Оставшийся в живых двумечный направил меч на третью шеренгу. Несколько копий вылетели из строя, пытаясь помешать ему. Они исчезли в черном мельтешении теней-черепов, ринувшихся им навстречу.
З'ури крепче сомкнули щиты. Третья шеренга все понимала. Сейчас они умрут. Умрут от магии, что похитила разум их собрата и вложила ему в руки разрушительное оружие. Можно молиться Великому Лесу и богам… Можно. З'ури не умели молиться. Их никто никогда этому не учил. Всегда и во всех ситуациях они должны были рассчитывать на себя. И поэтому, когда лезвие из праха обратилось в серое облако, вся шеренга шагнула вперед. Прямо в облако. И, убыстряясь, двинулась на двумечного. Он уже вскидывал рукоять для ужасающего удара, когда весь строй, уже покрытый прахом, все шестьдесят карлу бросили в него копья. И черные черепа, летавшие возле ног з'ури третьей шеренги, на этот раз не защитили двумечного. Он вдруг стал похож на ежа, не успевшего свернуться. Покачиваясь под тяжестью копий, двумечный качнулся назад. И испуская дух, судорожно опустил руку с рукоятью.
Третья шеренга умерла сразу. Разрез прошелся прямо по сердцам ее воинов.
Дикие победно взревели и устремились на последнюю оставшуюся шеренгу. Первых нападавших прикончили стрелки, вынужденные после начального залпа отложить луки и встать в строй. Дикие налетели на з'ури, не щадя ни себя, ни тем более карлу. Почти три сотни упырей пытались уничтожить шестьдесят Лесных эльфов. Несколько Диких по неосторожности провалились в заросли Врат-кустов, где их тут же прикончили фильфилы. Но Диких все равно было слишком много. И Апостолы, появлявшиеся перед строем и могучими ударами заставлявшие его прогибаться назад, уже совсем не страшились ни магии, ни стрел.
А Заклинатели, неспособные помочь воинам, их защищающим, продолжали плести Заклинание. Окружавшие Круг з'ури, телохранители Заклинателей, достали тэа'с'у. Сражение было близко.
Слишком близко.
Лучи били из глаз магов карлу все быстрее и быстрее: это Заклинатели пытались поскорее завершить Заклинание. Начни Дикие прямо сейчас рвать их на куски, и Заклинатели на это не обратили бы внимания, полностью сосредоточившись на сотворении магии. Заклинание создавалось, и ему было все равно, что рядом гибнут смертные и что чем быстрее оно возникнет, тем больше жизней будет спасено.
Четвертая шеренга едва держала оборону. Ее могли прорвать в любой момент. Раненые бойцы устали, и тэа'с'у разили не так быстро, как в начале схватки. З'ури знали, что они — последняя надежда Диренуриана. Даже не Поцелованный Смертью, нет. Именно они. И это придавало им сил. Это придавало им сил сдерживать Диких и раз за разом наносить удары.
Сколько это продолжалось, не мог сказать никто. Но все отчетливо запомнили, когда это закончилось. И как.
Дикие прорвали последний строй. Один из них выпустил из себя струю слизи, и три з'ури исчезли, оставив просвет. В него прорвались четыре Апостола, действующие слаженно, как будто они были одним целым. Охранники Заклинателей приготовились к схватке. Тэа'с'у и мечи упырей скрестились, извивающиеся черные лезвия попытались обмотать клинки Апостолов и вырвать их из рук упырей. Два Апостола именно так и потеряли мечи, но их удары кулаками сотрясли з'ури, откинув их к Кругу. Два других с недюжинной силой разорвали путы тэа'с'у, обезоружив напавших на них телохранителей. Охранники могли только защищаться, отступая к Кругу, и с каждым сраженным з'ури они понимали — вот и все, конец…
Свистящий звук, идущий с неба, заполонил всю поляну. Некоторые Дикие, отвлекаясь от атаки, подняли головы, выискивая источник свиста, и их тут же пронзили удлинившиеся тэа'с'у. Последняя шеренга старалась использовать любой случай для точных ударов. Но только жесткая выучка и жестокий бой не дали им взглянуть на небо. На это совсем не было времени.
Апостолы отступили от оставшейся горстки охранников. Трое из них посмотрели вверх, один внимательно следил за телохранителями.
То, что они увидели, было точкой, падающей с неба. Она летела и быстро увеличивалась в размерах. Можно было поклясться, что по мере приближения она начинает напоминать смертного, но смертные не летят с такой скоростью и с такой высоты. Это грозит смертью смертному. А боги… Боги являются в мир иначе.
Фигура в развевающихся одеждах стремительно приближалась, окутанная пляшущим пламенем. Огненным болидом она устремлялась в центр поляны, заполненной Дикими. Несколько летающих упырей помчались ей навстречу — и сгорели, не успев даже приблизиться. Температура вокруг них так быстро поднялась, что они даже не осознали, что обращаются в пепел.
А затем болид врезался в землю. Гневно ревущий огонь разметался по сторонам, пламенными потоками накрыв Живущих в Ночи и карлу. Пламя докатилось даже до Круга Заклинателей, но остановилось возле трухи, в опасной близости от магов. Впрочем, огонь для карлу и растений был безвреден. Сгорали только упыри, Дикие и Апостолы. Лесные эльфы же чувствовали, что вокруг всего лишь стало горячо, даже когда липкие щупальца огня ползали прямо по ним.
Латиэлл сиэ Ниорэ, стоя в центре вмятины, возникшей вследствие его падения, вскинул руки. Пламя послушно потекло в раскрытые ладони Маэлдрона, спиралями завиваясь вокруг пальцев и впитываясь в кожу. На поляне не осталось ни одного не-живого, магический удар Поцелованного Смертью испепелил всех упырей, не упустив ни одного.
От трехсот двадцати з'ури в живых осталось пятьдесят два воина.
Маэлдрон зашагал к Заклинателям. Его черные глаза не выражали ничего, но уголки губ подрагивали. Проходя мимо убитых карлу, он не смотрел на них, через некоторых переступал, не заботясь об уважении к мертвецам.
Изумрудный, с играющими внутри звездочками, столб ударил в небо, закрутив вокруг себя облака и разлив октариновое с оттенками зеленого свечение. Заклинатели завершили свое Заклинание.
Внутри столба угадывался какой-то неясный предмет, все больше обретающий реальные очертания. Иссиня-черный кристалл размером с новорожденного был оправлен в красное золото с вкраплениями рунных камней. Он вращался вокруг своей оси. С двух сторон оправы, ничем с ней не соединенные, находились еще по три кристалла: темно-серый, красный и синий справа и белый, зеленый и голубой слева.
Рубиновое Ожерелье Керашата.
— Как посмели вы открыть тайник?!! — Грозный рык Поцелованного Смертью мог напугать кого угодно.
Кого угодно, кроме седовласого карлу в мантии с изображением трех веток со сферами Древа, говорящим, что среди команды Заклинателей он главный.
Седовласый бесстрашно выступил навстречу Латиэллу:
— Это прямой приказ Верховного Совета. Наша магия не справляется с чудовищем, появившимся в Диренуриане, и Верховный Совет повелел использовать Ожерелье. Ты идешь против распоряжений Верховного Совета, Главный Страж?
Латиэлл сжал кулаки:
— Ожерелье Керашата слишком ценно, чтобы снять с него хранящие и оберегающие его завесы! Что было бы, не подоспей я на помощь?! Вы могли погибнуть, а Ожерелье досталось бы не-живым! Чем руководствовался Верховный Совет, отдавая такой нелепый приказ?! Или ты глупее, чем я о тебе думал, Зириус?!
— Ты идешь против распоряжений Верховного Совета, Главный Страж? — невозмутимо повторил карлу, у которого незаметно дернулась правая щека.
— А если так? — Черные глаза Поцелованного Смертью превратились в узкие щели. Стоявшие за спиной седовласого карлу Заклинатели непроизвольно попятились. Против Маэлдрона вся их Сила была… ничем не была их Сила против Разрушителя.
— Тогда позволь напомнить тебе, что произошло недавно, — сказал Зириус, не обращая внимания на расцветавший вокруг Латиэлла эннеариновый Топос— Позволь напомнить, как визжал ты от боли, когда лопнули все магические сети нашей системы защиты Диренуриана, как катался по полу, когда колдовские поля сворачивались, унося с собой жизни Духов Леса, как, в конце концов, потерял сознание, когда невероятной мощи магическое давление обрушилось на наш Лес, явив чудовище. Многие мои братья погибли, а ты валялся, как новорожденный котенок, беспомощный и безобидный. Кто угодно в тот момент мог перерезать твою глотку, Поцелованный Смертью. И тебе пришлось восстанавливать свои Силы, не так ли? Слишком крепко ты связан с Диренурианом, Наследник. Слишком сильно, чтобы его боль не отразилась на тебе. А что, если это снова повторится? Что, если снова ты потеряешь Силы, и это будет в тот момент, когда ты будешь сражаться с чудовищем? Ты ценен для Великого Леса, даже более ценен, чем Ожерелье Керашата. И отдавая приказ использовать Ожерелье, Верховный Совет думал и о тебе, Главный Страж. Думал о том, что ты должен жить. Мы используем Ожерелье и спасем наш Лес и тебя. — Карлу позволил себе улыбнуться. — Познаем наконец истинную Мощь Ожерелья. Так что повторяю последний раз, Главный Страж: ты идешь против распоряжений Верховного Совета?
