Засыпать было нельзя, да поначалу и не хотелось. Но ночь выдалась трудная, вымотался он здорово, а суета наверху понемногу сменилась тишиной, и Ветер начал незаметно проваливаться в забытье. Лишь привычка дремать вполглаза помогла ему сразу очнуться, когда он почувствовал рядом чужое присутствие.

Хозяйка спустилась к Ветру. Витой подсвечник у нее в руке показался гостю совершенно лишним, потому что зала и так была освещена чрезмерно для уличного темника, он предпочел бы полумрак, чтобы скрыться от лишних взглядов. Стало не по себе, когда подле него оказалось еще тремя огнями больше. Как будто все его дурные намерения могут разом вылезти на свет.

На самом деле здешняя госпожа оказалась несколько моложе, чем почудилось Ветру вначале. Лицо ее успели избороздить неглубокие, но частые морщины, и кожа давно уже увяла, зато держалась она до сих пор прямо, и стариковские глаза, уже немного водянистые, смотрели на мир еще весьма уверенно. Ветра она разглядывала вполне благожелательно. Сразу видно: женщина добрая. У него глаз на людей наметанный.

- Приветствую с добром в моем доме. Не могу тебе выразить, как я благодарна, - голос у хозяйки давно утратил прежнюю привлекательность, но в нем еще не бренчали неприятные скрипучие ноты. - Ты ведь спас его… от смерти спас. Как будто сам Нимоа послал тебя! Это просто чудо… А как… - запнулась она, - мне тебя называть?

- Ветер, госпожа.

Обстоятельства требовали поклона, и Ветер склонился. Слегка. Не надо терять достоинства. Ведь это они ему обязаны.

- Ветер? - она заметно удивилась и повторила, точно не могла поверить сразу: - Ветер… А дальше?

- Просто Ветер. Мои родители рано умерли, я не знал их, поэтому больше ничего не сохранилось, - намеренно жестко бросил он.

Хозяйка почувствовала неловкость - видно, как она замялась. Ветер решил воспользоваться заминкой, чтобы оборвать ненужные расспросы:

- Что это за дом, госпожа? Клянусь Нимоа, у меня не было намерения здесь оставаться. Это все случай.

А вот теперь она здорово удивилась.

- Это дом господина Брана. Силивеста Брана. Неужели кто-то в этом городе не слышал о нем?

Как не слыхать! О богатстве Силивеста Брана ходили легенды, однако Ветру никогда бы и в голову не пришло, что этот сухощавый старик - тот самый известный богатей, с руки которого кормится половина Городского Совета. Знал бы - ни за что бы сюда не сунулся.

- Я недавно в Ласпаде, - уклончиво ответил он.

- А я - Ивария Бран, супруга господина Брана, - важно сообщила хозяйка.

Ветер снова отвесил поклон, теперь уже поглубже.

- Я вижу, мои слуги совсем о тебе позабыли. Но все они нужны были там, наверху. Я уже позаботилась исправить упущение: комната для нашего гостя готова.

- Не стоит так обо мне заботиться, госпожа! - вскричал Ветер. Холод ринулся вверх по спине. - Как только Канн взойдет, я покину этот дом.

- Я пошлю слугу с вестью для твоей семьи, как только Канн взойдет! Только скажи куда.

Ловушка почти захлопнулась.

- У меня нет семьи, госпожа Бран.

- Так куда же? К родичам?

- Но, госпожа Бран… зачем это? Я и сам…

- Разве ты не понял, кого спас? Кого избавил от гибели? - перебила старуха. - Ведь мой супруг, без сомнения, захочет достойно вознаградить тебя за труды и за благородство! - С каждым мигом она набиралась все большей важности. - И будет очень недоволен, когда узнает, что ты ушел с пустыми руками. Что я отпустила тебя просто так! Однако… лекарь Пубест говорит, что муж мой проспит очень долго. И беспокоить его никак нельзя, необходим покой.

- Но мне не нужна его награда! - старался Ветер из последних сил, отчаянно рискуя вызвать у нее подозрение своим странным, глупым бескорыстием.

- Но он велел, - и "он" прозвучало очень твердо, - чтобы ты обязательно дождался его пробуждения. И я ему обещала.

Рукой, покоившейся под плащом, Ветер сжал рукоять ножа, чтобы не выказать своего отчаяния.

- Так он очнулся? - с неподдельным изумлением спросил он у старухи. И сбивчиво добавил, уже понимая, что его хотят задержать до прихода стражников: - Что ж, очень рад… храни его Нимоа. Я-то ведь боялся, что не успею вовремя. И вот, успел…

Хозяйка так заулыбалась, что все сомнения улетучились. Старик явно очухался. Тем хуже для Ветра.

- Он так тебе благодарен! - прямо расцвела она, будто еще одной свечой стало больше.

Это совсем не походило на притворство, и Ветер окончательно запутался.

- Так благодарен! - продолжала она, захлебываясь от восторга. - Послушай меня, мальчик… Ветер, - она почти упрашивала, силясь во что бы то ни стало выполнить волю своего мужа, - мы не можем тебя одарить против воли… Нет, подобное бескорыстие делает тебе честь, и все же… верь мне, многое во власти Силивеста Брана! Я ведь вижу: ты не богат, не знатен. Если же он захочет, то даст тебе столько, что и во сне не привидится! Мы уже доживаем свой век, но старики часто дорожат жизнью даже больше молодых. Он очень хворает, и каждый прожитый день для него - как подарок. И для меня тоже. Мало кто сделал бы то, на что решился ты… в этот час перед восходом Линна… да еще без всякой корысти. Это же чудо, что именно ты оказался рядом, когда случилась беда! - она уже плакала. - Тебя не иначе как сам Нимоа прислал!

- Нимоа, - только и повторил Ветер.

Ничего не понять. Госпожа Бран не могла притворяться так умело. Не из таких она. Ветер бы ее игру учуял с первого же слова.

- Да, Нимоа, - она присела на скамью, Ветер оглушено опустился следом, и теперь ее старушечье лицо придвинулось еще ближе. - Он все время повторяет, что тебя прислал Нимоа. Что его ограбили, устрашили, бросили умирать, - захлебываясь слезами, начала тонко подвывать она, - и никто не пришел на помощь, только ты! Разве это не воля Нимоа? Спасибо тебе, спасибо, мальчик!

Ее заклинило. Она рыдала, как безутешный ребенок, и повторяла "спасибо тебе, мальчик" будто заговор какой-то. Слез было так много, что женщина не успевала вытирать их насквозь мокрым платком, и они прокладывали себе путь меж морщин, стекали на платье. Седая прядь, выбившаяся из-под высокого чепца, прилипла к коже. Дряблые щеки покраснели и тряслись мелкой дрожью.

Ветер не знал что делать. Как будто из-под ног у него выдернули землю, и потому его находчивость молчала, не в состоянии найти опоры. Он никогда не видел подобного так близко. Попробовал ободрить, похлопывая по плечу, но стало еще хуже. Ну, и как там поступают с рыдающими старушками, чтобы привести их в чувство? Хотелось выбить дверь и выскочить наружу, потому что сейчас ему не хватало воздуха. Но оставалось только беспомощно сидеть и ждать, пока бесконечный поток рыданий иссякнет.

Наконец, госпоже Бран полегчало, теперь она только изредка всхлипывала, спешно приводя себя в порядок, и Ветер снова обрел способность думать. Яснее ясного - старик так и не рассказал хозяйке, что на него напал никто иной, как сам благородный спаситель. Вот только сам-то помнит? Или у него в голове все окончательно перепуталось? Может быть… да, возможно…

И вот что отрадно: хотел бы старик его к стражникам спровадить, скрутили бы уже. Эти трое. К тому же, это Ветер видел троих, но в доме наверняка побольше слуг. Посидел бы ночь в подвале, потом и в Башенное подземелье пора. А старик либо совсем от удара из ума выжил, либо своего обидчика почему-то до поры закладывать не хочет. Дело ясное. Ветра немного отпустило.

Может, правда денег еще отвалит. Только раньше времени успокаиваться не след. Вдруг подвох.

А хозяйка тем временем пришла в себя, смущенно извинилась и посеменила возвращать себе благопристойный вид, оставив Ветра одного. Вскоре один из давешних знакомцев с арбалетами принес полный поднос еды. Прекрасное витамское вино, фрукты, мясо, белый сыр, свежий хлеб. Столько и за два дня не съешь. Что ж, сдается, сегодня он все-таки в выигрыше. Да и увесистый мешочек с золотом все еще у него за пазухой. И Ветер принялся уплетать за обе щеки, пока можно.