Айрин не стала заходить в людскую и устраивать разнос, она просто развернулась и ушла. Хотя душа и кипела от обиды. «Они ничего не знают и не понимают, — говорила она себе ожесточенно. — Интересно, как бы они запели, если бы узнали, что мама с папой были мне чужими, а родные родители меня бросили». При этом она не утруждала себя мыслью, что Рустам-то тут ни при чем. Она просто упивалась своей обидой. Это был путь в никуда, но она этого не замечала.

А потом приехала Ральдина, новоявленная маркграфиня Норфолда. Ее приезд вызвал у Айрин и радость и досаду одновременно. В таком состоянии она не хотела видеть никого рядом с собой, и в то же время она очень соскучилась по своей подруге. Ральдина приехала всего на пару дней, она была в положении, и можно было представить, с каким трудом отпустил ее любящий муж. Их отношения с Седриком завязались еще во время Лондейлской осады и расцвели в послевоенное время. Суровый маркграф души не чаял в свой рыжеволосой жене, и солидный эскорт, сопровождавший Ральдину, был очередным этому подтверждением. Как и тот факт, что она вообще приехала. Как Седрик ни сопротивлялся, он не смог отказать ей, и ему пришлось ее отпустить, пусть и с условием, ограничивающим срок поездки.

Когда с первыми приветствиями и охами-ахами было покончено, подруги остались одни. Ральдина неуклюже устроилась в кресле и неожиданно строго обратилась к подруге:

— А теперь давай рассказывай, что там у вас произошло.

— Не понимаю, о чем ты…

— Только не надо вот этого, — поморщилась Ральдина. — Давай начистоту, как всегда. Твое замужество и так явилось для меня СЮРПИЗОМ, да еще все произошло так быстро, я даже не успела на свадьбу. Да и куда мне в моем положении… — Она провела рукой по заметно округлившемуся животу. — Твой выбор меня ошеломил. Мне ли не знать сэра Рустама, но… — Она многозначительно замолчала. Айрин вздохнула:

— Это было не моим решением.

— Я знаю, — облегчила ей задачу Ральдина. — Седрик мне рассказал, что брак был устроен его величеством и его советниками, хотя я не понимаю, какое их-то дело, но признаю, что так бывает. И я слышала о долге твоего отца.

— Тогда ты все знаешь, — тихо произнесла Айрин, верная слову хранить тайну своего происхождения.

— Нет, не знаю, — заявила подруга. — Ты могла обратиться ко мне.

— Я и так обратилась к твоему отцу, — напомнила Айрин.

— Это не одно и то же, — возразила Ральдина. — Папа сейчас в нелегком положении. Из всего графства неразоренным остался только город. К тому же он еще во время войны успел влезть в долги, и неудивительно, что у него не нашлось денег. Но у нас совершенно другое дело. Нам тоже приходится много тратить на восстановление, но Годфри, бывшее баронство Седрика, приносило ему достаточно средств. Конечно, ему пришлось с ним расстаться в обмен на Норфолд, но в любом случае мы богаче, чем мой батюшка. И нам с радостью дают в долг. Я бы нашла деньги.

— У меня было пять дней, а ты была далеко.

Ральдина недовольно вздохнула.

— Ладно, тебя я понимаю, — сказала она тепло. — Но от короля Георга я такого не ожидала.

Услышав имя брата, Айрин вздрогнула. Жаль, что Ральдина, увлеченная своим возмущением, этого не заметила. Уж она бы обязательно докопалась до истины. Вместо этого она продолжила обличать короля:

— Он мог одолжить тебе эти деньги, раз уж все равно их выплатил. А тем временем ты связалась бы со мной, и мы все решили бы. Отдали бы ему эти чертовы пять тысяч, а дальше уж как-нибудь разобрались бы.

Айрин промолчала, не могла же она сказать, что Георг так и так оплатил бы ее долг. И что дело вовсе не в долге, не он послужил причиной ее замужеству. Дело в происхождении ее мужа. Дети от чужемирца никогда и ни при каких обстоятельствах не смогут претендовать на трон. В этом смысл, а вовсе не в том проклятом долге. Но Ральдине этого не объяснить, она ничего не знает и не должна знать. А Ральдина тем временем продолжала клеймить всех и вся.

— Сэр Рустам тоже хорош, — сказала она возмущенно. — Раз уж ему выделили наградные, что, он не мог тебе эти деньги просто одолжить? Ты ему жизнь спасла, а он воспользовался моментом, чтобы стать бароном. Вот уж не думала. Не верила, что он так может.

Тут Айрин, задумавшись, проговорилась:

— Он предлагал…

— Что? — брови подруги удивленно взлетели вверх. — Ну-ка давай подробней.

Айрин уже пожалела о своих словах, но Ральдина вцепилась в нее, словно тигр, и Айрин пришлось перед ней капитулировать.

— Он пришел ко мне, — сказал она неохотно, — и сказал, что все это неправильно… Короче, он предложил погасить долг без всяких условий и безвозмездно.

— Ах вот оно как. — Лицо Ральдины выразило удовлетворение. — Слава богу, я рада, что я в нем не ошиблась. Он чужемирец, но благородства и чести ему не занимать. Наглядный пример для некоторых наших дворянчиков. То-то же, а я — то все думала… Погоди. Если он предлагал, чего же ты тогда отказалась? — удивилась она искренне.

— Мне не нужны подачки, — повторила Айрин свою уловку.

Но если эта фраза прекрасно сработала с Рустамом, то Ральдину, знавшую Айрин с детства, эти слова не обманули.

— Что за глупости, какая еще подачка? Неужели ты сочла, что выйти замуж будет лучше? Не смеши меня, подруга. Могла бы взять у него эти деньги в долг, если такая щепетильная. Раз уж он тебе предлагал их в подарок, то и в долг дать не отказался бы, — резонно заметила она. И вдруг ее осенило: — Слушай, а ты, случаем, не того… — И она выразительно показала на свой выступающий живот.

Глаза Айрин широко распахнулись от удивления.

— Ты чего, с ума сошла?! — воскликнула она.

Ральдина вздохнула, такое не сыграешь, а жаль. Будь Айрин беременна, это многое объяснило бы, да и было бы очень здорово, будь они с подругой беременны одновременно. Но что поделаешь, не судьба.

— Ладно, ладно, — отмахнулась она, — уже и предположить нельзя. Тогда я ничего не понимаю. Или ты его?… — Она многозначительно наклонила голову.

— Не люблю, — сердито отвергла ее догадку Айрин. И так как в памяти ее была еще свежа злость на Рустама, она добавила: — Ни в малейшей степени!

Ральдина окинула ее странным взглядом. Айрин почувствовала себя неуютно.

— Ну в таком случае какая же ты все-таки гадина! — с чувством произнесла Ральдина.

Глаза Айрин округлились повторно. Она искренне недоумевала. Но Ральдина недолго держала ее в неведении.

— Так, подруга, не поступают. Раз уж вышла замуж и никто тебя не заставлял, то уж будь добра, веди себя соответственно.

Айрин наконец поняла. Синие глаза блеснули злостью.

— Нажаловался, да? Уже успел.

— Вот еще! — усмехнулась Ральдина. — Слова не сказал. Это я на Гарта нажала, тоже сопротивлялся, ну да куда ему деться. Рассказал… — Ральдина покачала головой. — Рустам себя не жалел, ни на войне, ни после. Слова о нем плохого никто сказать не может. Прямой, честный, благородный… Ладно, не любишь… Но зачем так-то? Примчался, лица нет. Исхудавший, измученный. И сразу к Седрику…

— Жаловаться…

— Да говорю же, нет! — повысила голос Ральдина. — Просил, чтобы дело ему дали, да поопасней. На все расспросы отвечает, что все нормально. Но видно же, что что-то произошло. Довела парня, что он, в чем был, и из замка. Как же ты так, подруга?

Айрин отвернулась.

— Я в твою семью не лезу, — сказала она сквозь зубы, — и ты в мою тоже не лезь. Сами разберемся…

Подруги поссорились, впервые за долгое время. Будь у Ральдины побольше времени, она бы обязательно выведала правду и помогла Айрин выбраться из той психологической ямы, в которую та сама же себя и загнала. Но времени не было, она обещала Седрику не задерживаться. Да и беременность изрядно мешала ей сосредоточиться.

Ральдина уехала ни с чем. Распрощались довольно холодно. Уже садясь в дорожную карету, Ральдина сочла нужным сообщить подруге:

— Рустам не в Норфолде. Седрик отправил его в столицу.

— Мне все равно, — безжизненно ответила ей Айрин.