Когда мы с Васькой спустились со стула, мне стало нехорошо: на меня смотрело собственное отражение! Тайфун скопировал даже латку на подаренных бабушкой джинсах, только надпись на футболке у него почему-то вышла перевернутой!
И тут я услышала мамины шаги за дверью.
– Под кровать, быстро!
Тайфун удивленно раскрыл глаза, но я ткнула ему пальцем на дверь, и он без звука метнулся под кровать. Мама раскрыла дверь:
– Что ты творишь? Почему Васька кричит?
– За окном пролетела летучая мышь, – сообщила я самым честным голосом и занялась отдиранием Васькиных когтей уже от собственной футболки. Мама покачала головой, но дверь закрыла и громко сказала папе:
– В этом доме даже коты становятся нервными!
Под кроватью Тайфун едва не застрял, потому что я сама убираюсь туда с трудом, но я все равно не позволила ему вылезать. Еще не хватало, чтобы мама увидела меня в двойном экземпляре!
– Меняй облик!
Я притащила альбом, где вперемешку с фотографиями киноактеров были наклеены фото будущих знаменитостей из нашего класса. Остановились на фотографии Ларисы Медведевой. У Лорки самая шикарная прическа в нашем классе и глаза на пол-лица, да и фасон платья на фото хорошо просматривался.
Тайфун тяжело вздохнул и стал меняться…
– Что вы там делаете? – внезапно раздался над головой у меня мамин голос.
Я вздрогнула и уронила альбом. Мама с недоумением разглядывала торчащие из-под кровати белые босоножки. Тайфун дернулся, так как Лариса немного потолще, чем я, выбраться из-под кровати ему не удалось.
– Лариса пришла ко мне задачу решать, – доложила я.
– Под кроватью?
– Это новый способ активизации мышления.
– Света, ты сейчас проводишь Ларису и зайдешь к нам, – сказала мама ледяным тоном и вышла.
Кровать пришлось поднимать, а Ваську ловить в кухне. Мешок для ловли червяков обнаружился в кладовке, рыба нашлась в холодильнике, а куртку поверх «Ларисиного» летнего платья набросили папину.
Выходили тихо, чтобы не стукнуть дверью, я держала в руках мешок, Тайфун нес Ваську и в кармане папиной куртки – рыбу.
На улице почти стемнело, зажгли фонари. Возле подъезда я увидела Борьку с компанией мальчишек, яростно споривших о чем-то и в нашу сторону даже не посмотревших. Бабка из четырнадцатой квартиры, наоборот, проводила нас неодобрительным взглядом и проворчала что-то насчет «Лоркиной» прически.
– Почему она недовольна? – спросил Тайфун.
– Это я недовольна, – ответила я, – потому что темно. И Васька, потому что ему не дают рыбы…
– Девочка, отдай червяка, – раздалось почти рядом.
Васька повернул голову и уставился своими зелеными «фарами» на две робкие фигуры в отдалении. Тайфун почесал кота за ухом и ускорил шаг.
– Отдай червяка, – тихо молили голоса.
Мне стало противно:
– Сначала с дубинкой наскакиваете, а теперь просите!
– Отдай, зачем тебе червяк?
– А вам? Я его дрессировать буду!
– Он плохо поддается дрессировке, – сказал тот, что повыше. – А нам нужен для исследовательских целей. Мы – доктора наук. Посадим червяка в теплую клетку, кормить хорошо будем, фотографировать для диссертации.
Я оглядела дядек с сомнением:
– Разве вам доверят лабораторию?
– Доверили! – рявкнули оба в один голос, но при виде расширившихся Васькиных зрачков притихли.
– А где ваша лаборатория?
– Здесь! Совсем рядом. У нас отличная лаборатория! Тайфун нервно погладил Ваську по голове, тот недовольно фыркнул. Мне не хотелось сворачивать на пустырь, но мы туда и не пошли, а остановились у шоссе, вдоль которого росли пирамидальные тополя. Проезжающие автомобили на мгновение выхватывали из полутьмы толстые стволы деревьев и мчались дальше.
Что сделал высокий, я не поняла, но раздался щелчок, и открылась внутренность довольно большого помещения…
Тайфун
Больше всего я опасался, что они заподозрят неладное и не снимут защитного поля со своего корабля (тогда обнаружить его было бы невозможно). Но абукрабики открыли люк, и мы вошли.
Шлюзовой отсек корабля абукрабиков был значительно больше, чем у моего, но особенно оглядывать его было некогда: я сосредоточил внимание на механизме, замыкающем люк, достал из кармана рыбу… Васька учуял ее мгновенно и раскрыл рот в требовательном вопле. Абукрабики остолбенели. Тогда я сунул рыбу в пасть коту, бросил его на руки Светке и шарахнул абукрабиков разрядом! Они покорно вывалились наружу.
– Светка, прыгай!
Она дернулась следом, но тут я вдруг увидел, что у нее в руках нет кота!
– Стой! Где Васька?
– Удрал вместе с рыбой, – пролепетала она растерянно.
Я захлопнул люк перед самым носом абукрабиков и включил внешнюю связь. Снаружи доносилось шипение абукрабиков:
– Выходи, тебе все равно конец.
– Мне надо домой, – робко напомнила Светка.
– Куда убежал кот: внутрь или наружу?
– Наружу. Он схватил рыбу и выпрыгнул раньше этих…
Шипение стало еще противнее:
– Выходи или мы уничтожим тебя вместе с кораблем!
Не хватало еще, чтобы они открыли огонь из орудий второго корабля, он наверняка стоит где-то поблизости. Надо взлетать.
– Ты не можешь выйти, – пояснил я. – Васька был нашей защитой.
Она растерянно заморгала.
– Сейчас мы немножко взлетим, собьем абукрабиков со следа, а потом сразу сядем, и я тебя высажу.
«Немножко взлетим». Для меня это немножко, но кое-кто вообще никогда не был в космосе…
– За мной!
Отсек пилота я нашел очень быстро и сразу задал электронному мозгу команду «старт». Светка испуганно ахнула, когда резко увеличившаяся сила тяжести припечатала ее к полу, пришлось срочно снабдить ее адаптационным скафандром, оказавшимся в отсеке. Хорошие скафандры, однако, у абукрабиков: на все случаи жизни.
Пока я изучал пульт управления, второй корабль абукрабиков попытался подойти на расстояние выстрела, но я не люблю, когда меня сбивают дважды на протяжении одного сезона! Если орудия моего патрульного корабля подходили только для охоты на шмяклей, это не значит, что я совсем не умею стрелять. Орудийные залпы заставили абукрабиков поотстать.
Я хотел выйти на уровень нуль-перехода (там затеряться легче), но абукрабики опять раскусили мою тактику и хотели загнать в топку местного светила. Данная перспектива мало привлекала, хотя абукрабики очень настаивали. В разгар маневра я внезапно понял, что не справлюсь с управлением, просто не хватит рук. Возвращаться в собственную оболочку всегда проще, чем из нее выходить, и я стал самим собой.
Позади опять ахнула Светка, но я не мог отвлекаться. В конце концов нельзя жить устаревшими представлениями о внешнем виде разумных, я ничуть не страшнее абукрабика, а розовые щупальца смотрятся куда красивее черных клешней!
Светлана Дударь
Когда Тайфун стал огромным розовым осьминогом, я совсем не испугалась, только подумала, что червяком он был симпатичнее. К тому же, свист осьминога трудно понять без переводчика.
Тайфун
Они все-таки подставили мне свой борт! Я всадил в их металлическую оболочку все, что еще оставалось в боезапасе орудий, и посмотрел на Светку третьим, пятым и седьмым глазами. Она испуганно вытаращила два своих и поспешно сказала:
– Розовый цвет тебе очень идет.
– Возвращаемся, – предупредил я. – Садиться будем на пустыре или у шоссе?
– Лучше у шоссе, – сказала она и добавила извиняющимся тоном: – На пустыре уже совсем темно.
Шоссе так шоссе. Я замолчал, так как в натуральном облике говорить по-человечески трудновато, а моего свиста она не понимала.
Однако повернуть обратно оказалось не так-то просто.
Корабль упорно сопротивлялся моим попыткам лечь на обратный курс, и я всецело погрузился в изучение обозначений над пультом управления.
Светке надоело сидеть на полу, она дернула меня за щупальце и сказала:
