— Спасибо за то, что заботишься о спокойствии моей совести, но с этим я уж как-нибудь сам разберусь. Все, что ты сказала, верно, но ничего не меняет. Я принял решение и от него не отступлю.

— Могу я поинтересоваться, что это за решение? — саркастическим тоном спросила она.

— Я забрал твои вещи из отеля. Они у меня в машине. До возвращения в Нью-Йорк ты поживешь у меня.

— Ни за что.

Вот упрямица.

— Я не собираюсь с тобой спорить, Джессика. Я же сказал, что принял решение и не отступлю от него.

— А мое мнение снова ничего для тебя не значит?

— Только не в этом вопросе. Кстати, я разговаривал с начальником пожарного расчета. Он сказал, что в ванной комнате твоего номера загорелась проводка. Огонь распространялся медленно, дыма было много, и ты могла задохнуться. Не хочешь рассказать мне, как все произошло?

— Зачем? Я уже дала показания полиции, объяснилась с начальником пожарной команды. Кстати, никто из них не посчитал меня сумасшедшей, не уверял, что мне все это просто привиделось от усталости, и не посоветовал обратиться к психиатру.

Харлан поморщился.

— А я никогда и не считал тебя сумасшедшей. Напротив, ты всегда производила на меня впечатление человека разумного и рассудительного. Просто я знаю, что с любым может приключиться нервный срыв.

— Если со мной и приключился, как ты выразился, нервный срыв, то все те случаи, о которых я тебе рассказывала, его причина, а не следствие. Ну да ладно. Не стоит больше об этом. Ты просил рассказать о пожаре в номере? Да рассказывать в общем-то нечего. — Она вздохнула. — Я лежала на кровати и почувствовала запах дыма.

— Ты не спала?

— Нет. Я собиралась поспать, но то ли от того, что немного поспала у тебя в кабинете, то ли от злости на тебя не могла уснуть.

— Значит, в том, что я тебя разозлил, есть положительный момент. — Он улыбнулся уголком рта. — Ты не спала, и, возможно, это спасло тебе жизнь. Что ты сделала, когда почувствовала запах дыма?

— Я встала и увидела, что дым просачивается из-под дверей ванной. Позвонила дежурному администратору и открыла ванную, чтобы взглянуть, нельзя ли погасить огонь.

— Бог мой, Джессика, — раздраженно воскликнул он, — любому ребенку известно, что нельзя открывать дверь, если из-под нее идет дым! — Тут ему вспомнилось, как он увидел безжизненную Джессику, лежавшую на носилках, и раздражение уступило место щемящей боли в области сердца. Господи, она же могла умереть! Что бы он тогда делал? Как бы смог жить дальше? — Разве ты об этом не знаешь? — уже мягче добавил он.

— Ну я ведь не в своем уме, ты же сам твердил мне это все утро, — не удержалась она, чтобы еще раз не уколоть его. — Одной глупостью меньше, одной больше, какая разница...

Он догадался, что самой большой глупостью она считает свой приезд сюда, к нему.

— Я собираюсь сегодня же вернуться в Нью-Йорк. Возьму свою машину и отправлюсь немедленно. Здесь мне нечего делать. Пожалуйста, оставь мой чемодан возле справочной. Я вызову такси и заберу его.

— Возвращение в Нью-Йорк сегодня будет еще одним глупым поступком, и я не позволю тебе его совершить.

Джессика взяла свой жакет, который тоже пропах дымом, и надела его.

— А мне и не требуется твоего позволения. Я взрослая, вполне самостоятельная женщина, и сама могу со всем справиться.

— И с тем, что происходит в твоей нью-йоркской квартире? — вкрадчиво поинтересовался он.

Она нервно сглотнула.

— И с этим тоже. — Она решительно и гордо выпрямилась.

Он присел перед ней на корточки и, положив ладони на кушетку по обе стороны от нее, заглянул ей в глаза.

— Ты должна остаться хотя бы ненадолго, Джессика.

Она застыла и отвела взгляд.

— Не вижу причин, по которым мне стоит задерживаться здесь. Я не пострадала от огня, только наглоталась дыма, но мои легкие хорошо провентилировали, так что я вполне здорова и чувствую себя нормально. Я уже все рассказала компетентным органам и больше ничем не могу помочь следствию.

— Но ты не можешь уехать хотя бы потому, что у тебя на данный момент нет машины.

Она уставилась на него расширенными глазами.

— То есть как это нет машины? Что ты имеешь в виду? Я оставила свою машину на стоянке отеля. — Она охнула. — Ты... ты же не хочешь сказать, что ее угнали?

— Нет, к счастью, этого не случилось, но она повреждена какими-то подростками-вандалами вместе с тремя другими. Служащий, работающий на стоянке, клянется, что отлучился всего на пять минут купить кофе и гамбургер. Он также сказал, что это уже не первый случай в городе и, видимо, управляющему придется нанять дополнительную охрану.

— Что с машиной? — удрученно выдавила Джессика.

— Проколотые шины, немного помятое крыло и перерезанный бензопровод.

— О нет, — простонала она.

— Я позвонил в автосервис своему механику, он обещал отбуксировать ее в мастерскую и все отремонтировать. Но на это потребуется некоторое время, как минимум день-два.

Джессика поникла, опустив голову и ссутулившись. "Бедняжка, подумал Харлан, сколько неприятностей свалилось на ее хрупкие плечи только за сегодняшний день. Но держится она молодцом. Другая на ее месте уже бы расклеилась. Ему так хотелось утешить ее, ласково привлечь к себе и успокоить, но он сомневался, что она примет от него этот жест, и не желал быть отвергнутым. Лучше оставить все как есть. По крайней мере пока.

Через пару минут Джессика выпрямилась и расправила плечи. От ее растерянности не осталось и следа. Харлан в который раз восхитился ее самообладанием и силой воли.

— Спасибо, что позаботился о моей машине, — проговорила она светским тоном. — Завтра я позвоню твоему секретарю и оставлю адрес страхового агентства, куда нужно послать счет за ремонт, и номер моего страхового полиса...

— Хорошо, Джессика, мы обсудим это позже, а сейчас поехали.

— Куда?

— Ко мне домой, куда же еще, — теряя терпение, сказал он.

— Но ведь я же ясно выразилась, что не собираюсь оставаться в Питтсбурге, тем более останавливаться у тебя дома. Это совершенно ни к чему.

— Но ведь твоя машина в ремонте.

— Я возьму машину напрокат.

Забыв о своем намерении не прикасаться к ней, Харлан взял ее за плечи, уже не зная, как вдолбить в ее хорошенькую упрямую головку, что сегодня он никуда ее не отпустит.

Он почувствовал, как тело Джессики напряглось. Она удивленно вскинула глаза, но не отстранилась.

— Джессика, послушай меня внимательно. Ты не можешь сегодня никуда ехать. Ты полночи была в дороге, ты устала, вымоталась, наглоталась дыма, расстроилась из-за машины. Вполне достаточно потрясений даже для крепкого мужчины, не говоря уже о хрупкой женщине. Тебе нужно отдохнуть и немного успокоиться.

Джессика попыталась вникнуть в то, что говорил ей Харлан, но это было нелегко, когда он был так близко и его большие горячие ладони лежали у нее на плечах. Она чувствовала их жар сквозь тонкую ткань блузки и жакета, он проникал в нее и растекался по жилам, воспламеняя кровь. Она поймала себя на том, что ей хотелось бы ощутить его прикосновения не только на плечах, но и... Нет! Джессика мысленно встряхнулась. Что это с ней?! О чем она думает?! Такие мысли ни к чему ее не приведут!

Она заставила себя вернуться к насущному. Итак, какой у нее выбор? Поехать на своей машине она не может, потому что та повреждена. Можно взять машину напрокат, но она действительно очень устала, к тому же выбита из колеи событиями последних недель, отказом Харлана помочь ей и еще этим пожаром. И в довершение ко всему вся ее одежда провоняла дымом и гарью. Может, все-таки стоит принять его предложение поехать к нему домой хотя бы для того, чтобы переодеться и принять душ?

Джессика уже мысленно решила, что согласится поехать с ним, но из чистого упрямства попробовала предпринять еще одну попытку воспротивиться его воле. Пусть еще чуть-чуть понервничает. Поделом ему за то, что практически выставил ее из кабинета сегодня утром.