У меня же болело все. Особенно совесть.

Поскольку Нику все еще приходилось поддерживать — мы со Светкой довели ее до кабинета и усталые плюхнулись в глубокие кресла туманно-сумеречного холла. И уставились в очередную ересь по СТС.

Прошло тридцать минут.

Сорок.

Ересь по ТВ завершилась, и мы со Светой принялись шугать рыб в аквариумах.

— Смотри, вон та рыжая на Нику похожа, — Светка вдула щеки и начала пародировать голос.

Скрипнула дверь кабинета.

Я уже подпрыгнула, чтобы помочь Нике преодолеть очередное расстояние в пространстве, но показался незнакомый нам субъект — в халате медсестры.

— Ну что там? Долго еще? — спросила Светка.

— Нет, уже заканчивают. Ей повезло, врач сказал, что через полгода сможет хоть на лед, хоть на сцену, хоть в горы и слалом осваивать!

Мы обрадовались! Я тому, что этот кошмар в виде странного сожительства точно закончится.

Ника вышла в слезах. Ее подергивало в нервной дрожи, уже больше походящей на конвульсии.

— Эй, ты чего? — спросила я.

— Врач сказал, что о карьере балерины я могу забыть.

Мы со Светкой проглотили языки. Вот и поужинали.

Светка взывала к здравому рассудку и сдержанности путем sms, которые умудрялась набивать, находясь за рулем.

— Знаете, что я решила, — начала я свой монолог, за содержание которого Светка испугалась до потери загара, — что пора бы мне съездить и поговорить с Эмилем. Начистоту.

— Думаешь, что это лучший вариант? — Светке было необходимо быть уверенной, что я не совершаю данный поступок в состоянии аффекта и злости на Нику.

— Абсолютно!

— Тогда подъезжай в «Sky Bar», как закончишь с выяснением отношений.

Я была абсолютно уверена, что мамы нет дома — на уровне интуиции, подсознания и фактов, ведь мама никогда, если заходит домой, не забывает выключить автоответчик, а мне только что сказали, что я могу оставить свое сообщение… холодильнику.

А вдруг я сейчас застану Женю с Эмилем? Что тогда? Как на такое принято реагировать, никто не знает?

Такие мысли лезли мне в голову, пока я поднималась в лифте. Я пыталась гнать эти мысли прочь, хотела бросить их на ветер и в пустоту. Разумно.

Эмиль только встал и, судя по звукам струящейся воды, был в душе.

Поскольку мне безумно хотелось есть, я решила приготовить нам с Эмилем завтрак и выяснить все за необременительной трапезой.

Я сделала свой волшебный омлет из 6 желтков и 4 белков, бекона, зелени, лука, картошки и помидоров, тосты с сыром и даже сварила кофе.

— Тебе что-то от меня надо, ведь так? — спросил Эмиль. Он зашел на кухню мокрый, голый и вытирал поочередно то волосы на голове, то половые органы.

— Не совсем. Но ты мыслишь в верном направлении, — я протянула ему стакан свежевыжатого апельсинного сока. — Не могу смотреть, как ты пьешь сок прямо из бутылки!

Эмиль пил подобные вещи залпом — особенно с утра. Для него утро начиналось около четырех вечера. И не зависело от прогноза погоды.

В какой-то момент он поперхнулся, обнаружив на дне стакана браслет.

— Это что за номер такой? — зло спросил Эмиль.

— Это не номер, это браслет, который я еще неделю назад нашла под кроватью в вашей спальне. Мама была во Франкфурте, ты был дома один. Ты спишь с кем-то еще?

— Да. А что в этом такого?

Эмиль закурил. Был спокоен как удав.

— А если мама узнает?

— Она знает. Думаешь, у нее никого нет?

Я села и начала есть омлет, понимая, что еще минута, и аппетит меня покинет. Слезы катились прямо в тарелку, солить не требовалось. Я так хотела заступиться за честь мамы, а у меня не получилось.

— А если вы все равно спите с другими людьми, почему живете вместе?

— Потому что любим друг друга! — Эмиль пододвинул стул и сел завтракать рядом со мной. — Эй, не плачь, все же хорошо! Я не собираюсь причинять твоей матери боль.

Потом неожиданно для нас обоих он запел «Не плачь, девчонка, пройдут дожди…». Пел так красиво, обнимая меня и утирая слезы.

— Я думала, что ты плохой. А ты оказался еще хуже — теперь я даже не могу найти виноватого.

— А обязательно его искать?

— Значит, ты правда любишь мою маму?

— Очень. Но это не мешает мне сейчас хотеть тебя поцеловать.

Если честно, я себя ловила на том же желании, но всячески списывала его на нервный гастрит.

Мы доели. Я загрузила стаканы и тарелки в посудомойку. Мы смотрели друг на друга, смеясь.

— Мир?

— Мир-то мир, а браслет-то чей? Не Женькин?

— Какой Женьки? — спросил Эмиль.

— Помнишь, девочка сидела у нас дома.

— С ней мы только флиртовали! Неплохая девочка, но нет в ней чего-то животно-сексуального, не самка она…

— А зачем ты изменяешь маме? Чего тебя в ней конкретно не устраивает?

— Ее никогда нет рядом — постоянные поездки, разъезды, в остальное время она пишет ночами. А я мужчина, и я хочу секса, иногда даже тепла… Но это не мешает мне любить твою маму, она увлекательная, насыщенная, интересная, зрелая, опытная, мудрая… Все, совсем я себя пацаном выставил.

— Дай сигарету, родственная ты моя душа! Мне тоже все время не хватало мамы!

— Ну так возвращайся домой. — Эмиль протянул мне самокрутку.

— Это слишком опасно! Учитывая, что желание поцеловать промелькнуло и у меня. Все-таки ты тот еще козел.

Я решила ехать к девчонкам. Мне казалось, что душа моя побывала в душе, и огромный слой грязи утек далеко по канализации, и по законам физики уже не вернется.

В дверях я обняла Эмиля, а он вместо отцовских объятий наградил меня достаточно сильным, с поджатием, долго не отпуская руку после удара, шлепком по заднице и словами:

— Больше никогда не надумывай проблем. Хватает и реальных, чтобы еще придумывать!

Он был прав. Во всем, кроме шлепка.

— Kiss my ass! — крикнула я ему вальяжно и игриво, заходя в лифт.

— Any time! — ответил он.

У меня флирт с собственным отчимом. И какую из проблем я решила, спрашивается???

Я внеслась в «Sky Bar» взмыленная и возбужденная. Рассказывать девчонкам о случившемся или не стоит?

Светка пила чай с марокканской мятой, Ника — пятый по счету коктейль.

Когда я проходила к их столику, меня за руку схватил юноша, от неожиданности я взвизгнула на все заведение:

— Машка, ты чего тут делаешь? Я был уверен, что ты в Лондоне!

— Привет, Витя! — черт, черт, черт, я не хочу ничего объяснять. — Да вот, вернулась!

— Я вас, кстати, не представил, это Гера — писатель и редактор.

Витя — в свое время учился стилистике у моей мамы, выпускник журфака, мы познакомились еще в 2003 году, сейчас Витя руководит порталом Dj.ru — и что-то мне подсказывает, что с Другом из Бронкса у них взаимная нелюбовь. Витя постоянно тусовался с кем-то относительно звездным — ну планетками такими, людьми, состоявшимися в профессии, но еблом на каждом шагу не торгующими.

Герман приятно отвлекся от беседы и разглядывал меня с присущей писателю тщательностью. Ему было за тридцать, как Максу, но они были диаметрально противоположными типажами.

— Ты все там же живешь? Я как-нить в гости заеду, Германа с собой возьму, — констатировал Витька.

— Нет, я теперь за городом. Я помолвлена, — мне почему-то было жизненно необходимо подчеркнуть, что я почти замужем.

— Когда для женщины был проблемой? А в гости заедем! Я с твоего разрешения потом возьму у Вити номер.

Герман был достаточно высокий и вычурной внешности. Особенной. От него за версту пахло похотью и сарказмом.

Мне не оставалось ничего, кроме как улыбнуться и попросить разрешения присоединиться к подругам.

Позднее мы образовали некоторый симбиоз и дружественно выпивали. Все, кроме Светки.

— Господи, когда же у тебя машина появится и я перестану извозчиком работать? — сетовала Светка на судьбу.

Ника была изрядно пьяна, ее клонило к флирту с Витей, который открыл рот, когда, уронив зажигалку, нагнулся поднять — и увидел под столом гипс.

Времени было уже около восьми — что было положено по закону подлости (как и в каком чтении принять поправки, я до сих пор не выяснила), позвонил Макс, спрашивая, как мы поживаем. Я, чувствуя себя виноватой за случившееся, объясняла, что мы ездили делать рентген и сейчас ужинаем. Он фыркнул, сказав, что будет дома уже через час.