Странное дело, он почти не чувствовал этих четырех стен, но носить в себе столько новых историй без возможности излить их хотя бы на пергамент… И Ветер стал рассказывать их Дракону. Стоило только закрыть глаза - и он видел знакомую пещеру. Сначала Дракон представлялся ему по-старому, похожим на Ветра, а иногда приходил в истинном своем виде, с расправленными крыльями и одним глазом. Со временем он стал принимать разные обличья, словно примеряя их на себя. Но оставался Драконом. Он знал почти все о людской природе, но ему все равно интересно было слушать Ветра. Хотелось верить, что это не безумие. Но как еще иначе можно быть свободным в узилище? Без надежды когда-либо покинуть свою тюрьму? Только разговаривая с Драконом, Ветер не чувствовал этих стен и не терзался, созерцая ежедневный закат Канна.

Шли дни. Ветер их не считал, не знал сколько. Наверно, много. Однажды совсем еще юный тюремщик, дважды в сутки разносивший еду, замешкался в его клетке. Достал что-то из-за своей нагрудной пластины, всунул в руки узнику маленькую, но острую пилку.

- Господин Ветер, - пробормотал он скороговоркой, косясь на дверное оконце, - это мой отец сделал, бери, решетка толстая, но перепилить можно. Понемножку. Только… пилить можно, когда в небе Линн, в другое время стражники повсюду, на стенах и на башнях. Двары редко тут по стенам бродят, рискнуть можно. Через дверь тут не выйти, - едва успел выдохнуть напоследок.

В середине своей речи он перекинул миску и теперь возился, убирая черепки. Дверь распахнулась, охранники выбранили незадачливого паренька, тот робко уронил что-то в оправдание, Ветер не слышал что именно. Свобода стучалась в виски, превращая все остальное в лишенный смысла гул. Узник даже не понял, оставили ли ему что-то взамен разбитой плошки с похлебкой. Не до того было.

Сегодня же он начал свой еженощный труд. Кто может вольный ветер привязать, если всегда найдется друг? Знакомый тюремщик наведывался частенько, через два дня на третий, а то и чаще - жаль, не всегда его очередь выпадала к Ветру идти, - и каждый раз спрашивал, готово ли уже. Ветер и без того торопился, ему ведь тоже охота выбраться, но решетка оказалась на диво прочная и толстая, такую просто так не отогнешь, поэтому сразу в четырех местах пришлось пилить, да поаккуратнее, с наружной стороны, чтобы от двери не заметили. Да и двары порой наведывались. Летать они, конечно, не умеют, но по стенам хорошо лазают. Хорошо, что Ветер "слышать" их научен, иначе мог бы и попасться. Когда двар приближается, то в ладони и стопы словно иголки впиваются, сначала едва заметно, а потом уж до полного непослушания. А еще холодок внутри появляется, но холодок и от страха может статься, иголки понадежнее.

Наконец, все было готово. Еще чуть-чуть - и решетку можно вынимать. За несколько дней до того Эдриш - имя-то какое знакомое, будто Ветер его уже слышал - улучив момент, исхитрился объяснить узнику свой план, рискованный, но вполне осуществимый. Перед восходом Линна все стражники скрываются внутри Узилища. Главное - успеть спуститься в это время, до прихода дваров. Эдриш принесет веревку подлиннее. Окно как раз над стеной. Надо добраться до стены, потом ту же веревку к внешней стороне перебросить.

В следующий раз вместе с веревкой паренек всунул Ветру обрывок пергамента, на нем были нацарапаны улицы, расходящиеся от Узилища. Тут всего-то два квартала. Если бежать побыстрее, то очень даже можно до прихода дваров управиться. Нужный дом узнать легко, нашептывал Эдриш, он с широкой белой дверью, с вензелем над ней и еще с крыльцом в три ступеньки. Он там один такой, с крыльцом. Надо только постучать, хозяин знает все и спрячет беглеца.

К тому времени свобода перестала быть мечтой, приблизилась вплотную, и это настроило Ветра на практичный лад. Не хотелось утратить еще не обретенное, и потому, ожидая следующего прихода Эдриша, он успел неоднократно все обдумать.

- Мне нужен огонь, хотя бы маленький факел, но чтобы быстро разжигался. Не хочу рисковать. И еще чистейший шер, хоть немного. Если можно.

- Я принесу, - кивнул Эдриш. - Я скажу, когда можно будет.

На третий день он не явился, и Ветер забеспокоился. К тому же на тюремном дворе поднялась какая-то странная суматоха. На его памяти клетки узников ни разу не досматривали, хватало "неусыпного" надзора через окошко в двери. Однако отсутствие Эдриша рождало самые черные мысли. Что если парень на подозрении? Что если другие тюремщики заметили непорядок с решеткой и доложили куда положено? Хотя утром тут слишком темно, а вечером Канн слепит глаза… А что если найдут веревку? Быть может, Эдриш уже поплатился за свое участие?

Но в следующую свою очередь парнишка пришел, как ни в чем не бывало. Он принес и шер, и факел, даже нож прихватил. Бежать завтра, сказал он, когда заложат ставнями окно сигнального поста. В сабхан, который привезут тюремщикам, по дороге добавят немного тарунги. И исчез.

Да, подумал Ветер, тарунга, или пьяная трава - это хорошо придумано, так они быстрее успокоятся. А Эдриша завтра в Узилище не будет, чтобы зря не рисковать. Но все равно опасно, ведь за тюремщиков, что приносили узнику еду, возьмутся в первую же очередь. Вечером, когда парень явился в последний раз, Ветер не удержался, шепнул ему о своих опасениях. Тот только ухмыльнулся.

- Просунуть веревку любой может, - и он указал на решетчатое оконце в двери. - Мы тут слух пустили, - ухмыльнулся он напоследок, - что чужих видели. Переодетых, но не наших. Искали, целый день бегали, и, конечно, не нашли. Но теперь-то… - не договорив, он выбежал, кляня арестантов, что с кормежкой перебирают. Ишь еще, сетовать надумали!

Заскучавшие стражники лениво пробурчали что-то в согласие и еще от себя пару бранных слов добавили, но без особого рвения. Не о том, видно, у них голова болела.

Ветер только подивился. "Мы тут слух пустили…" И еще кто-то не поленился подсыпать тарунгу в сабхан для стражников! Сколько же народу старается для его вызволения, виданное ли дело!

Назавтра он не стал закладывать оконце ставнями, только прикрыл, чтобы в его клетке стало темно, как в сердце двара, и наблюдал за сигнальным постом, пока не дождался. И ведь правда, сегодня они рано законопатились. Время еще оставалось, и Ветер, второпях изрезав руку почти до кости, разделался с последним прутом, выставил кусок решетки, скинул веревку, и осторожно, стараясь не сильно скрестись по камню, спустился на стену. Промозглый осенний воздух свободы пьянил его лучше шера.

Он соскользнул к подножию Узилища. Диск Линна наверняка уже всплыл над горизонтом, только здесь, между каменных громад, трудно было его разглядеть. Ветер повесил на шею флягу с шером, приготовил факел и понесся ночными улицами. План он помнил хорошо и без труда попал в нужный переулок. Ум четко отщелкивал: поворот налево, второй - направо. Ведь если он заплутает в темноте - все пропало. И уже возле того самого дома с крыльцом Ветер почувствовал знакомый зуд, а потом иголочки, все сильнее.

Он ударил огненным камнем по острой верхушке факела, и искры мгновенно подпалили масло. Вот где тварь, как раз преграждает ему дорогу, не прошмыгнешь. Двары только с виду медлительные да неуклюжие, а когда надо, они очень даже проворные. Но этому сегодня суждено остаться без добычи.

Пятно сплошного мрака приблизилось, стараясь обойти факел. Огонек слишком маленький, им не отпугнешь, но даже к такому двар просто так не полезет. Ветер подпустил врага поближе, иголки кололи все сильнее, так и впивались в ладони, пальцы сводило судорогой, почти как в памятную ночь перед тем, как он нашел Дракона. Проклятье! Похоже, где-то за спиной еще один. А может, и не один.

Ветер набрал в рот шера, почувствовал, как тот обжигает язык, и сам метнулся навстречу первой твари. Двар остановился и вытянул "лапы" навстречу. Ветер выдохнул облако горящего шера прямо в эту черноту, неловко отпрянул на плохо гнущихся ногах, избегая смертельных щупалец, и тут же, не обращая внимания, как корчится тварь от поглотившего ее огненного вихря, вновь хлебнул из фляги. Он обернулся как раз вовремя, чтобы встретить вторую тварь.