Он зашевелился, постанывая, чтобы лучше оглядеться. Энаал остался безучастным. И вроде не глядел, но из виду ни на миг не выпускал. И тут Илча сообразил, как ему повезло, Видно, здесь недавно работал каменщик, слуги еще не успели навести порядок в приветственном покое, пыль до сих пор стояла в воздухе, вокруг полно было и каменной крошки, и кусков поувесистее.

Илча снова изогнулся, кашляя, и свалился со скамьи.

Энаал только взглядом пристальнее въелся. Шагу не сделал, чтобы помочь, пальцем не двинул, слова не сказал.

- Не могу… голова горит… - простонал Илча, сжимая виски, вскочил на неверные ноги и двинулся вперед.

Конечно же, ноги у него тотчас подломились, он упал прямо на каменное крошево, тут же обнял ладонью подходящий булыжник и захрипел. Энаал подскочил, наклонился, напрягся, переворачивая неподатливое тело. Глухой удар пришелся одновременно с рыком Кальтира вдали. Скоро наставник будет тут, и с ним еще куча народу.

Энаал еще не успел хорошенько распластаться на полу, а Илча вскочил на ноги, свернул засов, со всех ног бросился вон. Успел пробежать половину до знакомой щели меж домов, где конный не то что не настигнет - не протиснется, когда раздалось: "Вон он! Держи его!" Стражники едва успели захлопнуть рты и вскочить в ненужные седла, как он уже перепрыгнул сточную канаву и скользнул меж домов, глубоко погрузившись в серую слякоть. Неуклюже выворачивая ноги из этого месива и оскользаясь, он почти добрался до стены, со стороны казавшейся тупиком. Один из преследователей уже протискивался в простенок, другой, спешивался, когда Илча, опираясь на неприглаженную кладку соседних домов, полез на стену.

Он забрался на самый верх без особого труда. Стражник же застрял под стеной, барахтался так, что просто смех разбирал. Тяжелые пластины, придававшие ему внушительный вид, теперь не давали подняться в скользком, узком простенке. А уж по стене взобраться без сноровки… Илча радостно присвистнул. Услышал знакомый голос.

- Никуда ему не уйти, - надрывался Кальтир. - Хватайте!

Напоследок Илча полюбовался наставником, что сам порывался сунуться в щель, насмешливо махнул ему рукой и спрыгнул во внутренний дворик.

Когда-то он уже тут спасался по вине лекаревой прислуги, что сочла примелькавшуюся около дома особу явно темной, уличной и притащила за собою стражу. Вот тогда Илча и сподобился тут побывать, отсиделся в темноте на крышах, потом долго выбирался. Теперь-то куда проще, дело известное.

Удача сегодня была на его стороне. На этот раз не пришлось даже взбираться наверх по решеткам. Не обращая внимания на коротышку в окне и его истошные призывы, Илча ловко влез на верхний этаж по лестнице, как раз до того, как ее выдернули из-под ног, встал на оконную решетку, оттолкнулся и грудью, лег на крышу, уцепившись за сточный желоб. Прямо на глазах у стражника, наконец-то одолевшего первую стену, балансируя, прошелся по крыше, и перескочил на соседнюю. Уходил совсем не туда, куда собирался, путая след, выигрывая время. Стражник что-то кричал, но Илча больше не оглядывался, не хотелось сверзиться после такого удачного бегства.

Оторвавшись от погони, он скатился вниз на глазах у удивленных прохожих. Никого не слушая, вывернулся из чьих-то не в меру прытких ручонок, оставив в них шнурок своего кадамча, и понесся в переулок, намереваясь еще больше запутать преследователей.

Он петлял, пока не оказался далеко от того места и всякие знаки погони не растворились за спиной. Теперь беглец походил на одного из самых обычных жителей, ненастным днем спешащих по своей надобности. Неприметный темный плащ с низко надвинутым от ветра капюшоном довершал это сходство.

Теперь пришло время исполнить задуманное, и с замиранием сердца Илча двинулся к центру, на главную площадь. Уж там его слуги Дракона точно не ждут и искать не станут. Пока они по всему Вальвиру мечутся, Илча свое дело сделает.

Разгоряченное долгой погоней тело бросило в озноб. Он ведь никогда не взывал к толпе, да еще такой огромной. Зато не раз видал, как это делали другие. Чем он хуже? Заставляя себя не сбавлять шаг, он принялся на ходу смекать, как сделать, чтобы все назад повернуть. Надо и про стихотворца рассказать, и про наговоры, да про то, кто в городе хозяйничает. Раз Серый так любит тайны - значит ему никак нельзя наружу казаться. Значит, если узнают про него - это и есть самое страшное! Молва тут - дело нужное, монетку урони - тут же примутся шарить, да по дороге еще много чего отыщут.

Как же быстро он вышел к центру Торгового Круга! Широкая Западная улица неуклонно несла его вместе с людским потоком мимо зажиточных лавок, привлекавших прохожих разноцветными тканями и вычурными светильнями, по-зимнему укутанных бродячих торговцев, несущих на спине весь свой товар, чужеземцев в диковинных одеждах. Илчу тут отыскать нелегко, но и сам он совсем потерялся, в первый раз уразумев, что бегство от Драконьих слуг, представлявшееся таким трудным, - поистине самая легкая часть задуманного. Сейчас его простой и удачный план казался почти неосуществимым. И очень страшным к тому же. Илча сам вынес себе приговор, сбежавши от Серого, но та участь, что могла увенчать его старания на главной площади Вальвира, теперь приблизилась вплотную, прямо в глаза уставилась.

Осталось только ступить вперед и закричать, собирая зрителей… а потом все, конец. А можно было пройти молчаливо сквозь людское море, схорониться до утра, а то и на пару дней, а потом просочиться через городские ворота. Мало ли способов… даже сегодня можно попытать удачи. Хоть бы и в повозке спрятаться, благо их скопилось немало!

Илча упрямо тряхнул головой, отгоняя голос разума, как назойливую муху. Он всегда был сильным и шел до конца. Трусость, сомнения какие-то глупые - не для него.

Вот и площадь Городского Совета. Торговые ряды, сооруженные множеством повозок и лотков, гудели так, что терялись голоса стоявших поблизости. Холодные вихри остервенело рвали холщовые полотнища, вливая шумные хлопки в общий гул. Илча до того немало повидал, как бродячие актеры, акробаты, да и сам Ветер без труда собирали вокруг себя кучу народа, но никак не мог решиться привлечь внимание. Да и как?

Когда он бежал сюда, окрыленный удачей, то представлял, как вскочит на повозку, начнет заготовленными словами - и вокруг немедля столпится народ. Потом стихнет. Кто-то будет слушать с сочувствием, кто-то выкрикивать разные глупости, кто-то бранить, а кто-то, может, сразу поверит - и загорится огонь, понесется от одного к другому.

Он не дошел до середины площади. Какая разница. И обреченно принялся карабкаться на подходящую повозку, что показалась повыше других. Не сразу услышал, как его окликнули, понял только, когда дернули за плащ, чуть не сбросили. Илча не стал тратить время на перебранку с хозяином, просто отпихнул его, и пока тот не опомнился, заорал во всю мочь, от вида людского моря перезабыв все, что придумал по дороге.

- Люди, слушайте! Я расскажу вам правду про стихотворца Вольного Ветра и про того, кто в городе хозяин!

Он повторил много раз, но мало кто обратил на него внимание. Его явно сочли дураком или пьяным. Издалека он мог вообще сойти за зазывалу. Илча продолжал стараться на разные лады, другого случая может не выпасть. Едва увернулся от палки, что раздобыл хозяин повозки, снова чуть не свалился.

- А, и ты тоже правды знать не хочешь, все вы такие! - Он уже выходил из себя от злости на этих тупых людишек, которым принес настоящую правду, а вколотить не мог. - Он же для вас старался, всегда для вас!..

- Заладил! - к хозяину подтянулся высокий горожанин. - Кому какое дело до всякого ворья? А кабы и было, так все про то еще с вечера прознали! А ты, стало быть, проспался поздно.

- Да ничего вы не прознали! - кипятился Илча, брызгая слюной. - Вчера - это все обман сплошной. Оговор! И я знаю, кто это сделал! А тебе и дела нет! И никому нет!

- Мне! Мне дело есть! Ты спускайся, парень, поближе да обскажи все, как есть.