—

Согласно семьдесят второму положению тридцать второго Номоса, все подчиненные Конклаву маги обязаны предоставлять тайную помощь в случае иномировых прорывов. — Понтей выступил вперед.

Уолт попытался припомнить хотя бы краткое содержание тридцать второго Номоса, но пришел к выводу, что, кроме первых пяти, ничегошеньки больше не помнит. Для знания хитросплетений Номоса у Школы имелись выпускники юридических университетов; зарплата лучших из них равнялась зарплате членов Ректората. Школа постоянно конфликтовала с Конклавом, который пытался уличить ее в нарушениях Номосов для солидных штрафных санкций, и юристы корпели над «Собранием Номосов» не менее усердно, чем прилежные студенты над трактатами по магии.

—

Иномировой прорыв? — переспросил чародей. — Где доказательства?

—

Третий параграф четырнадцатого положения пятьдесят третьего Номоса. — Понтей нахмурился. — При повышении магической угрозы до уровня 8-П маги должны предоставлять помощь без доказательств конкретного проявления 8-П.

—

Да как же узнать, что это уровень 8-П?! — вскричал рыжебородый маг из-за спины короткобородого чародея.

—

Мы измерили его по влиянию на реликтовое излучения Астрала. — сказал Понтей. — Вы можете сделать это сами. Представлять доказательства я не буду согласно третьему параграфу четырнадцатого положения пятьдесят третьего Номоса. Но проверяющая комиссия легко сможет восстановить уровень угрозы.

Сива врал, беззастенчиво врал, отлично зная, что для выхода в Астрал требуется длительное время подготовки и что уровень 8-П (Прорыв магически активного существа) здесь напрочь отсутствует. Золтарус был плоть от плоти Равалона. Но прямо сейчас волшебники Ордена Семерых не могли проверить его слова.

Молодец. Уолт бы не догадался сослаться на Номосы. Сложно ссылаться на то, чего не знаешь.

Заметив, как некоторые чародеи втянули головы в плечи при упоминании комиссии, Понтей решил давить в том же ключе:

—

Комиссия также будет проверять адекватность действий каждого мага, присутствующего здесь. И будет судить о его поступках согласно второму положению двадцать седьмого Номоса: оказание магического воздействия во вверенной магическому сообществу территории.

—

Но как же… — начал кто-то. Сива перебил его.

—

Первый и второй Номосы! — провозгласил Понтей. — Мне напомнить их вам, высокочтимые маги?

—

Не надо, — угрюмо сказал короткобородый.

Еще бы. Все маги, принявшие этот Номос, безоговорочно подчиняются Конклаву. Это первый Номос. Все маги, подчиняющиеся Конклаву, в случае неповиновения будут наказаны вплоть до лишения магических способностей и казни. Это второй Номос.

Их, наверное, наизусть знает каждый маг в Серединных Землях.

«Ваша Сила. Это все, что нам нужно. Я не заставлю вас лезть из Локусов вон. Конклав щедро наградит вас за вашу помощь. Или вы воспрепятствуете его воле?»

Хорошо, что Уолт не назвал своего имени. Плохо, что сказал, что он из Школы Магии. А если эти решат обратиться в Конклав? Впрочем, обязательно обратятся, составив подробное описание Уолта. В Школу тут же примчатся проверяющие. Уолт сильно рисковал. Слова Архиректора о чистке памяти были свежи, словно он говорил их недавно. Впрочем, только второй день заканчивается с того момента, как его послали выполнять Договор с Лангарэем.

Но Сила нужна. Придется рисковать.

Может, стоило принять предлагаемое насмешливым голосом Могущество? Может, зря он отказался от Силы? Кто же знал, что в ящике спит бог-упырь? Нет. Не зря. Потому что на Великую Силу нельзя полагаться. Великая Сила требует и Великой Ответственности, и тяжек жребий принявшего эту судьбу, ибо с этих пор его жизнь перестает быть его жизнью и становится непрекращающимся Поступком, деянием на грани Порядка и Хаоса, когда он несет ответ за каждое свое действие, поскольку от них, этих действий, зависит не только его жизнь, но и жизнь тысяч смертных вокруг.

И если получивший Великую Силу не будет владеть Великой Ответственностью, то будет он…

Золтарусом будет он. Богом-упырем, потерявшим смысл жизни, раз жаждет он уничтожить все и вся. Богом-упырем, лишившимся способности ощущать чувства ближних, раз для него важны только свои желания. Богом-упырем, не несущим ответа за свои действия, потому что не перед кем ему держать ответ, кроме себя, а для него есть только его Я, самодовольное Я, которому, кроме этого Я, ничего больше и не надо. Богом-упырем, который все равно бы разрушил мир, даже не желай он этого, потому что слабы смертные, ничтожны и слабы перед могуществом необъятных Сил, и трудно, ой как трудно ничтожеству нести бремя Великой Ответственности.

Смог бы ты, Уолт Намина Ракура? Готов ты к Великой Ответственности? Нет. Конечно, не смог бы. Я и так несу груз, который мне не по плечам. Куда уж мне Великая Ответственность? Правильно я сделал, что отказался от предлагаемой Силы. Нужно стараться все сделать имеющейся, стараться сделать так, как сделал бы именно ты, а не тот, кто возник на твоем месте, когда Власть заструится по Локусам Души…

Пускай Архиректор и Алесандр думают, что сказать Конклаву. Не стоит забивать себе голову посторонними мыслями.

Уничтожить Золтаруса. Вот и все. Понятно, Уолт? Понятно, Уолт.

—…Мне бы хотелось, чтобы вы закрепили на ауре, что мы добровольно предлагаем свою Силу, — говорил короткобородый. — Без упоминания Номосов. В таком случае мы беспрекословно предоставим вам всю имеющуюся в нашем распоряжении магию.

«Договорились. Но только после того, как вы добавите свою Силу к Заклинанию. Я даю вам слово. Клянусь восьмым Корпусом Школы Магии, средоточием ее могущества и мощи…»

Восьмого Корпуса не существовало, но чародеям Ордена Семерых не стоило об это знать, верно? Они и так плохо соображают от ужаса. В другой ситуации, попытайся кто-то обмануть команду боевых магов, те скрутили бы обманщика и предоставили его Конклаву для разбирательств. Их было около сорока человек, на уровень-два ниже магического оперирования реальностью. Создай они Круг и скажи Уолту решительное «нет», Намина Ракура десять раз бы подумал, связываться ему с ними или нет, и каждый из десяти раз твердо бы знал: не связываться.

У страха глаза велики. Они испугались призрака Конклава, этого пугала свободолюбивых магов Серединных Земель. Смертные — странные существа. Решили разобраться с проблемой лишь потому, что, если оставить ее, появятся новые проблемы. Как просто. Стоило пригрозить магам расправой Конклава, как близкая и более ощутимая угроза отступила на задний план, уступая место эфемерной и отдаленной (и вообще не существующей). Сива быстро сообразил, что делать. Хотя нет, Вадлар первым упомянул Конклав. А Фетис-то — голова! Если бы не привычка придуриваться, вообще бы был замечательным парнем, хоть и упырь.

Короткобородый попытался еще что-то выторговать, но насупленный вид Вадлара и упоминание первого и второго Номоса заставили его сдаться. На лице короткобородого чародея было разборчиво написано, что он очень жалеет, что портал не был создан до появления Магистра и его компании, сыплющей знаниями Номосов.

«Встаньте в круг… Сконцентрируйтесь… Вот нужные мыслеформы… Теперь направляйте Силу по этим каналам…»

Они все-таки пытались оставить себе хоть немного Силы, пытались припрятать ее, скрыв в глубинах ауры. Уолт бесцеремонно отобрал заначки. Сюсюкаться с чародеями он больше не собирался. Отдавшись в его власть, они превратились в лимоны, которые он мог безостановочно выжимать. Впрочем, делать это боевой маг не собирался, он ведь не чернокнижник или некромаг какой-нибудь.

Воронка почти заполнилась Силой, когда в постоянно сотрясаемом Поле Сил произошло изменение, негативно отразившееся на передаче магических энергий. Пронесшийся по колдовским полям разрыв эфирных связей чуть не разрушил стройную систему подачи Силы, и Уолту теперь приходилось мотаться между подчинившимися его воле волшебниками и восстанавливать связи.