Нити рождаются медленно и мучительно, но это не та боль, которую невозможно терпеть. Омерзительнее другое: каждый раз я чувствую, как что-то теряю. Какую-то малость, незаметную уму и сердцу, но все эти малости и составляют меня...
Вешу? Лежу? Стою? Невозможно сказать. Веса не ощущается, и даже если бы я вдруг перевернулся вниз головой относительно того положения, в котором нахожусь...
А-а-а-а-х!...
Напросился.
— Так-тебе-больше-нравится-больше-нравится-больше-нравится?...
Рой голосов всколыхнул нити, распявшие меня в пустоте, и каждый звук заставил вздрогнуть частично онемевшее тело.
— Кто здесь?
— Здесь-здесь-здесь-здесь...
Эхо кружит между пылинками, не удаляясь и не приближаясь. Повторяю попытку:
— Кто вы?
— Мы-мы-мы-мы-мы?
Ехидное изумление пробивается сквозь слаженный хор.
— Вы!
— Мы-это-мы-это-мы-это-мы-это-мы...
С ними больно разговаривать, потому что каждое слово колышет нити, движения которых отдаются в голове противнее, чем зубная боль. Но я не отступаю:
— Зачем я здесь?
— Затем-затем-затем-затем-затем!
Хор торжествует, заставляя меня скривиться.
— Я требую ответа!
Пауза. Насмешливая. Недоумённая. И — мне отвечают:
— ПРАВО ТРЕБОВАТЬ ЕЩЁ НУЖНО ЗАСЛУЖИТЬ.
На сей раз я слышу один единственный голос. Абсолютно безликий. Так мог бы говорить мужчина. Или женщина. Или ребёнок. Или все сразу, но эти звуки издаёт явно кто-то один.
— Где я нахожусь?
— ТАМ ЖЕ, ГДЕ И БЫЛ.
— Я не помню такого места!
— ТЫ НЕ ПОМНИШЬ, ЧТО ТВОРИТСЯ В ТВОЕЙ ГОЛОВЕ?
Чуть-чуть сожаления, чуть-чуть насмешки.
— Это место — не моя голова!
— ОТКУДА ТЕБЕ ЗНАТЬ?
Резонное замечание. И я бы с ним согласился, но в этот момент очередная нить выползает из моего левого локтя.
— Ты можешь это остановить?
— ПОЛАГАЕШЬ НАС РАВНЫМИ, ОБРАЩАЯСЬ ПОДОБНЫМ ОБРАЗОМ?
Скучное замечание. Мой собеседник даже не злится и не удивляется, всего лишь констатирует очевидный факт.
— Нет, то есть... ВЫ можете ЭТО остановить?
— ЗАЧЕМ?
И правда — зачем? Что же ответить?
— Мне... больно.
— В САМОМ ДЕЛЕ?
Я куснул губу. Больно, но это только кончик ответа, пробивающегося из земли, а сколько ещё спрятано в глубине? Боль можно терпеть, терпеть беспомощность — гораздо сложнее. Я и не хочу.
— Мне... неприятно.
— А ЕСЛИ ПОДУМАТЬ ПОЛУЧШЕ?
Он с лёгкостью читает мысли, но требует прямого ответа из моих уст. Почему? С какой целью невидимый палач заставляет меня тщательно подбирать слова?
— Я чувствую себя полностью в чужой власти, и... меня это бесит!
Выкрикиваю свой ответ навстречу молчащей Пустоте. Проходит ещё минута — и ещё одна нить уносится вдаль, а онемение взбирается всё выше. Но мой собеседник молчит. Вероятно, обдумывая услышанное. И я начинаю дрожать, только не пойму, от чего: от страха неминуемой расправы за неправильный ответ или от обиды, что НЕ УГАДАЛ...
— ТЕПЕРЬ ТЫ БОЛЕЕ ИСКРЕНЕН, ЧЕМ РАНЬШЕ.
Ни одобрения, ни порицания. Так, сухая отметка о выполнении. Галочка, поставленная напротив очередного запланированного пункта в расписании действий. И это бесстрастие раздражает сильнее всего. Раздражает, потому что я не понимаю, чего от меня хотят. Я знал в общих чертах, чего хочет Магрит. Намерения Мантии вообще никогда не были секретом. Даже планы Рогара в моём отношении можно предположить. Но этот безликий голос... Что нужно ему?
— Скажите, зачем я оказался здесь?
— ТЕБЕ ВАЖЕН ОТВЕТ ИМЕННО НА ЭТОТ ВОПРОС?
— Да!
— НЕВЕРНО. ДУМАЙ.
Невидимый собеседник умолкает, но его молчание почти осязаемо наполнено ожиданием.
— Кто Вы?
— А КТО — ТЫ?
И я понимаю, что ничего не могу сказать в ответ. Просто потому, что не знаю ответа на такой простой и такой сложный вопрос. Молчу, слушая, как новая нить пробивается через моё тело.
— Я ЖДУ.
— Чего же?
— ОТВЕТА.
— На какой вопрос?
— КТО — ТЫ?
— А если я отвечу... Что тогда?
— ТОГДА ТЫ СМОЖЕШЬ САМ ПРИНИМАТЬ РЕШЕНИЯ.
Заманчиво. Но — неосуществимо. Даже за ТАКОЙ приз бороться не стану. Не могу. Не знаю, в какую сторону шагать, чтобы прийти к Истине.
— НАПРАВЛЕНИЕ НЕ ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЯ.
Всё-таки, мои мысли для него — не секрет. Обидно. Значит, в этом странном месте у меня нет ничего ЛИЧНОГО... И обнажённость души жжёт сильнее, чем обнажённость тела. Казалось, мне давно уже наплевать на чужое мнение, ан нет, не наплевать. Почему, зная, что невидимый палач способен отловить в путанном лабиринте моего сознания самую завалящую мыслишку, я сгораю от стыда? Может быть, потому, что мне есть, чего стыдиться?
Попробуем расставить оценки. Что я знаю о самом себе? С одной стороны, очень много, с другой... крайне мало. Если я не могу заранее сказать, как поступлю в той или иной ситуации, значит, вообще ничего о себе не знаю. Ни капельки...
Слабый. Упрямый. Ленивый. Наивный. Охотно заблуждающийся по поводу и без оного. Временами — совершенно бесчувственный, временами — слезливо-ранимый. Такое впечатление, что во мне живут сразу несколько разных Джеронов, которые никак не могут договориться между собой и действовать сообща...
Умный? Очень отдельными местами. Хитрый? Вот уж чего нет, того нет. Любитель посмеяться, в том числе — за чужой счёт? Этого не отнимешь. Азартный? Разве только в отношении применения вдолблённых в мою голову знаний, да и то, когда побеждаю лень и загоняю подальше угрюмую тень вечного невмешательства. Добрый? Да, но не всегда и не со всеми. Честный? Угу. Только меня постоянно обвиняют во лжи...
Справедливый? Ох... Этот вопрос — самый щекотливый. Хотя бы потому, что справедливость у каждого своя. Я пытаюсь привести свои поступки в соответствие с надеждами и чаяниями других людей, но всё чаще замечаю, что зря это делаю. Магрит хотела видеть меня прилежным учеником? Похоже на то. Я, кстати, старался. Добросовестно изучал вещи, в которых так ни фрэлла и не понял... Только сейчас, спустя почти десяток лет со времени последнего урока, ценность знаний становится очевидной. Пока — не всех, но прогресс налицо. Что ещё успел натворить? Старался дружить с шадд’а-рафом — и увидел очень хороший пример того, как следует обманывать чужое доверие. Не нужно было раскрывать своё сердце кому ни попадя... Впрочем, жалею ли я об этом по-настоящему? Наверное, нет. Помимо мрачных дней были и солнечные, не стоит притворяться, что не замечал тёплых лучей — глупо...
Кому ещё я показался лучше, чем на самом деле? А, королевская семейка!... Теперь вот, эльфы. И зачем только притворяюсь? Зачем ввожу всех их в заблуждение? Ведь на самом деле я...
— КАКОЙ ЖЕ?
— Себялюбивый мерзавец.
— ЭТО ТОЛЬКО ОДНО ИЗ ОТРАЖЕНИЙ.
— Неужели? А какие ещё есть?
— ТЕБЕ ЛУЧШЕ ЗНАТЬ.
— О, да! Их не так уж много...
Я перечислил всё? Нет, кое-кого забыл. Чудовище, которое живёт Разрушением. Монстр, дремлющий в глубинах души и открывающий глаза только затем, чтобы поглощать...
— А ДАЛЬШЕ?
— Что — дальше?
— ТЫ НЕ ЗАКОНЧИЛ.
— Не понимаю...
— У ТЕБЯ ЕЩЁ ЕСТЬ ВРЕМЯ, ЧТОБЫ СДЕЛАТЬ ВЫВОД.
— Какой?
— ТЕБЕ РЕШАТЬ.
Вновь наступает тишина. Она подкрадывается со всех сторон и кладёт бесчисленные головы мне на плечи. Тишина, нарушаемая только звонким рождением новой нити...
Они подбираются всё ближе к голове — последняя вынырнула рядом с левой ключицей. У меня есть всего несколько минут, прежде чем мозг прорастёт в пустоту алыми ростками. Всего несколько минут... Но кто сказал, что на этом всё закончится? Кто поклянётся мне, что, когда нити разорвут мои глаза, я перестану ВИДЕТЬ? Кто?
Улыбаюсь, и тихо говорю тому, кто ждёт моих слов:
— Никакого вывода не будет. Мне нечего и не из чего выводить. Я не знаю, кем являюсь. Имя и титул — всего лишь пустые звуки, придуманные и произнесённые теми, кто не более сведущ в тайнах мироздания, чем я... Если Вы хотите знать, кто я, спросите у людей, которые встречали меня на своём пути. Может быть, они ответят Вам. А если промолчат... Что ж, значит, я не заслужил того, чтобы быть... И давайте закончим: если Вы вознамерились убивать, я готов принять Ваш приговор. Если собираетесь терзать моё тело и дальше — придумайте новый вопрос!
