А в Ордене ждало очередное задание.
Полыхание октарина в месте схватки Фа и Гулы на миг отвлекло тебя.
Истребительница Драконов была великолепна. Фиолетововолосая истошно орала, без остановки раскрывала рот, пытаясь укусить Фа, но то, чем Гула пожирала реальность и смогла даже откусить кусок Онтологического Эфира Глюкцифена, никак не могло коснуться восточной магички. Подрагивало серое ничто, когда в него в очередной раз вместо Фа врезалась пожирающая все на своем пути энергия, неуловимая для магического чувствования. Истошно подвывала Гула, когда в очередной раз в нее попадали огненный шар или ледяная стрела; не особо сильные заклятия, но Фа, сосредоточившая всю свою сырую магию на защите, не могла потратиться на более разрушительные заклинания. Гула, не успевавшая сожрать все направленные в нее сгустки Сил, получала ранение за ранением. Сначала ожоги и синяки, затем царапины и порезы. Плоть Гулы поддавалась заклятиям постепенно, словно сплав антимагия и мифрила боевым заклинаниям. Джетуш не сражался с фиолетововолосой, и маги знали лишь о ее пожирающей способности. Однако ты подозревал, что недолго оставалось ждать кровоточащей раны. Еще несколько огнешаров, пульсаров или водяных плетей — и Гула закричит истошней.
Сойдись с фиолетововолосой ты, никакой Бестиарий и тайные Знаки не помогли бы. Ты не сомневался, что уже переваривался бы в желудке Гулы — или куда еще могут отправляться пожираемые ею объекты?
Именно Фа идеальный противник для фиолетововолосой. Гула пожирает все? Поглощает не только материю, но и Эфир? Тогда подавись тем единством эфира и материи, той первичной сущностью магической субстанции, сырой волшбой, неоформленной сквозь Изначальные, Начала и Стихии, которую познала и подчинила Фа!
Мало кто знает, что на Дальнем Востоке, в Преднебесной империи и окружающих ее странах многие дикие племена поклоняются местным драконам, верой своею оделяя их Силой, сравнимой с Силой Старших богов, спустившихся в мир смертных. И что издревле в Преднебесной существует Канцелярия Исправления, где служат чародеи, познающие сырую магию. Канцелярия исправляет положение дел, лишая божественного статуса вообразивших о себе невесть что Драконов. Сырая магия позволяет избранным Преднебесным магам на равных сражаться с Яшмовыми Господами — так именуют себя восточные драконы. Это не значит, что овладевший сырой магией может на равных спорить в Силе со Старшим богом. Яшмовые Господа в отличие от Бессмертных Небесного Града в мире смертных не защищены Онтическим Эфиром. Да, убить дракона, но лишь оглушить Старшего Бессмертного.
«Все во всем», — сказал однажды философ из Древнего Морского Союза, не зная, что почти в то же самое время маг-алхимик из Преднебесной после удачного эксперимента сказал: «Все превращается во все». Тогдашний Божественный Император заинтересовался открытием мага-алхимика, и вскоре при его активном содействии были проведены первые эксперименты с волшебниками, изъявившими желание (как бесхитростно замечали хроники, «по прямому приказу Владыки и Повелителя») подчинить новую область магии. Восточные убоги, более хитрые, чем их прямолинейные западные собратья, беспрерывно вмешивались в повседневную жизнь Преднебесной империи, а восточные боги не особо жаловали владения потомка титана Неба, поэтому не всегда реагировали на нарушение Договора между Небесным Градом и Нижними Реальностями. Обзавестись могучими чародеями, способными разобраться если не с самими Старшими убогами, то хотя бы с последствиями их деятельности, было жизненно важно для Преднебесной. Так и появились волшебники, овладевшие сырой магией или, как ее назвали в Западном Равалоне, магией гомеомерий.
После я-маджирских событий ты покопался в орденской библиотеке и узнал многое о психомагии элхидов, но немного о сырой магии Преднебесной. Пассаж из труда Магистра с факультета теоретической магии: «Гомеомерия есть сложный, но минимальный элемент того или иного эфирного качества. Он содержит в себе все вообще существующие элементы Изначальных, Начал и Стихий. С другой стороны, каждый из входящих в него элементов тоже делим до бесконечности. Следовательно, взявши, например, теплоту огнешара или сотрясение Сдвиг-Земли, непроницаемость Темного Покрывала или упорядоченность Кристаллов Тхалла и т. д., мы получаем бесконечность качеств эфирных элементов, повторенную еще бесконечное число раз».
Иными словами, в любом чаре сырой магии содержится вся пропасть волшебства Изначальных, Начал и Стихий, все возможные комбинации Эфира, и при этом не потенциально, а актуально. И если враг атаковал Огнем, то гомеомерия формировалась в контрзаклинание Воды и атаковала Землей.
Магию Света встречала Тьма и отвечала Сумраком. Если обрушивался Хаос, то создавалась необходимая Защита из Порядка, а в ответ били Начала и Стихии. Сила, всегда противоположная атакующей Силе и всегда превосходящая ее наличием дополнительных Сил.
Конечно, одного этого недостаточно было, чтобы противостоять пожирающей способности Гулы. Онтологический Эфир Глюкцифена прямое тому подтверждение. Хаос и Порядок, Тьма и Свет, Сумерки и Тень, Огонь и Вода, Земля и Ветер — все это эфирное разнообразие фиолетововолосая проглотила бы и не поморщилась, раз уж Абсолютная Защита богов и убогов для нее оказалась легкой закуской.
Но Гула совершила ошибку, на глазах у Фа сожрав ногу Глюкцифена. Ты всегда знал: веселая и любящая чувственные наслаждения восточная магичка умнее тебя, Джетуша и Райхгера, вместе взятых. На Инаяме она привела вас к победе, легко уловив контур Воплощения убога по одному лишь расположению Гинекеев. Если в долине Соратников Джетуш не смог разобраться в принципах действия умной энергии Гулы, то, ты не сомневался, Фа уже смогла понять. То, что она еще была жива, а фиолетововолосая получала заклятие за заклятием, уже не только вопя, но и заливаясь слезами, указывало, что ты прав.
Ладно. У Фа пока все хорошо. А вот у тебя…
Застыли друг напротив друга Когесские Гиены; сокрытые в глазах камни lapidus hyenia позволяли им предвидеть собственные атаки и последующие уклонения с контрударом, и Гиены, шипя от ярости, все ждали момент для удачного нападения.
Виренские Лламигин-И-Доры злобно квакали; вне воды, привычной среды обитания, они оказались не так молниеносны и резвы, как обычно, поэтому не смогли увернуться от обоюдного выпада и теперь душили друг друга хвостами, крепкими, как сталь.
Завидийские Татцельвурмы, кошачьеголовые змеи, мотались по кругу, пытаясь ухватить за хвост двойника и впрыснуть яд; быстрые и резвые, они могли продолжать кружить так довольно долго.
Скалились Махапопские Брангедоки. Тоненько пищали Даларийские Мышьяры. Жутко воняли Роланские Невидимки.
Хлопали крыльями, разбрасывая споры, Элорийские Пампстифуты. Ярко блестели, переливались тысячью расцветок Сабиирские Сциталусы. Рычали инфертоты и дефенсоги, плевались ядом тектофобы и гендерлоги, извивались многоаги и уфеммки, бесились устикаты и цухмаши, грызлись кандидалы и бгосги, щелкали клешнями крабопауки и крабокоты, извергали пламя амфиптерии и апопы; десятки иных монстров материализовались на сером плато ничто и тут же спешили лишить жизни своего двойника. Ты и Луксурий забрасывали друг друга нечистью на одинаковой скорости, и хотя ты вызывал из Бестиария иной раз по десять чудищ, рыжий с ходу копировал столько же.
Ты не позволял себе расслабляться. Твоей задачей было не только отрезать врага от сырой магии Фа, но и не дать ему начать ответную атаку. Ведь не только простым копированием действий противника одарила носителя умная энергия. В долине Соратников рыжий скопировал и магию ученицы Джетуша, применив ее без всякой активности со стороны девушки. Только твоя скорость обращения к Бестиарию не давала Луксурию контратаковать нечистой магией. А ты и не собирался предоставить ему такую возможность. Все и так шло по твоему плану.
Ты снова прибегнул к трюку, который не получился с Махапопским Моноцером. Цепь потянулась к пространству над Луксурием. Движению новой цепи не помешали около сотни подобных, дрожащей сетью протянувшихся к дерущейся и издыхающей нечисти. Созданные из магии, они не обладали материальной массой и плотностью, потому не могли столкнуться или переплестись.
