— Высочайший, — испуганно пробормотал гонец. — Это тот самый человек, которого мы везли от самой румейской державы. Хунбиш-Бильге показал нам его, как вашего брата, и сам обращался к нему так, и весь румейский эскорт тоже…

— Это что, хаган румеев решил меня обмануть? Да неужто он посмел…

— Высочайший, — осторожно произнес Сахир. — Ты уверен, что это не твой брат? Ты не видел его много лет, а смерть меняет лица…

— Память моя — молот, зубило и камень, — мрачно проговорил Урах. — Неважно, сколько лет прошло. Это не мой брат. Не знаю, как я мог обмануться в первый миг… Это не брат, это его анда, вечная тень, верная собачонка. Да, он всегда был похож…

— И ты узнал его после стольких лет, высочайший? — С самой малой ноткой сомнения, произнес Сахир. Эту нотку он мог позволить себе по своему положению.

— Еще бы я не узнал его, — процедил Урах. — У моего брата вот здесь, на голове, должен быть шрам. Кому как не мне знать об этом, ведь я сам в детстве рассадил ему голову, когда он полез вперед меня на облаве…

Урах с неожиданной брезгливостью отбросил голову в сторону.

— Ты… — впился он глазами в гонца. — Как зовут?

— Тиряк, высочайший.

— Был еще кто-нибудь в румейском эскорте еще кроме него… — Урах махнул в сторону откатившейся головы, — был из наших племен?

— Был, — ответил посланец. — Слуга… — Он замялся, не зная как обозвать, и наконец тоже просто показал рукой на голову. — Слуга этого.

— Как звали слугу?

— Юлхуш.

Урах секунду удивленно смотрел на посланца, а потом дико захохотал.

— Похож на него? — Спросил, отсмеявшись.

Посланец замер, не понимая вопроса.

— Слуга похож на него? — рявкнул хаган.

— Да, высочайший. Очень похож, — кивнул гонец.

— И он убежал в лес?

— Да, высочайший. Он, и с ним еще двое румеев и один орос[37].

— Мой брат скрылся в лесу, — простонал Урах. — Хунбиш — глупец!

— А может, это все же происки румейского хагана? — спросил Сахир. — Может, твой брат и не ехал сюда никогда, а остался в Румании?

— Может… может… но нет. — Урах покачал головой. — Амар никогда не расставался со своим Юлхушем. Зачем бы его отправлять, если не поехал Амар?

— Потому что Юлхуш знает… знал тебя, и знал, как приличествует высокородному муголу вести себя. Он смог бы дольше морочить нам голову.

— Нет, мой брат в лесу. Иначе, почему их было двое? Почему не Юлхуш звался Юлхушем? Я чую. Во всяком случае, я это должен видеть сам. Поднимай людей, Сахир, — сказал хаган. — Всех, кто здесь. Пойдем налегке, изгоном. Он не должен уйти. Сколько у меня здесь человек?

— Сотня, — ответил Сахир.

— Мало.

— Я говорил, что неразумно и недостойно хагана ездить с сотней, как простому…

— Я помню, что ты говорил! — перебил Урах. — Поблизости есть мои гарнизоны?

— Есть гарнизон в полтора ярто от нас, триста человек.

— Гонца туда, пусть загонит пару коней, но они должны выйти за нами. Седлайте лошадей. Вырвите все деревья в том лесу и вычистите всю траву. Найдите моего брата, или я поступлю с вами жестоко. Не стой, Сахир!

— Твой приказ в моих ушах, глазах и сердце, высочайший. — поклонился Сахир, схватил оторопевшего гонца и вышел из шатра. Урах начал быстро собираться.

— Я поеду с тобой, господин, — сказала Хсю-Ва.

— Мы поедем быстро и без повозок. Будешь мешать.

— Я отличная наездница, ты же знаешь. И мне очень хочется посмотреть на твою встречу с братом.

Урах пожал плечами.

— Как знаешь. Но помни: если отстанешь, я не остановлюсь ни на секунду. Сейчас мне не до тебя, женщина.

— Я не отстану, — пообещала Хсю-Ва.

Урах холодно посмотрел на неё.

— Я стою. Ты лежишь. Уже отстаешь.

Звенело оружие и брони, бегали люди, зажигались факелы и все это убивало Хунбиша-Бильге своей бестолковостью.

— Как же это вышло? — Простонал Хунбиш-Бильге. — О Аллах, милостивый и милосердный, за что же ты попускаешь этим неверным?

Рядом стоял мрачный Нэргуй, застегивая пояс. Хунбиш взглянул на него и вспомнил, что Нэргуй сегодня ночью уже застегивал этот пояс, — в первый раз, когда ромеи убежали в лес. Теперь вот он снова стоял и застегивал свой идиотский бесполезный набитый бляхами пояс, когда ромеи убежали окончательно. Вояка… Хунибш почувствовал, что его захлестывает бешенство.

— Ну что, Нэргуй? Что?! — завопил Хунбиш, чувствуя, что сейчас полностью потеряет над собой контроль, и голос срывается на визг. — Что скажешь на этот раз? В этот раз тебе не нужно было притворяться, что ты охраняешь румеев. Почему же они не мертвы? Как ушли?!

Нэргуй зло поглядел на Хунбиша.

— Я недооценил этих сопляков, да… Даже когда они прорвались в лес, я думал, это только потому, что им помогли те двое стрелков… Но когда румеи убежали в лес, я предлагал тебе выставить усиленный караул без затей. Все равно им было некуда деться. А ты хотел поставить ложные спящие караулы и попробовать подманить их в лагерь. Ты здесь командир, и я сделал, как ты сказал. Ты был прав — им хватило наглости вернуться. И что теперь? Что ты будешь делать со своей правотой? Из-за твоего «хитроумного» плана погибли мои люди.

— Да! — Голос Хунбиша чуть не сорвался на фальцет. — И мой план сработал! А что же твой караул в лесу не поднял тревогу?!

— Это мы сейчас выясним, — пообещал Нэргуй. — Думаю, караул мертв. Не те в нем были люди, чтоб заснуть на посту. Они знали, что за это полагается.

— Вы зажрались! Привыкли считать себя элитой и объедаться на легких постах. Хаган слишком много давал вам и мало требовал!

Нэргуй, не отвечая, повел взглядом, выискивая кого-то в окружающем хаосе, так и не высмотрел, и крикнул поведя головой.

— Булан! Сюда!

Через несколько секунд из темноты к нему подскочил ночной страж с факелом.

— Возьми несколько человек, найди мне Сусэя и Тогона. Их я поставил в лесной караул. Найди Хияна — ему я велел сторожить в шатре со стороны леса. Быстро!

Булан молча кивнул и убежал в темноту.

Хунбиш снова подскочил у Нэргую. Ему пришлось обойти багатура, чтобы снова очутиться с ним лицом к лицу — после разговора со своим человеком тот так и не соизволил повернуться к Хунбишу обратно.

— А что же твои караульные в самом лагере?! Почему эти собаки дрыхли? Они должны были бы притворяться, а не давить щеки во сне! Ты знаешь, что с нами может сделать хаган, когда узнает, что позволили уйти свидетелям?!

Нэргуй соизволил повернуться.

— Ты ведь не воин, высокий.

— И никогда им не был, слава Аллаху! Дважды слава, глядя на тебя и твоих вояк! Ну и что?

— А то, что тебя воспитывали грамотники серединного царства… — ровным голосом продолжил Нэргуй. — Ты никогда не стоял в ночном карауле. Это тяжко. Особенно, если до этого был долгий дневной переход. Глаза закрываются сами. Веки тяжелы. Думаешь — смежишь веки на один миг — а сам уже почти спишь. Для того чтоб не уснуть, приходится бодриться. Поводишь плечами, постукиваешь ногами… Но если тебя положат на землю и скажут: покажи сон, закрой глаза, не двигайся, не шевелись, неужели ты думаешь, что найдется человек, который по настоящему не уснет после тяжелого дня? Неужели ты думаешь, я приказал бы им не спать, зная, что они все равно заснут? — Нэргуй поджал губы. — Говорил тебе, надо выставлять обычный караул. А тебе все хотелось хитрости, высокий. Хитрость хороша, да только если переборщить, она хуже всякой прямоты выходит. И хагану если надо будет, я тоже самое скажу.

Хунбишь-Бильге похолодел.

«Ах ты собачий сын!» — подумал он.

По рассказу Нэргуя получалось, что действительно виноват и Хунбиш. А ведь Нэргуй был из числа командиров ночной стражи и видел хагана довольно часто. Если он расскажет все Ураху так, как рассказывал здесь, слепой гнев хагана может упасть на Хунбиша. Хорошо еще, что они сделали главное, — не упустили Амара. Но все же, прокол был велик…