— Вы готовы начать? — вежливо поинтересовался молодой человек.
— Вполне, — ответил я, снимая маади и отстёгивая от пояса перевязь с кайрами.
Сахью снимать не стал — холодно же! — только завязал её концы сзади, чтобы не мешали. Мой противник тоже освободился от тёплого плаща, оставшись в простом костюме, напоминающем солдатскую форму. Надо сказать, этот покрой подходил ему куда больше, чем роскошества придворного платья. И не просто подходил: в нём молодой человек выглядел тем, кем, похоже, и являлся. Воином. Парных клинков в его арсенале не нашлось, и он взял с собой простую дуэльную шпагу и длинный кинжал. Не лучший подбор оружия против кайр, но и не худший: если умеешь держать в руках прямые клинки, нет особого значения, чем вооружён противник.
Вынув кайры из ножен, я занял своё место посреди небольшой поляны, где и была назначена дуэль. Молодой человек встал напротив меня, шагах в пяти. И воцарилась тишина, в которой можно было расслышать полёт каждой белой мухи.
Кто первым бросится в атаку? Кто рискнёт разорвать безмятежность утра смертоносным выпадом?
Мохнатые снежинки неспешно ползут по щеке утреннего воздуха, заканчивая движение, где придётся: на брошенной на землю одежде, на тусклой стали обнажённых клинков, на русых вихрах человека, который может не встретить новый рассвет...
«Ты выбрал не лучшее время и место для развлечения...» — как всегда, в самый ответственный момент, появляется моя подружка.
Давненько не слышал твой прекрасный голосок, милая! Как дела?
«Не дурачься... У тебя мало времени...»
На что?
«Или ты по быстрому прирежешь этого парня, или...»
Или?
«Он умрёт по чужой воле...»
О чём ты?
«Плетётся заклинание...»
Где?
«Слишком далеко, чтобы ты мог видеть и чувствовать... Но ближе, чем бы этого хотелось мне ...»
Какого рода заклинание?
«Не могу сказать ничего определённого... Впрочем, тебе-то что за дело?... Для тебя оно не опасно... Как и все остальные...» — ехидный смешок.
Оно направлено на парня?
«Возможно, что и на вас обоих, но, разумеется, достанется ему, а не тебе...»
Как скоро?
«Вот-вот...»
С какой хоть стороны?
«Только не вздумай делать глупости!...» — вскидывается Мантия.
Глупости?
Мысленно улыбаюсь.
«Не лезь, куда не нужно!...» — уточняет.
Позволь мне самому выбирать Путь!
«Выбирать... Если бы ты ещё видел альтернативы, а не хватался за первое же попавшееся решение...» — вздох, полный искреннего сожаления.
По спине пробегает дрожь. Мелкая, почти незаметная, но очень тревожная.
Оно начало движение! Где?
«Сзади... У тебя всего несколько вдохов, чтобы уйти с дороги...»
Ну уж нет!
— Сударь, спустя минуту я буду полностью в Вашем распоряжении! — коротко кланяюсь и поворачиваюсь спиной к своему противнику. Самый нелепый поступок за последние дни: если молодой человек хочет моей смерти, ему ничто не помешает добиться желаемого. Будем надеяться, что остатки чести не позволят ему ударить в спину...
«Дурак!...» — Мантия ставит мне обычный диагноз и готовится к отражению атаки. А куда ей деться, сердешной?...
Успеваю увидеть, как выглядит заклинание в материальном воплощении, и восхищённо цокаю языком: экономно, расчётливо, просто — горсть снежков. Словно притаившаяся за деревьями ватага озорных мальчишек решила нас обстрелять... Правда, комочки снега летят в несколько раз быстрее, чем настоящие, слепленные детскими руками, и летят по очень занятным траекториям...
Ныряю на Второй Уровень зрения, и белоснежные шары, стремительно приближающиеся ко мне, наливаются синевой. Те, которые подлетели поближе, вздрагивают, стремясь изменить направление движения, чтобы... Обойти меня? Так и есть! Они предназначены моему противнику, а не мне. Должно быть, неизвестный чародей просто не смог достать ничего, принадлежащего вашему покорному слуге, чтобы установить для своих питомцев двойную цель... Ну да, если учесть, что для этого обычно используются пряди волос, понимаю, почему избежал участи быть обречённым на попадание «снежка».
Фрэлл! Как жаль, что заклинание спущено с поводка[76], и я не смогу узнать, кто его сплёл...
Нет, мои милые, так дело не пойдёт!
Раскрываюсь, позволяя Пустоте на несколько кратких мгновений разделить со мной один Пласт Реальности. Бесстрастные язычки слизывают белый пух, оказавшийся в воздухе, разделяющем меня и неумолимо приближающиеся сгустки чар. Слизывают, занимая их место и возводя стены, непреодолимые для волшбы. Узкий коридор, который не позволит «снежкам» разлететься, вот только... Успею ли я все их уничтожить?
По полым венам кайр течёт та же Пустота, что прокладывает тропки сквозь моё, звенящее от напряжения тело, и сталь тускло смеётся, взлетая навстречу чарам...
Первую порцию я успеваю достать в полёте: как только клинок рассекает сапфировые сплетения, синь рассыпается брызгами, теряя цвет быстрее, чем это может быть заметно глазу. Первую порцию... Но оставшиеся... До них кайрами уже не дотянуться. И я принимаю удар своим телом.
Один. Второй. Третий... Твёрдые, как камни, комки снега ударяют в грудь, заставляя пошатнуться. Четвёртый-пятый-шестой... Слишком вас много и сразу! Не могу устоять на ногах, делаю шаг назад, поскальзываюсь и... Повисаю на вовремя подставленных крепких руках.
Он не выпустил из пальцев оружие, но кулаки сжимают рукояти обратным хватом, лезвиями вниз.
Благодарно киваю и пытаюсь вернуться в вертикальное положение. Ох, как больно! Грудь ноет, словно я снова болтаюсь на воротах дома дочки деревенского старосты... Фрэлл! Опять будут синяки...
— Что это было? — в голосе моего противника разлито тревожное удивление.
— Полагаю, покушение на убийство.
— Снежками? — он недоверчиво поднимает бровь.
— Почему бы и нет? — зажав кайры под мышкой, стягиваю перчатку с правой руки и легонько провожу пальцами по скуле своего противника. — Даже снежком можно убить...
Он смотрит на капельки крови на моей руке, потом сам дотрагивается до рассечённой кожи и морщится. Не от боли, конечно, а от неприятного открытия: узнавать, что миг назад был на волосок от смерти, всегда мерзко.
Ничего, теперь можешь хоть облизать пальцы! Если в царапину и попали клочки магии, моё прикосновение успешно их уничтожило... По крайней мере, я имею основания так думать.
— К счастью, Ваш недруг смог добиться только того, что вывел из строя меня... Боюсь, что не смогу продолжить...
— Чем это вы занимаетесь, господа? — через снегопад до нас доносится спокойный, чуть насмешливый басок человека, привыкшего командовать.
Оборачиваемся. Так и есть, Городская Стража. Если принять во внимание, что в черте города дуэли запрещены, можно легко понять злорадное удовольствие старшего офицера патруля, вразвалочку направляющегося к нам, пока его подчинённые берут место несостоявшегося поединка в кольцо.
— Разговариваем, сударь, — огрызается мой противник. — Не вижу причин, чтобы двум взрослым мужчинам нельзя было уединиться для беседы!
— Беседы на языке стали? — хохотнул офицер. — Ай, как нехорошо, господа! Думаю, вам известно, что Его Величество прохладно относиться к нарушителям правил...
— Мы ничего не нарушали! — попытка избежать конфликта проваливается, потому что представитель власти хитро щурит глаза:
— И кровь на Вашем личике, сударь, появилась от неосторожно брошенной фразы?... Хватит строить из себя невинность! Если уж попались с поличным, имейте гордость отвечать за проступок... Извольте добровольно следовать за мной, господа, если не хотите, чтобы мои парни вам помогли!...
Когда дверь камеры захлопнулась за последним из конвоиров, молодой вельможа зло плюнул им вслед.
— Дорвались, гады... Знать бы, кто их навёл...
— Кто угодно, полагаю. Слишком многие стали свидетелями вызова.
