Это было самым главным, что сумел сделать за время своей службы, а может, за всю свою жизнь рядовой Рудольф Морозов, паренек из забайкальской деревни Барон Кондуй. Единственная пуля, выпущенная им, точно поразила цель. Ашот Гукасян опрокинулся на мокрый песок. Он падал, раскинув руки. Ослабевшие пальцы не смогли утопить кнопку дистанционного привода взрывателя. Сама пусковая панелька, зажатая в его кулаке, отлетела в сторону и упала на кромку берега, которую захлестывала тихая озерная волна.

Чаплински, сидевший на валежине метрах в десяти от Ашота, мгновенно бросился на землю, изготовил свой автомат. Нетрудно сказать, чем бы окончилось единоборство опытного мастера ближнего боя с Рудиком Морозовым, если бы в эту самую минуту со стороны базы не взвился в небо рой трассирующих пуль. Мгновение спустя оттуда полетели стрекочущие звуки автоматных очередей. На базе шел бой!

Кто-кто, а Чаплински прекрасно понимал, что это означало. Операция провалилась. Вернутся боевики с полуострова или нет, ему надо уходить. Бежать, лететь, отрываться, пока есть возможность, пока его не начали искать…

База «Буран»

Майор Нырков вышел из офицерской гостиницы задолго до того часа, когда он собирался проверить караул. Остановился, чтобы глаза привыкли к сумраку, зябко поежился. Ветра не было, но от озера тянуло прохладной сыростью.

По знакомой дорожке он отправился к штабному зданию. Дежурный по базе — подполковник Иван Ильич Репка, круглолицый, пузатенький — встретил Ныркова добродушной улыбкой. Протянул мягкую ладонь, предложил гостеприимно:

— Стаканчик чайку?

Именно в этот момент на панели сигнализации вспыхнул кровавый зрак лампы — тревога в зоне! Тут же в открытую форточку ворвался далекий ноющий звук сирены.

Подполковник судорожным движением сорвал с телефона трубку. Закричал, нервничая:

— Койда, что там у вас? Что?!

Лицо Репки разом побагровело, на лбу выступил пот. Он бросил трубку на стол и выдохнул:

— Вооруженное нападение. Стрельба…

Ноги не держали подполковника, и он сел на стул.

— Что будете делать? — спросил Нырков, пытаясь вырвать дежурного из оцепенения.

— Не знаю… — откровенно признался Репка.

— Что требует инструкция?

— Какая? — Голос подполковника звучал отрешенно. Вдруг он спохватился. — A-а, да! Она обязывает дежурного в случае чрезвычайных обстоятельств немедленно докладывать обстановку начальнику базы и действовать по его указаниям.

— Докладывайте, — подсказал Нырков и кивнул на телефон.

Репка посмотрел на него с удивлением.

— Кому?! Полковник Лосев на охоте. С вашим генералом…

— Свяжитесь с Иконниковым.

— Он тоже уехал с ними.

— Должна быть радиосвязь!

— Она есть, но в одном направлении. Если полковнику мы понадобимся, он нас вызовет.

— А если он — нам?

Репка сокрушенно развел руками.

— Тогда принимайте решение сами, — сказал Нырков напористо. — Ждать нельзя! Вы же здесь сейчас старший.

— Я принял решение, майор, — Репка упрямо мотнул круглой головой. — И не надо на меня давить. Есть инструкция. Я ее придерживаюсь. У меня нет самостоятельных прав.

— Там стреляют, товарищ подполковник! Вас никто не освобождал от службы.

Нырков начинал заводиться.

— От службы? Да. Но я уже свое выслужил, майор. Все. У меня есть право на пенсию, на льготы. И я не обязан быть решительней президента. Извините, увольте! — Репка картинно развел руками и покачал головой. — Самое большее — меня выгонят за то, что я следовал инструкции. А судить меня не за что. Пусть начальство выкручивается. Я здесь чист! А если начну самовольничать, уже завтра Лосев и ваш генерал сделают меня ответственным за все, что произойдет, и упекут по всем статьям сразу, будьте уверены. А у меня, извините, дети и внуки. Так что…

Нырков смотрел на подполковника с брезгливым сожалением. Должно быть, ему стоило его презирать, но этого чувства он не испытывал. Что поделаешь, долгое время система отбирала и растила бессловесных исполнителей, незаметных, угодливых, удобных. Репка по натуре был вторым человеком. Прикажи такому — расшибется в лепешку, сделает все, что задано, исполнит беспрекословно, точно и в срок. Заставит других вертеться, бегать, потеть, но добьется выполнения приказания. Однако и в этом качестве подполковник в какой-то момент пересидел самого себя. Чем ближе подходил возраст к пенсионному рубежу, тем опаснее становился Репка для дела. Оправдывая себя, он объяснял свои поступки мудростью и осторожностью, хотя почему-то именно они никогда не позволяли ему возразить шефу, настоять на своем мнении, если оно было более разумным, но шло вразрез с командирским. Постепенно активный исполнитель превратился в безликую тень своего шефа, стал дополнением его недостатков.

— Вот дальняя связь, — сказал Нырков и коснулся рукой белого телефона с металлическим гербом Союза в центре наборного диска. — Звоните в Москву дежурному по Главному штабу.

Репка взглянул на майора, как на сумасшедшего.

— Вы всерьез?!

— Конечно.

— Я пока в своем уме и не…

— Тогда это сделаю я.

— Вы понимаете, майор, какую ответственность берете на себя? — спросил подполковник, ощущая в душе заметное облегчение. Правда, на всякий случай он положил руку на трубку опасного аппарата.

— Я все понимаю.

— Охота вам совать голову в петлю? Командир базы отсутствует. Ваш генерал — тоже. Мы еще не знаем, насколько тревога обоснованна. Вы же подставляете их под удар, хотя вполне вероятно, что делу не поможете.

— Утром полковник Лосев явится и все уладит, так?

— Это его дело, майор. Наш с вами удел — играть в подкидного дурачка, а эти люди играют в покер.

— Хорошо, подполковник. Запишите в журнал дежурств, что я беру ответственность на себя и за звонок и за все остальное. Я распишусь. А теперь уберите руку с трубки и назовите пароль внеочередного прохождения связи.

— Как угодно, — вдруг согласился Репка. — Звоните. Я запишу. Пароль «Тайфун». Звоните.

Нырков решительно набрал два нуля.

— Дежурный Артемьев, — мгновенно откликнулся голос.

— Генерала Рытова, — попросил Нырков. — Министерство обороны.

— Учтите, — предупредил дежурный, — у нас ночь.

— «Тайфун», — назвал Нырков пароль, снимавший все препятствия. — Найдите, где угодно. Это особо срочно.

Минуты ожидания тянулись томительно долго. И вдруг в трубке раздался сонный недовольный голос:

— Рытов. Слушаю.

— Товарищ генерал-полковник, докладывает майор Нырков. На базе «Буран» чрезвычайное происшествие. Совершено вооруженное нападение на караул…

И сразу голос генерала зазвучал по-иному:

— Где Лосев?

— Его в гарнизоне нет. Сегодня суббота…

— Студенцов?

— Его тоже нет.

— Ясно: пьянствуют…

— Не думаю, — Нырков попытался смягчить оценку происходившего. — Они на охоте.

— Майор! — Напор генеральского гнева не уменьшало расстояние. — Ты мне не объясняй, что такое охота. Это та же пьянка, только в заказнике у костра.

— Виноват! — Стараясь вернуть Рытова к неотложному делу, Нырков произнес: — Сейчас я не готов вам возразить, обстоятельства не терпят. Прошу вас передать мне право командовать.

— Хорошо, передай трубку дежурному…

Генерал, должно быть, мгновенно просчитал ситуацию и оценил решительность майора Ныркова.

Репка неуверенной рукой принял горячую трубку, приложил к уху и доложил срывающимся голосом:

— Дежурный по базе «Буран» подполковник Репка.

— Я — Рытов, — прозвучало в трубке. — Вы меня знаете?

— Так точно, товарищ генерал-полковник!

— До выяснения обстоятельств командование базой принимает майор Нырков. Вы подчиняетесь ему непосредственно. Начальника базы и руководителя инспекции к делам не допускать. Во всяком случае, без моего личного разрешения. Завтра утром буду у вас. Ясно?

— Так точно.