно, поскольку кровь от досок легче всего оттирать, пока она еще не запеклась. Клим же без особых эмоций продолжал разговор с Дровосеком:
— Это за беспокойство и в качестве компенсации возможных убытков. — На столешнице оказались пять империалов, которые мгновенно исчезли в кармане нашего собеседника. — Но мы пришли сюда не просто так, а по делу.
— Требуется ваш совет, любезный, — включился я в беседу. — Дело, которое мы хотим обсудить, не столь и сложное, зато выгодное для всех, кто будет задействован. Ваша задача — свести нас с нужным человеком, за мастерство которого готовы поручиться. Ах да, не задавать никаких вопросов и уж точно не распространяться о нашем здесь появлении. Плата не разочарует. Устраивают условия?
