Легенды, твердили они, это не что иное, как сказки, придуманные древними, чтобы объяснить себе, за что им мир такой достался. Почему дождь и град бьют посевы, ураганы сметают людей и дома, а волны в море топят утлые суда. За что двары крадут людские жизни. Вот люди и решили, что гневается на них Нимоа. Когда же светит Канн и обильный урожай зреет на полях - Нимоа радуется. А Драконы, Дети Нимоа, исполняют волю его, храня людей на земле - той самой тверди, что держит Великий Нимоа на своей огромной спине. Все просто. Ветер встречал и таких, что вообще не верили - шутка ли сказать - в существование Драконов! А тут такое!
Он решил сделать вид, что верит старику. Может, что-то из этого и выйдет.
- И что, я тоже могу стать богатым? - Все-таки недоверия в его голосе оставалось многовато. - Почему же ты всю жизнь молчал, а теперь вдруг решил выдать тайну?
- Негоже, чтобы она со мной ушла. И Дракон так сказал: должен придти достойный… готовый… Чувствую я… тяжело мне будет умирать. Вот и ждал… - Лицо его заметно потемнело, глаза наполнились скорбью. - Хотел я свое бесценное знание сыновьям передать. Поэтому ждал, пока вырастут они, окрепнут, оперятся. Но где уж мне, червяку, самому решать! Нимоа, между тем, посылал ко мне избранников, им взлелеянных. Как тебя. Дважды так случалось. А я все хитрил да сам себе рассказывал, что не тот человек мне встретился, не подходящий. Один раз Нимоа не послушался - сына потерял. Другой раз ослушался, не покорился - второго он у меня отнял. А теперь чуть мою собственную жизнь не забрал.
С мольбой во взгляде он обратился к Ветру:
- Не уходи! Если и ты уйдешь, в третий раз накажет меня Нимоа. Умру я с нечистой совестью. В двара превращусь или во что-нибудь похуже. А тебе ведь ничего не стоит… Ничего не потеряешь. Наоборот, получишь, а? Да еще золота прибавлю!
- Хорошо! - твердо сказал Ветер. То ли сочувствие его заставило, то ли любопытство. Правда ведь, он ничего не теряет. - Но не обещаю, что воспользуюсь твоими знаниями. Или это непременное условие?
- Нет, нет. Конечно, нет! - довольно закивал головой старик. - Это уж ты сам. Тебе решать. Только вот…
Он замялся.
- Что, "только вот"? - Ветер невесело усмехнулся. В его жизни всегда были подвохи. Он привык. Ничего даром не получишь. - Как говорится: отдал по доброй воле скимбик - отдай и кошелек, а то отнимут силой.
- Да что ты, что ты, ничего мне от тебя не нужно! - старик, похоже, снова испугался. - Ты должен слово дать одно… пообещать мне… Только и всего.
- Что никому говорить не буду? Не бойся, меня и так засмеют, если что.
- Нет, другое. Я доверю тебе тайну, но нельзя ею пользовался до того как… до смерти моей. Вот умру я - тогда и отправляйся за своей Жемчужиной. Если пожелаешь.
- А почему? - спросил Ветер.
- Вот этого не могу тебе сказать. Но это непременное условие.
Ветер прикинул про себя. Да будет ли он вообще когда-нибудь о том заботиться? Тем более что до конца старику осталось не так уж долго. И он легко согласился:
- Ладно. Считай, договорились.
- А ты в том поклянешься?
- Сказал же: согласен!
- Нет, ты поклянись! - настаивал Бран.
"Ладно уж, - решил Ветер, - сказал "раз", надо говорить и "два".
И произнес повнушительнее:
- Клянусь тебе в том, что не воспользуюсь твоим тайным знанием до твоей же смерти.
- Или не найти мне покоя до самой смерти, - подсказал старик.
- И не найти мне покоя до самой смерти, если обману тебя, - спокойно подтвердил Ветер.
Ох, и настойчив же этот Силивест Бран!
- Прекрасно! Решено, ты остаешься здесь.
Старик был страшно доволен, а Ветер - обескуражен.
- Как это здесь?
- Конечно, нам же нужно карту изобразить. А память для того по крупицам нужно собирать. Не один день уйдет.
- Какую? Путь до логова Дракона и обратно? - Ветер улыбнулся своей шутке.
- Не до логова, а до Обиталища Дракона, - старик вновь ударился в прежнее благоговение перед Нимоа и всеми его Драконами. - Это тебе не тварь какая-нибудь, а Высшее Существо. - Его взгляд обратился к фигурке Охранного Дракона над входом в спальню. - Конечно же, у меня нет готовой карты! Не мог же я доверить такое важное простому пергаменту? Память - вот что хранит бесценное знание пуще любых тайников. До сих пор я помню те дни так ясно, словно это было вчера. - Лицо Брана омрачилось вновь. - Будто и не было всей этой жизни.
- Ну и рисуй. А я зачем тебе сдался? Зайду через день-другой, заберу.
Понимая, что старик беспокоится, как бы Ветер не удрал, едва выйдя за двери, он совершенно серьезно прибавил:
- Можешь не сомневаться. Если уж я сказал, что приду, значит приду обязательно.
- Я верю, верю тебе. Ты не обманешь старика. Но я слаб. Вот видишь?
Он пошевелил пальцами и попытался приподнять одну руку, покоившуюся поверх одеяла. Ему удалось лишь сдвинуть ее с места.
- Пубест, мой лекарь и друг, говорит, что все еще может вернуться, но не сразу, со временем. А ты можешь очень скоро исчезнуть из Ласпада. Я это сердцем чувствую. Времени осталось немного. К тому же, я вижу, ты грамоту знаешь. И сдается мне, - он пристально посмотрел прямо в глаза своему гостю, - не просто знаешь, а куда лучше меня. Тебе за мной и записывать. Никому, кроме нас двоих, не доверю бесценное знание. Соглашайся! Тебе у меня хорошо будет. Лучше, чем на улице. Или где-нибудь в Темных Кварталах.
Ветер помалкивал. Доводы старика были резонны. Да и обратно, домой, если можно так назвать свое укрытие, ему не хотелось. Тут можно на время спрятаться от Косого и вездесущих глаз его шайки. У Силивеста Брана его никто искать не станет. А хозяин дома будет беречь его, обхаживать. Последнее соображение оказалось решающим, и старик, сразу догадавшись, что Ветер сдался, пустился в рассуждения, как все устроить наилучшим образом.
У него нет помощника, дела свои он вел всегда самолично, никому не доверял. Однако в последнее время он часто подвержен хворям, и когда случается вновь занедужить, Симлид, старший управитель здесь, в Ласпаде, присылает своего человека в помощь. Но теперь Бран намерен взять помощником Ветра, раз уж его сама судьба подбросила. Временно, конечно, пока не подыщет более достойного места в своем торговом царстве. Ведь должен же он вознаградить спасителя. А пока что Ветер ему тут послужит, поживет в его доме. Никто не осмелится перечить Силивесту Брану. И главное, никто ничего не заподозрит.
Пишет ли Ветер на каких-нибудь еще языках, кроме тармасского? У Брана много торговых дел с хадаиссами, витамами, либийцами, а также в обширной Империи Индурги. У них там местных наречий не счесть, но может, хотя бы дурги? Или ингорги? Ветер кивнул. Так какие же?
- Тагорги так себе. Ингорги совсем плохо, - пожал он плечами. - Написанное разобрать могу, на слух же плохо понимаю: сплошные вопли гортанные. Для этого ухо должно быть привычное. - Ветер сосредоточенно покопался в памяти, не замечая удивленного взгляда Брана. - Да и давненько доводилось с ним дело иметь. Лучше уж дурги.
- А хадасса, витама?
- Это пожалуйста.
- Вижу, поносило тебя по земле, - вкрадчиво пропел старик.
- Поносило.
Ветер не имел намерения откровенничать. Они обо всем договорились, и новоиспеченный помощник Силивеста Брана отправился за хозяйкой и Тэсилом. Они выслушали распоряжения молча: хозяйка - с нескрываемой радостью, ей понравился "мальчик", как она упорно называла Ветра, несмотря на его отнюдь не детские годы, Тэсил - с нескрываемой подозрительностью. Не приглянулся ему незнакомец, втершийся в дом его господина. Но хозяином здесь был Силивест Бран, и никто не осмеливался ему перечить, это Ветер понял сразу.
Вышло так, что пробыл он в доме Бранов значительно дольше, чем намеревался. Старик поправлялся медленно. Ветер целые дни проводил у его постели. Карта подвигалась быстро: старик обнаружил завидную точность в своих указаниях, оставалось лишь исправно за ним записывать. Кроме того, было множество дел повседневных и скучных.
