Еще не совсем трезвый он сидел на веранде и курил, держа тяжелую пепельницу желтого стекла в левой руке. Его клонило ко сну, когда пленница опять напомнила о себе стуком в дверь. Коля дернулся и выронил пепельницу на пол.
* * *
Счетчик показывал четыреста шестьдесят два километра пути, когда, проехав указатель на Высокое, Mitsubishi свернул с Олимпийской трассы на мост, поднялся по нему и лег на курс по направлению к Орше. В пути наш герой находился уже около семи часов.
В начале восьмого утра, объезжая Оршу с левой стороны, Петр Иванович поймал себя на мысли, что мыслей в его голове больше нет. Ему опять хочется спать и надо что-то с этим делать на ходу, поскольку останавливаться в государстве, где разразился экономический кризис и возможно уже созданы партизанские отряды для охоты на машины с московскими номерами, категорически нельзя. Он открыл передние окна, и салон наполнился веселым шумом и прохладой, смешанной с запахами болота и тления. Минут через двадцать шум ветра стал привычным. Спать опять хотелось невыносимо. От громкой музыки стучало в висках и требовалась активная тишина в виде попутчика или лучше попутчицы.
За указателем «Румiна» он въехал на виадук над железнодорожным переездом, и съезжая с него снизил скорость. Петр Иванович увидел впереди на правой обочине голосующую, жестом фашистского приветствия, женщину. «Хайль! — обрадовался он. — Возьму попутчицу. Пусть болтает, не дает мне спать и вообще развлекает». Он съехал с дороги, включил аварийные огни и притормозил рядом с голосующей, которая казалось совсем еще девочкой, в несвежем спортивном костюме, состоящим из наглухо застегнутой куртки и спортивных брюк. Обута она была в шлепки на грязных босых ногах.
Было около семи утра, холодновато, но солнечно.
— Поедем, если не боитесь? — спросил он, выключив магнитолу и наклоняясь к окну правой двери.
— Конечно, чого нет? — согласилась белоруска. — Сколько?
— Да, ни сколько, — великодушно отозвался Петр Иванович. — Вам куда?
Она удивилась и на секунду задумалась, как будто вспоминая, куда она планировала ехать.
— Мне в Гомель.
— И я туда, садитесь, пожалуйста, поехали. Долетим с ветерком.
Он совсем проснулся, когда увидел, как грязные ноги девушки утвердились на чистом коврике пассажирского места. «Котенок, пожалуй этого не одобрила бы, — вздрогнул Петр Иванович, но сразу успокоил себя. — Ладно, прости, Любимая, если буду живой, то коврик можно заменить или отчистить, а вот если разобьюсь…»
Он выключил аварийку и, хрустя гравием, выехал на асфальт.
Часть IV. Орша — Киев. Понедельник — день
«Выбивание оружия у противника в рукопашной схватке как активное действие нападения применяется с целью оттолкнуть его оружие в сторону для того, чтобы нанести удар, укол или лишить противника возможности вести огонь и обезоружить его. Выбивание оружия имеет место при нападении на противника одного бойца и группы бойцов во время действий в окопах, траншеях, кустах, посевах, при налетах на дома, здания и т. д., а также при внезапных встречах с неприятельской разведкой, когда наряду с огнем автоматов и гранатным огнём бой переходит в рукопашную схватку или заканчивается ею».
Физическая подготовка разведчика, К.Т. Булочко, Глава 4 «Приемы и способы ведения рукопашного боя»
Проснулась в понедельник рано утром Елена Викторовна совсем без настроения. Это состояние было вызвано причинами иррациональными, на первый взгляд, но совершенно понятными любой женщине. И заключались они не столько в существующем положении — нахождение в плену без понимания целей похитителей и сроков содержания, сколько в отсутствии возможности переодеться и привести себя в привычное гигиеническое состояние. Опять же схватили Леночку в платье отнюдь не предусмотренном для ежедневной носки, и тем более для сна. Добавим к этому, что она не выспалась. Все это здорово ее злило и не давало возможности сосредоточиться, поэтому поднявшись с кровати она решительно направилась к входной двери и коротко, но сильно постучала в нее маленьким кулачком. В этом сигнале отчетливо звучало «Мне уже все равно!»
В ответ в доме что-то стукнуло, а за дверью послышались шаги, скрип лестницы и голос с отдышкой спросил без выражения:
— Что надо?
— Мне срочно нужны кое-какие вещи и продукты. Вы обещали купить, если я попрошу.
— Прям срочно? Список есть?
— Нет. Можно писать?
— Пиши. Напишешь, подсунь под дверь и позови меня.
— А как вас зовут? — осторожно спросила хитрая Леночка.
— Меня зовут стуком в дверь, — ответил не менее хитрый собеседник.
«Стуком в дверь — ваши имя или фамилия?» — хотела с ненавистью сострить она, но решила, что это может показаться элементом заигрывания и спровоцировать мужчину.
— Я поняла. Через пять минут будет готово, — как можно строже сказала она и отошла от двери.
Оторвав от лежащей на столе записки чистый край, она написала на нем: «Спортивный костюм (S или XS), домашние тапочки, зубная паста и щетка, бутылка текилы (серебряной), пицца». Тут она задумалась, писать или нет то, что, возможно ей может понадобиться уже сегодня или завтра, но совершенно не требуется в данную минуту. «Нет, это будет слишком. Сволочи! — Произнесла она тиха и дописала «гигиенические салфетки». Записку Лена подсунула под дверь и постучала.
— Слышу, — прозвучал далекий голос. — Заказ принят.
— Можно не откладывать надолго? Мне обязательно нужно переодеться и привести себя в порядок.
— Он постарается, — прозвучало из-за двери.
Однако, шагов не послышалось. Поначалу, Ленчик хотела немного побунтовать, но решила, опять же, воздержаться. Телевизор она не включала, пытаясь услышать хоть какое-нибудь слово, не предназначенное для ее ушей. С этой целью она практически все свое время проводила на корточках около двери, прислонившись спиной к стене, и, как только слышала любой посторонний звук, босиком, бесшумно и быстро бросалась к кровати или в душевую. В этих челночных перемещениях и проходило, в основном, время, свободное от раздумий.
Елена Викторовна сидела за дверью, когда услышала тихие шаги. Человек, определенно, хотел остаться незамеченным. Леночка скользнула на кровать и легла спиной ко входу. В правой руке она сжимала карандаш — единственной ее оружие. Шаги у двери замерли и наступила пауза.
Сердце маленькой женщины работало, как кузнечный молот, результат работы которого буквально сотрясал голову и казалось должен был быть слышен по всему дому.
«В глазок смотрит, — догадалась она и представила, как глаз в отверстии вращаясь обшаривает комнату, потом находит платье и начинает ощупывать тело. Леночка вспомнила, что залетая на кровать, не успела одернуть и без того короткое платье. Она усилием воли удержала себя от желания поправить одежду. Брезгливое отвращение к этому вуяристу вызвало приступ тошноты. — Смотрит и думает о чем-то…». Скоро стало слышно, как человек уходит. Леночка поправила платье и вернулась на свое место возле двери.
Пока в доме было тихо.
* * *
«Аппетитная девочка, — говорил про себя тем временем распалившийся Филя, припав к глазку. — Надо будет с ней поближе познакомиться, а то пропадет такое тело без толку. А что он мне сделает-то, гнусь, конспиратор? Сам не годен ни куда». Оторвавшись от захватившего его зрелища, он сгреб записку и, кашлянув, неверной походкой, читая на ходу, поднялся наверх.
Перфильев приблизил записку и глазам, настроил фокусное расстояние и несколько раз с удовольствием перечитал послание. «Тыкилу он ей не купит, само собой, — отметил он с досадой на Алексея. — А жаль. Пусть бы выпила».
