Я от смеха аж с дивана вывалился, еще бы! Такой стеб! Высоцкий — Гамлет! Братья Цукеры со своей трилогией «Голый пистолет» могут отдохнуть. Высоцкий в этой роли — цирк, где-то такой же, как если бы на роль Гамлета позвали Владимира Кличко с битой после боя мордой, а он бы прикололся и действительно сыграл принца датского, причем не сходив после схватки в душ и не снимая боксерских перчаток и ярких атласных трусов. Моя театральная нимфа, на полном серьезе орудующая фразами типа: «Щелкунчик» — это самое загадочное произведение Чайковского», этого смеха не поняла и принялась отстаивать гениальный и дерзкий замысел таганского режиссера. Я возразил, объявил этот замысел ахинеей и напомнил моей напыщенной театралке, что Театр на Таганке есть не что иное, как детище Лубянки, что этот театр всегда курировало КГБ и что проистекает он из лубянского драмкружка. Оказалось, что нимфа этого не знала и верить этому наотрез отказалась, а меня обвинила в подлой клевете…
Этой же ночью мы расстались навсегда — с криками, воплями и взаимными оскорблениями. Она заявила, что Высоцкий — герой и гений, а я — мудак и жлоб, что она не желает иметь отношений с таким грубым хамом, как я, быстро собрала манатки и выскочила на лестничную клетку. Я вышел за ней и прокричал ей вслед, что Высоцкий действительно гениальный поэт, но он вовсе не герой, а щедро смазанный номенклатурный выкормыш, задаренный дачей; что «магнитофонная революция» — дурь, что нам всем по самое горло на веки вечные хватит и «революции» семнадцатого года; что роль Высоцкого в фильме «Интервенция» — это неприкрытое лизание зада коммунистическим бонзам во имя номенклатурного харча, а дикий образ беспредельщика, страшного ментяры Жеглова — это популяризация милицейского произвола и доктрина, оплевывающая права человека! Только в высшей степени беспринципный карьерист мог согласиться эту преступную роль играть! И еще! Честные художники не решают вопросы починки своих снобистских «Мерседесов» на уровне Брежнева!
Расстались, в общем… и все из-за Гамлета. Так что не пойду я ни на какое представление лубянского кружка самодеятельности. Обойдусь…
— Очень жаль, — сказала комсомолка, забирая у меня флаер, а я обратил внимание, что на ее значке вместо профиля Ленина проштампован профиль Сталина. Аббревиатура тоже другая — ВСКСМ, стало быть, Всесоюзный Сталинский Коммунистический Союз Молодежи. Интересно.
— Подари мне свой значок, — неожиданно для самого себя ляпнул я.
— Пожалуйста. — Она с большим энтузиазмом отстегнула значок и приколола его мне на куртку.
— Круто? — спросил я, разглядывая значок на своей груди. — Теперь я на комсомольца похож?
— Не-а, вам бы подстричься, а то вы совсем как дурачье-хиппаны — это такие свинговые шизики, которые под американских пацифистов косят, от слова «поц», придурки они и алкоголики. — Вот! И тут неформалы.
— Мне такая прическа по статусу положена, — сказал я, а сам подумал, что и до алкоголизма мне полшага осталось. — А не подскажешь ли, где тут ближайший книжный магазин?
— По этой улице через квартал, а вы разве читать умеете? — Я аж остолбенел от такого вопроса.
— Умею — выучился в соответствии с рекомендацией Ленина, которая гласила, что необходимо ввести поголовную грамотность для того, чтоб тупое быдло могло самостоятельно читать ценнейшие коммунистические указания и пламенные воззвания. В общем — всем учиться, учиться, учиться, так проще, а иначе, покуда персонально каждому пролетарию растолкуешь линию партии — позеленеешь.
— Так вы в СССР родились? — удивилась она. — А как вы в рабство попали?
— Как… как… — Вот пристала! Действительно — как? Не беда, сейчас насочиняю. — Пропили меня, моей мамке на бутыль не хватало, вот она меня и запродала… по контрабандным каналам… со скидкой… выгодная сделка…
— Это ужасно…
— Зато меня в рейхе кормят вкусно и хозяйка ко мне добра.
— У вас хозяйка! Как интересно! А скажите! — она перешла на шепот и придвинулась поближе к моему уху. — Правда, что немки эксплуатируют рабов в сексуальном плане?
Я тревожно огляделся по сторонам, придал лицу серьезно-скорбное выражение и прошептал ей на ухо:
— Правда… моя хозяйка любит делать это в пыточной камере, в расстрельной яме, у огней крематория и в концлагерях, на глазах несчастных узников… у меня такая тяжелая работа, меня страшно эксплуатируют… мне надо давать молоко за вредность! — Ну наплел, ну наплел.
— Как это романтично, — сказала моя собеседница разомлевшим голосом и мечтательно прикрыла глаза.
Ого! Возбудилась! Что-то мне подсказало, что от этой комсомолки надо держаться подальше. Ну ее в печку… Я поблагодарил ее за значок и быстренько удалился в направлении книжного магазина.
Интересная все же комсомолка — она или извращенка, или в этом СССР дубовый лозунг «у нас секса нету» не отменен. Всякие швондеры и не до такой хрени додумывались. Это ж надо — «у нас секса нету»! Ну не положен радостному советскому человеку гнилой капиталистический секс! Сознательный советский пролетарий дрочит мозолистой рукой и испытывает от этого чувство глубокого удовлетворения. Прямо как в песне: «…Сжимает властно свой штык мозолистой рукой, и все должны мы, неудержимо…» — конечно так, а не иначе, ведь секса-то нет, не уберегли…
А может, в этом совке секс все-таки есть, но в ходу «Десять принципов», регламентирующих советские половые отношения. Этими десятью принципами обогатила человечество Надежда Крупская. Великое достижение! Это охренительное откровение пламенной революционерки и идеологической жены вождя я вычитал в какой-то подтирочной газетенке в 1990 году. Тогда на вершине советской власти остервенело бесновался и выплясывал танец с саблями Горбачев, здание СССР от этого трещало и кололось, а из образовавшихся разломов хлестал вонючий поток, именуемый «гласностью». Именно из этого потока жидкой дрисни я и выхватил невероятные по силе таланта «Десять принципов» Крупской. Принцип первый: советский человек обязан выбирать себе полового партнера исключительно только по классовому признаку, предпочтение необходимо отдавать гражданам, достигшим высоких успехов в труде и политической подготовке… Ну, спасибо тебе, Крупская! Объяснила нам, убогим, коммунистический принцип размножения. Теперь всем ясно, что в постели предпочтительнее иметь наиболее знатную доярку. Последующие заповеди доходчиво разъясняют одуревшим пролетариям, чем еще, кроме настойчивого изучения Манифеста Коммунистической партии, можно заниматься в постели, когда, сколько раз и в каких позах. Причем все расписано подробно и научно обоснованно, все со ссылками на поучения Маркса и Энгельса. Квоты на разы и позы солидно утверждены большой серпасто-молоткастой печатью, но дозволенные количества весьма ничтожны. Зажала секс эта безумная тетка, оградила своих любимых пролетариев от блуда. Своей психованной писаниной она не иначе как стремилась превратить сплоченные «рабоче-крестьянские массы» в вялые толпы дроченых онанистов. А это — вредительство! Крупская — враг народа и фатерлянда! Лютый враг! Товарищ Сталин таких вот умников великих пачками под расстрел загонял! Да я бы и сам за такие дела стрелял в головы безжалостно! Слава богу, что эта писанина не превратилась в официальную директиву.
Но проявим гуманизм, вдумаемся, с чего вдруг эта тетя докатилась до сочинительства страшилок? Где ей зудело? Вот именно… Это все от злости и половой неудовлетворенности. Ее «муж» — проклятый гомосек Ленин — в ее сторону давно не смотрел; вместо этого он вечно где-то ныкался с Гришкой Зиновьевым — то в Праге, то в октябре, а то и в Разливе, что на Финском заливе. По официальной версии в Разливе отважные революционеры прятались от злой царской охранки. Там эти гомики выстроили шалашик и активно готовились в нем к Мировой революции. Весь Финский залив дрожал от великих замыслов! А бедная Крупская в это время томилась на подпольной работе или тлела под бременем общественной нагрузки. Так что простим Крупской ее паранойю, поймем и простим.
