— У вас есть близкие? — удивился Морн.

— Я не исключаю, что суд согласится рассматривать мои отношения с некоторыми лицами именно как с близкими, — ответила она.

— Странно, — заметил судья, — но вернемся к вам. Коль скоро вы упомянули о праве не свидетельствовать против себя, то, видимо осознаете, что можете оказаться обвиняемой по данному делу, как соучастница преступления.

— Да, господин судья, я вполне это осознаю. Однако, если я правильно понимаю закон, то в этом случае я могу сослаться на соразмерную самозащиту. Если бы на моем месте в известных вам эпизодах, оказался любой из присутствующих в этом зале, право на самозащиту было бы, я полагаю, за ним признано.

Судья Морн кивнул.

— Мне понятна ваша позиция, Эвридика, но сейчас мы совершаем другие процессуальные действия, а именно, установление вашего гражданского статуса. Поскольку судом явно и бесспорно установлена ваша дееспособность, прошу ответить на вопросы, необходимые для вашей гражданской идентификации, как свидетеля. Ваше полное имя?

— Эвридика Ви Два дот Один.

— Дата рождения?

— Точно не знаю. На сколько мне известно, биологический эквивалент моего возраста составляет около 20 лет.

— Пишу: со слов возраст приблизительно 20 лет. Гражданство?

— Отсутствует.

— Пишу: лицо без гражданства… Постоянное или преимущественное место жительства?

— Токелау, Факаофо, Фале, бокс 17–24.

— Род занятий и источник дохода?

— Я работаю секретарем-референтом в компании «Цезарь», известной суду.

— Семейное положение?

— Не замужем.

— Суд закончил исполнение определения, и постановляет признать Эвридику Ви Два Дот Один, надлежащим свидетелем по делу. У обвинения есть вопросы к этому свидетелю?..

Стилмайер оторвался от созерцания своих запонок и недоуменно посмотрел на судью.

— Прокурор, я спрашиваю, вы намерены опросить данного свидетеля? — повторил Морн.

— Да, ваша честь, — ответил прокурор и, несколько нерешительно обратился к Эвридике.

— Э…Э… Скажите, известны ли вам случаи насильственной смерти или увечий клиентов компании Цезарь в ходе потребления… Э… Э… специфических услуг?

— Достаточно хорошо известны, господин прокурор, — ответила она.

— Вы знаете о таких случаях из чьих-то сообщений, или наблюдали такие случаи сами?

— Если быть точной, то я сама в них участвовала.

— То есть…?

— Если позволите, господин прокурор, я расскажу подробно, с самого начала.

— Почему бы вам просто не ответить на вопрос?

— Простите, но я пользуюсь своим правом не свидетельствовать против себя.

— Конечно, — согласился Стилмайер, — рассказывайте так, как сочтете нужным.

— Спасибо, господин прокурор, — Эвридика одарила Стилмайера робкой улыбкой, — я начну с рассказа о моем положении в кампании «Цезарь» при предыдущем руководстве…

После некоторой заминки, связанной с необходимостью оказания первой помощи нескольким лицам из числа публики (остро воспринявшим иллюстрированный рассказ Эвридики Ви Два дот Один), судья Морн ударил молоточком по столу и объявил:

— Опрос свидетелей и рассмотрение материалов завершено. Присяжные удаляются в совещательную комнату для вынесения вердикта.

— Простите, ваша честь, — произнес пожилой господин, поднимаясь с места старшины присяжных, — мы что-то не поняли эти вопросы.

— Гм… — произнес судья, — Мне казалось, мистер Дансерт, что они сформулированы достаточно ясно. Но, разумеется, я готов пояснить, если вы скажете, где конкретно требуются разъяснения.

Старшина присяжных Югер Дансерт, был сейчас похож на булочника, которого неожиданно обидели необоснованным публичным обвинением в заплесневелости коржиков, а теперь интересуются у него: чем же он, собственно, недоволен.

— Еще раз, простите, ваша честь, но разъяснения требуются везде.

— Гм… — повторил Морн, — Ну, начнем с первого вопроса. Виновен ли мистер Ледфилд в том, что вовлекал потребителей в сферу опасных виртуальных услуг, и причинял им увечья или смерть, чтобы завладеть их имуществом? Что тут неясно, мистер Дансерт?

— Так ведь, ваша честь, вроде бы Ледфилд эти услуги не продавал, — заметил старшина присяжных, — Это продавал Маршалл, а Ледфилд обращался в полицию, и все такое…

— Мистер Дансерт, — размеренно произнес судья, — В деле фигурируют трое обвиняемых. Лейв Ледфилд, Энджел Маршалл и Эвридика Ви Два дот Один. Ваша задача: решить в отношении каждого из них, виновен ли он или она в упомянутом преступлении.

— Это понятно, ваша честь, — сказал Югер Дансерт, — но, если мы решим, что Ледфилд в этом не виновен, то получится, что виновен Маршалл, а он, как и Ви Два дот Один, не человек, а программа для компьютера. И что с ним делать, если он виновен? Его же невозможно посадить в тюрьму? А если ничего с ним не делать, то какой смысл нашего решения?

Судья Морн выразительно пожал плечами.

— Последний вопрос относится к компетенции департамента юстиции, а присяжные решают только вопрос о виновности или невиновности.

— А нас точно не заставят решать, что именно с ним делать? — уточнил Югер тоном осторожного коммерсанта, рассматривающего выгодное, но слишком экзотическое бизнес-предложение.

— Абсолютно точно, — подтвердил судья, — Даже в том случае, если департамент юстиции обратиться в суд с иском о применении необычных санкций, этот иск будет рассмотрен уже с другим составом присяжных.

— Ну, тогда ладно, — Югер облегченно вздохнул, но потом снова насупился, — А что нам делать с обвинением на счет морали от фонда «Пролайф»?

— Вы должны решить, нарушены ли справедливые требования морали теми услугами, которые публично продаются компанией «Цезарь».

— Но ваша честь! — возразил старшина присяжных, — Как же мы это решим, если тут уже выяснили, что нигде в законе не написано, какие требования морали — справедливые, а какие — нет? Может, лучше подождать, пока парламент примет закон про это?

— Закон, — ответил Морн, — не может регулировать содержание норм морали. Это уже говорилось в ходе заседания. Вопрос, таким образом, должен решаться коллегией присяжных в соответствии с их представлениями о морали и справедливости.

— Вот оно как… — Югер почесал в затылке, — А нельзя ли пригласить какого-нибудь судебного эксперта по морали?

— Нельзя, — твердо сказал судья, — Поскольку в ходе прений стало ясно, что никакого независимого эксперта в данной области не существует. Повторяю: вам, присяжным, надлежит решить этот вопрос исходя из ваших представлений. Я разъяснил суть дела?

— Да, ваша честь… И еще одно… — старшина присяжных замялся, — А правильно ли мы сделали, что разрешили программам для компьютера быть участниками процесса, как если бы они были людьми? Я имею в виду: мало ли, какие будут последствия…

— Коллегия присяжных вправе отменить это определение судьи, — сказал Морн, — тогда Маршалл и Ви Два дот Один будут рассматриваться, как неодушевленные вещи. Но это, разумеется, тоже будет иметь последствия.

— Нет уж, нет уж, — с опаской глядя на Шейлу Енси, пробормотал Югер, — Пусть лучше останется, как есть, а то мало ли… Ну, мы пошли совещаться, ваша честь? Так, да?

— Да, конечно, — Морн кивнул и стукнул молоточком по столу, — Леди и джентльмены! Объявляется перерыв до вынесения вердикта.

Проводив глазами присяжных, выходящих из зала, судья Морн аккуратно протер платком свои очки, водрузил их обратно на нос, придвинул к себе компьютер и напечатал:

Компетентный суд рассмотрел в открытом заседании дело «Народ против Лейва Ледфилда», и установил следующее:

VR-компания «CESAR» (Токелау) продавала экстремальные услуги виртуального секса, удовлетворяющие фантазии потребителей, связанные с риском, жестокостью и насилием. Для реализации сексуальных фантазий потребителей, компания «CESAR» использовала виртуальные квазиличности, т. е. программы, обладающие самосознанием и чувствами. Происхождение квазиличностей не выяснено следствием, и судом не рассматривалось, поскольку не является обстоятельством, имеющим прямое отношения к данному делу.