А затем пульсар распался, ворохом искр разлетевшись в стороны, точно согнанное с огорода воронье, и напоследок осветив фигуру в плаще, которая стояла, скрестив руки на груди. Почему-то подумалось, что на лице, скрытом капюшоном, играет издевательская улыбка.

Если бы Локусы Души умели стонать, они бы застонали, когда Уолт погнал через них Силу. А так от боли скривился сам Уолт, но останавливаться он не собирался, если бы у него даже пошла носом кровь — самый худший признак того, что резонанс возможностей мага и окружающей его Силы переходит в опасное состояние.

Руки Уолта, разрезая дождевые струи, завертелись вокруг мага в беспорядочном движении, ноги пустились в пляс, взбивая грязь, точно тесто. Он прокричал пару фраз, заслышав которые орки обязательно одобрительно проревели бы в ответ, а эльфы выпустили в Уолта пару сотен стрел. Но самое главное, что ни те, ни другие не поняли бы смысл, но отчетливо бы почувствовали, что слова несут в себе нечто разрушительное и хаотическое.

А потом Уолт схватил в жменю капли дождя и швырнул их в неподвижную фигуру. Противник не двинулся с места. Или он слишком уверен в себе, или не понимает, что происходит. Или и то и другое. Неважно…

Даже если он бросится бежать, это его уже не спасет. Боевая магия в действии — страшная вещь.

Уолт мог не применять магическое зрение, чтобы разглядеть действие своего заклятия. Он отлично знал, как действует Четырехфазовое Заклинание Стихий. Сначала противника обвивают водяные путы, не оставляя и малейшего шанса для движения, — с дождем эта часть Заклинания далась легче всего, благо воды вокруг полным-полно. Затем земля накрывает противника куполом почти без отверстий. Почти потому, что остается одна дырка, в которую Уолт отправляет небольшой огненный шарик. Попав под купол, шарик подлетает прямо к лицу врага. И заключительный штрих этого магического письма — Уолт посылает в отверстие, которое сразу после этого затягивается, Шквал Ветра, соединяющийся с заключенным в огненном шарике Пламенным Вихрем и усиливающий его. После этого под куполом начинается огненное пекло, которое оставит от того, кто находится в нем, только пепел, даже окружи его многослойными заклятиями Защиты.

Струи дождя, падающие на купол с бушующим внутри пламенем, не успевали даже коснуться его, испаряясь. Плотное облако пара окутало место, что стало могилой для неизвестного смертного.

— Здорово! — раздалось прямо за спиной Уолта. (Приближающихся упырей он услышал заранее, поэтому даже не обернулся, отпуская последние нити фокусировки Заклинания.) Говорил, понятное дело, Фетис— Ну, как я понимаю, одним теперь меньше?

Уолт скосил глаза. Зрение попыталось каждого из Живущих в Ночи расчетверить, а сознание упорно предлагало потерять себя. Было тяжело. Пока полностью восстановятся Сила и физическое равновесие, может пройти много времени. Плохо. Придется прямо сейчас использовать запас, который каждый боевой маг компактифицирует в ауру — склад для Заклинаний. Заклинания со временем ослабевают, но при этом они всегда под рукой, если не будет шанса на плетение заклятий. Что ж, ничего не остается, кроме как подлечиться. В ночи могут скрываться новые враги, и глупо встречать их полной неспособностью колдовать. Уолт осторожно потянулся к Руке Исцеления, едва сдержав крик, — боль Локусов Души становилась невыносимой.

Четверо упырей спускались к нему с земляных валов. Тем временем легкий ветерок обдувал его, снимая симптомы и на время убирая причину усталости и боли. Потом она вернется — и Уолт расплатится за самонадеянность сполна. Хорошо, что при всей своей простоте Рука Исцеления имеет весьма длительное воздействие, и минимум день она будет сдерживать проявления магической нестабильности. Хуже, конечно, что новые Силовые расстройства она не сможет сдержать, но теперь Уолт будет осторожнее и просто так Силой без подстраховки разбрасываться не станет.

Упыри расположились рядом. Каждый держал в руках оружие, видимо, те самые Клинки Ночи. В обеих руках Каазад-ума было по кривой сабле, в их эфесы были вставлены многоугольники со слабо светящимися рунами. Иукена держала лук с натянутой тетивой, вместо стрелы у нее была игла с куртки, только удлинившаяся под стать стреле. Понтей катал в руке небольшой шарик, невольно напомнив Уолту заклятие Удария, однако шарик этот, светящийся изнутри золотым светом, был опаснее. Магическое чувство хорошо это чуяло. Вадлар встал в стойку, выставив перед собой грабли, и тем самым… Стоп. Грабли?

Уолт поморгал на всякий случай, но грабли в руках Фетиса не исчезли. Что за убогство? От граблей магией не веяло. Что это еще за Клинок Ночи? Хитрая модификация, скрывающая магическую сущность? И вообще, откуда он ее взял? Свертков и сумок на варге Фетиса маг не видел.

Однако на странное оружие Вадлара обратил внимание не только Намина Ракура.

— Что ты творишь, Фетис? — как змея, зашипела Иукена, разъяренно глянув на упыря, радостно пялившегося на грабли. — Ты совсем с ума сошел? Или когда варга нас сбросили, ты головой об землю приложился?

— Я-то приземлился нормально, а вот некоторые без помощи господина мага все бы кости переломали, — осклабился Вадлар, ткнув граблями в сторону Иукены. — И если я что-то делаю, то этому всегда есть пояснение.

— Так поясни, что это ты делаешь! — мрачно скривившись при напоминании о помощи Уолта, буркнула Иукена.

— Не могу, — счастливо улыбнулся Вадлар. — Пояснение есть, но это не значит, что я его знаю.

— Понтей? — Да?

— Если я его сейчас пристрелю, ты сильно обидишься?

— Я обижусь, — поспешно сказал Фетис— Эй, Понтеюшка, что это ты на меня так задумчиво смотришь?

— Пока не надо, Иукена.

— Что значит — «пока»? — прищурился Вадлар. — Эй, Понтеюшка, Иукеночка, да я вам роднее ваших родителей.

Иукена резко развернулась к Фетису. Уолт не видел ее лица, но Вадлар моментально посерьезнел и кинул грабли в грязь.

— Все, все, Иукена, видишь, нет их у меня. — Иукена отвернулась, и Вадлар тут же скорчил рожу. — И чем мне теперь жизнь свою драгоценную защищать, а?

Подождите… Уолт огляделся, понимая, что именно его беспокоит.

— А где Финааш-Лонер?

Услышав вопрос, Живущие в Ночи помрачнели.

— Он мертв, — тихо сказал Понтей. — Этот… он одним ударом оторвал у Огул а голову и вырвал сердце. Поэтому варга и взбесились, их больше никто не контролировал.

— Одним… ударом? — Уолт уставился на Сива. — Но ведь… вы ведь живучи даже больше, чем вампиры, и костная защита вокруг сердца…

— Господин маг тоже обладает мощными Заклинаниями, но варга прикончил простым мечом, — заметил Вадлар.

Проклятье, а этот упырь глазастый…

— Значит… мы лишились варгов?

— Иукена пристрелила всех, — гордо сказал Вадлар, приосанившись, будто он лично давал Иукене цель и упреждение.

— Но вы отомстили за Огула, господин маг. Спасибо вам…

Боги любят шутить. «Спасибо вам…»

Это сказал Понтей, благодаря Уолта за смерть убийцы Финааш-Лонера, и именно в этот миг земляной купол за спиной мага треснул и разлетелся во все стороны.

И раздался смех. Так смеются счастливые дети. Или сумасшедшие взрослые.

Уолт развернулся, Жестом воздвигая Воздушную Защиту перед собой и Живущими в Ночи. Боль, словно кнут, хлестнула по рукам. Дерьмо, Рука Исцеления полностью еще не восстановила Локусы Души! Уолт стиснул зубы. Терпеть. Нужно терпеть. Сейчас, когда непонятно, как избежал воздействия Четырехфазового Заклинания Стихий убийца Огула…

Упыри моментально изменились. Каазад-ум выдвинулся вперед, прикрывая Иукену и Вадлара; упырица вскинула лук, предельно сосредоточившись; Понтей скользнул к Уолту, и маг мог только похвалить Живущего в Ночи за храбрость, Сива ведь не знал, что перед ними невидимой защитой кружится ветер.

— Магия не сработала? — спросил Понтей.

— Сработала, — процедил сквозь зубы Уолт, — И не было противомагии никакой, сразу говорю.

— Тогда как?

— Не знаю. Но, кажется, сейчас мы узнаем. «Свитки? Нет, рано, я еще не знаю, на что он способен.