– Спасибо. – Она сделала всего лишь пару глотков и качнула головой, вновь обессиленно падая сначала на мою руку, а затем уже и на высоко поднятые прислужницей подушки.

– Как вы? – Я так и не знал ее имени. Как, впрочем, и она моего.

– Благодарю вас. Значительно лучше. Кстати, меня зовут Таши. И можете обращаться ко мне на «ты». Я не столь благородных кровей, чтобы испытывать свое терпение постоянной изысканной вежливостью. – Она попыталась слабо улыбнуться. Но это ей не очень-то и удалось.

– А я вот очень благородных кровей. Но тоже этого не люблю. Мое имя Элизар Варидэр. Граф. Маг и свободный охотник. – И я склонил голову в коротком приветствии. – Можешь называть меня просто Элизар.

– Я доставила тебе слишком много хлопот, граф Элизар. – Она на мгновение прикрыла глаза, и одинокая морщинка прорезала ее лоб. – Но мне известно, что такое долг чести. – И не успел я, возражая, качнуть головой, как она закончила ритуальную фразу. Совершенно неожиданно для меня, потому что фактически… – Я принимаю его на себя. И клянусь хранить, охранять и беречь, пока граф Элизар Варидэр не сочтет мой долг исполненным.

Моему удивлению не было предела. Оставалось лишь бессмысленно хлопать ресницами. Пытаясь понять, радоваться тому, что я неожиданно обзавелся телохранителем, которого никак не мог подобрать, или опасаться, что кандидат недостаточно опытен или совсем не тот, за кого себя выдает? Правда, оба эти вопроса отпадали сами собой. Потому что задавать их после того, чему я был свидетелем, было бы по крайней мере глупо.

Или огорчаться? Потому что текст клятвы… Это была клятва из малого круга, связывающая дающего и того, кому она была дана, крепче и надежнее, чем все остальные, вместе взятые. И нарушить ее… Легче потерять жизнь, чем отказаться от ее исполнения. Да и потеря жизни не всегда способна прекратить ее действие.

Вот только… И я уже более спокойно посмотрел в темные глаза девушки. С едва заметным волнением ожидающей, когда я либо откажусь от ее услуг, либо окончательно свяжу наши души.

– Я, граф Элизар Варидэр, принимаю право требовать и клянусь освободить от клятвы, как только сочту долг чести исполненным.

На ее лице… Не спокойствие. Удовлетворение. Которому она, может, по неопытности (все-таки еще слишком юна), то ли не считая нужным скрывать, позволяет отразиться в глазах, проявиться в улыбке, наклоне головы.

Похоже, все совсем не просто. И с примесью второй крови, которую ее родители или родитель попытались скрыть. И с благородством. О котором буквально кричит все. Ее движения. Манера разговаривать. Внутренняя уверенность в том, что она имеет право. И с тем, что стать моим телохранителем для нее не менее важно, чем…

Эта загадка будет не менее интересна, чем та, которая владела моим вниманием до того, как она появилась. И пусть я солгал сам себе, пытаясь убедить, что смогу усмирить свое любопытство и не выяснять, кто она и какой хвост тайн за собой тянет, теперь я могу признаться в том, что рад именно такому развитию событий.

– Тебе надо отдохнуть. Постарайся поспать. А вечером, когда тебе станет лучше, мы обсудим те обязанности, которые тебе придется исполнять. – И я, не дожидаясь ее ответа, который теперь по праву ее властелина могу полностью игнорировать, отхожу к двери.

Но она открывается быстрее, чем я успеваю к ней подойти. Быстрый и резкий стук, и после разрешения в комнату входит один из воинов, которых я ранним утром отправил к месту схватки. Посмотреть свежим взглядом. Что и к чему.

– Господин граф. Мы нашли лошадь госпожи. Все ее вещи целы.

Я оглядываюсь и успеваю заметить, как лукавая улыбка на мгновение трогает ее губы.

И внутренне успокаиваюсь еще больше. Ничто женское, похоже, ей не чуждо. Если, конечно, там нет чего-нибудь более ценного, чем так приятные ее сердцу мелочи.

Но этого, к сожалению, мне теперь узнать не удастся. Оставайся она без сознания, и я, пожалуй, решился бы заглянуть внутрь ее седельной сумки. А так…

И я, подтолкнув воина в спину, вышел сам и плотно прикрыл за собой дверь в комнату. Где-то в глубине души продолжая терзаться некоторыми сомнениями. К добру ли все то, что сейчас происходит?

Наташа

Дверь за магом плотненько закрылась, и я позволила себе удовлетворенно усмехнуться. План сработал. И даже то, как обнаружились мои вещи… Этот вариант был более удачным, чем если бы тот звереныш, которого с большой натяжкой можно было назвать лошадью… Нет, не потому, что к этой категории живых существ оно не относилось. А в силу своего характера. Который более присущ кому-нибудь из диких хищников, стремящихся полакомиться всем, чему свойственно кровоснабжение. Так вот и это существо… Предпочитало питаться чужими нервами. И, кто бы сомневался, самым большим лакомством считало именно мои.

Весь парадокс заключался в другом. Эту стервозную кобылу изысканной темно-игреневой масти я не променяю ни на какое иное средство передвижения. Просто потому, что более преданной твари я в своем окружении не наблюдаю. Не беря во внимание, конечно, представителей собственного семейства. И еще одно существо, которое является самым ценным среди тех вещей, которые были обнаружены посланными графом воинами.

И моя улыбка становится еще шире. От воспоминания о маленькой коробочке в седельной сумке, за содержимое которой любой пылающий страстью к оригинальному будет готов отвалить пару королевств. А затем, за то, что я избавлю его от проделок ее содержимого, еще столько же.

Впрочем, мне самой еще придется пережить несколько пред-и послеинфарктных состояний. За то времяпровождение, которое ему пришлось вынести по моей милости. Но… Оно того стоит. И не только потому, что на Лилее эти существа считаются уже пару столетий как полностью исчезнувшими. Но и потому, что такой безоглядной любовью и преданностью не отличается ни одно магически созданное творение. А уж таким шкодливым характером… Даже саламандры и те более покладисты.

Надеюсь, что Васька, значительно уменьшенная копия дракона, который может уместиться на моей ладони, вытянув голову и хвост и полностью расправив крылья, прозванный так за привычку мурлыкать, когда его гладишь по украшенному гребнем хребту, простит меня за вынужденный долгий сон.

На Землю я его брать с собой не могла. По ограничениям, установленным для тарагоров, они не могут покидать пределов того мира, в котором их сотворили. Так что приходилось оставлять это сокровище у отца. Он и подарил мне совсем еще юного, по их меркам, дракончика, когда во мне начали проявляться отблески магии. Посчитав, что с этого момента я смогу стать хозяином этого удивительного существа. Особенностью которого было то, что средством пропитания для него служил сам его хозяин. Точнее, те самые способности, которые некоторым довольно сильно облегчали жизнь, мне же… довольно сильно осложняли.

А если принять во внимание, что, несмотря на свои более чем миниатюрные размеры, Васька мог осушить полный запас архимага всего за несколько секунд, не страдая при этом несварением желудка, безобидным он лишь выглядел.

Хорошо еще, мне с моим тарагором удалось достичь определенных договоренностей. Я постоянно делюсь с ним своими силами, тем более что после таких процедур они становятся более стабильными и управляемыми. А он… Занимается моей охраной. От магов, представляющих для меня угрозу.

После этого осталась лишь одна проблема. Он хоть и понимает мысленную речь и даже иногда позволяет себе выполнять мои не приказы, а произнесенные нежным голосом просьбы, но критерии, по которым он определяет, стоит или не стоит субъект его пристального внимания, выбирает самостоятельно. Будучи почему-то уверенным, что жаркий поцелуй также должен расцениваться как посягательство на мою персону.

И ведь бесполезно спорить. В этом они с папочкой и моими сводными братцами очень похожи. Если решили, что это белое, то пусть оно, хоть в крапинку, так белым и останется.