— Ой, автоответчик… Брюс нажал кнопку.
«Привет, Брюс, это твой старший братик, на которого тебе стоило равняться с самого детства, а теперь уже поздно. Звоню просто так, хочу узнать, как тебе новая работа. Мама говорит, тебе нравится, но ты плохо питаешься. Ха-ха. Позвони мне как-нибудь».
Брюс с изумлением смотрел на телефон.
— Вот это сюрприз! Он мне почти не звонит.
— Вот видишь. Все тебя любят. Кстати, а твои родные не собираются тебя навестить?
— Вряд ли. Братец ленив, а мама и отец страшнейшие домоседы. Они ненавидят дальние переезды и, кроме того, не одобряют мой выбор. Большой город для них слишком экстравагантен.
— Вообще-то я город тоже не люблю, но у тебя хорошо.
— Мы с родителями живем в разных измерениях. Они очень старомодны. Почему ты надулась?
— Знаешь, всего несколько недель назад я тоже была старомодной. Зато сейчас…
Брюс со смехом увлек Кейт на диван, обнял и звонко чмокнул в щеку.
— Ты бесподобна, Кейт! Ты великолепна, изобретательна и очаровательна. Ты имеешь свое мнение и свой взгляд на вещи, но это замечательно.
— Но что сказали бы мои родители, если бы увидели, чем я занимаюсь…
— Не надо об этом думать, детка! Во-первых, они этого никогда не увидят. Во-вторых, в этом нет ничего дурного. Если тебе нравится то, что ты делаешь, это хорошо.
Кейт задумалась над его словами. С одной стороны, Брюс прав. Она не делала ничего, чему противилась ее природа. С другой же… Последние несколько дней раскрепостили Кейт Брэдшоу до такой степени, что она с тревогой смотрела в будущее.
Ничего страшного. На Брюса можно положиться и в этом. Он помог ей воплотить сексуальные фантазии в жизнь, он же поможет и обуздать их.
— Что ты вытворял со мной ночью, забыл? Не уверена, что это хорошо.
— Мы говорим о наших родителях или о нас с тобой?
— Возможно, обо всем сразу. О наших чувствах…
— Независимо от того, кого эти чувства могут ранить или от того, что подумают о нас люди?
— Не знаю, Брюс! Я вообще ничего не понимаю…
Брюс грустно кивнул. Он и сам чувствовал нечто подобное. Им было хорошо вместе, но слишком много обстоятельств мешало им забыться в своем счастье. У каждого из них за спиной оставалась семья. У обоих впереди маячил приезд Джейсона.
— Ладно, сладкая. Сейчас мы расстроимся, расплачемся, ослабнем и не сможем ходить по магазинам.
— Сможем. Я успела вымыть комнаты, так что некоторое время тебе не придется этим заниматься.
— Я же говорил, что ты женщина моей мечты.
Слова сорвались, и Брюс почти пожалел об этом. Дело в том, что это было чистейшей правдой. Сегодня утром он проснулся рядом с ней, поцеловал ее, принял душ и отправился домой, но всю дорогу она стояла перед его мысленным взором. Призрак Кейт парил и над рабочим столом в офисе. И во время беседы с клиентом.
Все указывало на то, что Брюс Гренвилл испытывал к Кейт Брэдшоу сильнейшую привязанность.
Кроме того, секс! Брюс никогда не жаловался на половое бессилие, но безумие последних дней начинало пугать его. Он думал о сексе каждую минуту, каждую секунду. Стоны Кейт звучали в ушах, на пальцах остывало тепло ее плоти. Он целовал ее — и возбуждался, словно подросток.
Им было очень хорошо вместе, хотя ощущение постоянной тревоги выматывало. Невозможно отдаваться любви, точно зная, что через пару дней все закончится.
Как легко он открывал перед ней душу, рассказывая о своей семье, о брате, о работе, которую потерял из-за девчонки и собственного легкомыслия… С Кейт все было легко и просто, даже исповедь, а вот без Кейт было одиноко и тоскливо. Он все время ждал встречи с ней. Такого раньше не бывало.
Сейчас они идут в магазин. Словно муж и жена. Смешно. И прекрасно.
Брюс толкал перед собой тележку, полную всякой всячины. Яйца, молоко, мука, мороженые овощи, свежее мясо, баночки, пакетики, упаковки, связки…
— Ой, смотри, я сто лет этого не видела. Гоэтта. Хочешь, возьмем?
— Нет, не хочу. В основном потому, что не знаю, кто такая гоэтта.
— Ну… это нечто вроде колбасок с перцем, чили, карри и прочими вкусными штуками. Можно такое приготовить!
— Нет уж, дорогая, гоэтту мы брать не будем. Видимо, я не люблю гоэтту!
— Ну конечно, ты любишь только чипсы и сэндвичи. Еще чупа-чупс и жвачку. И кока-колу.
— Не ругай меня, любимая. Давай лучше возьмем мороженого. Шоколадное, ванильное, двойной ананас и вишневый ликер. Хватит?
— Ты лопнешь!
— Не забывай, это оптовые закупки. Я не приду сюда еще недели три! А может, и больше.
Неожиданно в глазах Кейт появилось знакомое, невинное и мечтательное выражение, Брюс медленно провел пальцем по щеке девушки, и она пришла в себя, сильно вздрогнув при этом.
— В чем дело, сладкая? Ты ТАК смотрела на мороженое…
— Ни в чем…
— Не ври! Тебя посетила очередная фантазия, ведь так? Расскажи мне все.
— Брюс, перестань. Это просто мороженое.
— Ну да, мороженое, а не подарок Мегги.
— Эти штуки мне подарила Мегги, клянусь всеми святыми!
— Я верю, верю…
Брюс поцеловал пылающую щеку Кейт, и они покатили тележку к кассе.
Вернувшись к Брюсу домой, они в четыре руки заполнили холодильник и все шкафы купленными продуктами, а затем быстро развесили по своим местам сковородки, половники, шумовки и прочую кухонную утварь, отчего кухня сразу приобрела очень уютный вид. Брюс выразил желание вознаградить Кейт за труды горячим поцелуем, на что она с энтузиазмом откликнулась, и на некоторое время мир вокруг замер. Потом они перешли в гостиную.
Здесь стояла основная мебель и большой телевизор, а все свободное пространство было завалено коробками и тюками. Всего через полчаса лампа под потолком обрела абажур, подушки превратили диван в уютное гнездышко, а на кофейном столике появились изящные подсвечники, о существовании которых Брюс даже и не подозревал.
Пока он возился с проводами, подключая видеомагнитофон и стереосистему, Кейт со скоростью света развешивала в стенном шкафу одежду, расставляла по полочкам фотографии и книги, мурлыкала под нос какую-то песню — словом, успевала делать абсолютно все.
На одной из фотографий Брюс стоял в окружении таких же высоких, мускулистых ребят. Все были одеты в брезентовые брюки и потертые ветровки, за плечами виднелись рюкзаки.
— Кто это, Брюс?
— Мои университетские друзья. Мы каждый год ходим в поход. Выбираем место, где нога человека если и ступала, то всего пару раз, да и то с опаской, и отправляемся недели на две. К сожалению, сейчас это для нас единственная возможность увидеться. Все заняты…
На другой фотографии Кейт увидела всю семью Гренвиллов. Все стояли возле большой рождественской ели и радостно улыбались в объектив. Отец Брюса обнимал сыновей за плечи. Сам Брюс выглядел выше и атлетичнее своего старшего брата и держался несколько вызывающе, видимо, продолжая ощущать себя непримиримой оппозицией.
Кейт осторожно поставила фото на видное место. Как он может думать, что родители его не любят! Он такой… такой красивый, обаятельный, умный, внимательный, добрый, веселый…
— Я люблю тебя…
В следующий момент холодный пот прошиб Кейт. Она поняла, что произносит эти слова вслух, словно лунатик. К счастью, из-за открытого окна Брюс ничего не расслышал.
— Что ты говоришь, сладкая? Кстати, ты не устала? Может, закажем пиццу?
— Сейчас я позвоню сама. Тут неподалеку есть классный итальянский ресторанчик, они готовят настоящую пиццу, не мороженую.
Кейт направилась к телефону, но замерла по дороге. За окном сгустились сумерки, а далеко за городом садилось солнце. Огромный багряный диск наполовину скрылся за горизонтом, небо вокруг него было самых неподражаемых оттенков.
Внизу зажигались огоньки в окнах домов. На мир стремительно надвигалась ночь.
— Брюс, иди сюда! Посмотри, какая красота! И так каждый день, да? Это же фантастика!
Он обнял ее сзади, прижал к себе, промурлыкал на ухо:
