— Я уже сказал Клыкову: дело решенное. Просто хотел услышать правду. Не люблю, когда меня держат за дурака.

— Вы рассуждаете, как деловой человек. Итак, в какую сумму вы цените компаньонство?

— Тысяча больших бумаг.

— Отлично. Я добавлю еще пятьсот, если план будет хорошим.

— Аванс — пятьдесят наличными.

— Условие принимается.

— Как я узнаю, что вы признали мой план хорошим?

— Показатель — выполнение задачи. Плохой план результата не даст.

— Понятно, — стараясь сдержать торжествующую улыбку, Елизаров старательно хмурился. — Что теперь?

— Теперь будем работать. Я стану спрашивать, а вы будете отвечать.

— Я готов.

— До аванса? — спросил Кесоян и пристально посмотрел на сержанта. — Вы мне так доверяете?

— Почему нет? Во-первых, я верю на слово. Во-вторых, без меня вам никак не обойтись.

— Вы умнее, чем я думал вначале, — сказал Кесоян одобрительно. Он достал из стола блокнот, положил перед собой. Нажал на клавиши компьютера.

— Вопрос первый. Как построена система охраны базы?

— Основа ее — три линии заграждения. Внешнее ограждение — колючая проволока на бетонных столбах. Со стороны озера «колючка» идет по краю обрыва.

— Дальше.

— Второе ограждение — электротехническое, находится в пятидесяти метрах от первого. Напряжение пятьдесят тысяч вольт. В десяти метрах за ним бетонная глухая стена. Высота три метра. Поверху — колючая проволока. На шести углах зоны караульные вышки с прожекторами и пулеметами. С вышек простреливается вся полоса между забором и электротехническим заграждением. Зоны обстрела для каждого поста выделены по часовой стрелке.

— Все?

— Нет. Первая и вторая линии заграждения оборудованы электронной сигнализацией.

Кесоян слушал, быстро делая заметки в блокноте. Периодически он постукивал по клавиатуре, вводя данные в компьютер. Каждую исписанную страницу блокнота он вырывал и опускал в кювету с прозрачной жидкостью. Листок на глазах таял и исчезал.

Наблюдая за ним, Елизаров спросил:

— Бумажку убрать просто, но в машине все сохраняется, верно?

— Верно.

— Как же с безопасностью?

— Мы ее гарантируем. Запись на бумажке может прочитать каждый. С компьютером могу беседовать только я. — В голосе Кесояна звучала полная уверенность. — Пытаться заставить машину заговорить с кем-то другим — все равно что допрашивать мертвого.

— А если узнать код вызова?

— Любая попытка подобрать ключевые команды разрушит память.

— А если…

— Не волнуйтесь, дорогой. Никаких «если». Машина работает в особом режиме. Ежедневно я подтверждаю ей, что здоров и что я — это я. Случится что-то со мной — первое же включение уничтожит программу. Так что безопасность гарантирована. На сто двадцать процентов.

— И все же, зачем машина? Можно же без нее?

— Можно, но не нужно. У машины нет нервов, а память надежнее нашей. Она разберется в обстановке спокойно, без волнения и подскажет, что мы упустили, чего не заметили. Она оценит наш план без боязни нас обидеть. Согласны?

Елизаров кивнул.

— Теперь поедем дальше.

— Поедем, — ^с готовностью сказал сержант. — Только я хотел бы попить…

Кесоян коротко хохотнул, хотя глаза его оставались все так же по-рысьи внимательными.

— Хорошо, попьем.

Он должно быть, нажал какую-то кнопку, но Елизаров не заметил этого. Открылась дверь, и в комнату заглянул бородатый человек. Кесоян что-то сказал ему по-армянски. Минуту спустя бородач внес и поставил перед ними большой поднос. На нем лежали аккуратно нарезанные бутерброды с красной икрой, колбасой и сыром. Здесь же плотно прижатые одна к другой стояли бутылочки с пепси и фантой.

— Пейте, — предложил Кесоян и сразу задал очередной вопрос: — Случались ли на базе тревоги?

— Да.

— Причины?

— При мне было две тревоги. Первый раз озеро переплыл лось и прорвал заграждение. Во второй раз ветром повалило дерево. Сосну.

— Какие принимались меры?

— Караул поднимали в ружье. На место, где нарушалась система, высылался вооруженный наряд. С вышек место происшествия освещалось прожекторами…

— Что стало с лосем?

— Погиб на электротехническом заграждении.

— Как выполняется команда «Караул, в ружье!».

— Караульные разбирают оружие. Вскрывается ящик с боеприпасами. Всем выдают дополнительные патроны. Выставляют часового у караульного помещения.

— И все?

— Все. Потом обычно подают команду «Отбой».

— Отрабатывал ли караул упражнения по отражению нападения на объект?

— Нет, такого при мне ни разу не было.

— И никому это не кажется странным?

— Как я понимаю, никто из нашего начальства не опасается нападения на базу. Вся охрана рассчитана на грибников и лосей.

— Интересно, — протянул Кесоян и энергично потер подбородок. То, что он узнал от сержанта, в корне меняло его представления о профессионализме людей, с которыми он познакомился, изучая досье в центре «Восток-Союз». — Ну а специальное подразделение для усиления караула в чрезвычайных обстоятельствах, надеюсь, существует.

— Нет.

— Вы о нем не знаете или его нет?

— Если бы было, я бы знал…

— Как расположены посты на территории базы? Сколько патронов выдается каждому часовому? Есть ли какие-то особые сигналы, на случай, если из строя выйдет централизованная система сигнализации?

Еще никогда в жизни Елизаров не подвергался такому строгому экзамену. Вопросы следовали один за другим. Елизаров потел, тер лоб рукавом, наливал и пил воду, с тоской поглядывая на гору бутербродов. Кесоян не давал передыху, а намекнуть о своем желании казалось неудобным: не байки травили в курилке — дело денежное делали.

— Какая глубина озера у западного берега? У восточного? Сколько вышек выходит на берег? Можно ли снять какой-нибудь пост без шума?

Наконец последовал вопрос, которого Елизаров ждал с самого начала разговора: где самое слабое место охраны базы, ее ахиллесова пята?

— Есть такое место, — сказал он, не скрывая торжества. — Но без меня его не пройти.

Кесоян понимающе усмехнулся.

— Мы обо всем договорились, дорогой. Вы в этом деле первая фигура, со всеми вытекающими последствиями. Итак, где же это место?

— Ливневый сток. Он выходит в озеро и закрыт решеткой. Решетка на обычном замке. Сигнализации ни на решетке, ни в канале нет. Существуют пять выходов на территорию через колодцы. Самый удобный — в бойлерной.

— Так, так, — оживился Кесоян. — В этом что-то есть.

— В этом есть все, — сказал Елизаров убежденно. — По стоку можно пройти внутрь базы. Я встречу группу в бойлерной. Останется снять караул.

— Возможно это?

— Вполне.

— На чем основана такая уверенность?

— На обстановке. Раньше в армии служили по-настоящему. Теперь кто тянет лямку, а кто дослуживает. Офицеры рвутся уволиться, пока их не поперли в шею по сокращению. Пока молоды, можно неплохо устроиться на гражданке. Простаки поняли, что их заставили служить вместо умников, которые ошиваются по институтам и университетам. Короче, вместо равенства одним выдают автоматы, другим — дипломы. Вот и не стало дураков служить как надо.

— Мы проработаем ваш вариант. В числе других, — сказал Кесоян, охлаждая энтузиазм Елизарова. — Теперь скажите, кто заведует складом с элементами систем управления?

— Это седьмое хранилище. Им командует прапорщик Лыткин. Леонид Андреевич.

— Вы сумеете познакомить с ним Клыкова?

— Постараюсь.

— Когда построена база?

— В шестьдесят пятом.

— Откуда вы это знаете?

— У нас в клубе есть стенд, там описана история части.

— Можно установить, кто вел гидрогеологические изыскания и проектирование?

— Не знаю, не интересовался. Но выяснить можно. В крайнем случае, спрошу капитана Баркова.

— Кто это?

— Наш ветеран. Технарь.

— Попробуйте, только аккуратно.

— Постараюсь. Можно еще вопрос?

— Задавайте.

— Скажите, почему вы мне сразу доверились? Без проверки?