— Кто тут у вас главный? — спросил запыхавшийся новый посетитель, растрепанный юноша, выглядевший так, словно только что вскочил с постели.

— А вы кто такой, черт побери? — ответил вопросом на вопрос Зак.

— Оливер Брэди из «Кейлиспелл дейли интерлейк». Я слышал, что произошел несчастный случай.

— Нам нечего вам сказать! — рявкнул Роуэн.

— Мелани Адаме в больнице, а вам нечего сказать? — хмыкнул возбужденный репортер.

— Убирайтесь отсюда к чертовой матери! — обернувшись к нему, зарычал Роджер.

— Сейчас я избавлюсь от него. — Зак взял Брэди за руку и вывел в коридор. — Я Зак Невски, режиссер «Хроник». Кто вам сказал? Один из санитаров «Скорой помощи»?

— Вы что, шутите? Так я и выдал вам мой источник информации! Я знаю, что в нее стреляли, нанеся множественные ранения, знаю, что рядом с ней обнаружили мертвого голого парня. Возможно, самоубийство. Знаю, что полиция осматривает дом. Это сенсационная новость, и я узнал про нее первым. Я никуда не уйду, пока не выясню подробности. Пресса имеет на это право. Кто тот малый в приемном покое?

— Роджер Роуэн, продюсер картины. Он очень расстроен, и это понятно. Не судите его строго… Я никогда не видел вас на наших пресс-конференциях, — осторожно сказал Зак. — Вы в газете недавно?

— Ага. Вот мое удостоверение, если не верите. Вообще-то я работаю в отделе спорта, но это мой материал, и я никому его не отдам!

— Никто и не просит, — успокоил его Зак. — Мы еще не знаем, в каком состоянии находится мисс Адаме, — продолжал он. — Врачи пока молчат, поэтому остается только ждать.

— Кто этот мертвый парень? Почему он был найден голым в спальне Мелани посреди ночи? Почему стрелял в нее? Гнев? Любовная ссора? Бурный секс?

— Кто, где, когда, что, почему… Я отвечу на все, за исключением «почему»… — медленно сказал Зак, лихорадочно соображая, как подать эту историю, которая разнесется по всему миру. От первого репортажа зависело очень многое. — Брэди, — наконец решился он, — утром здесь будет охрана и ребята из пресс-центра студии. Они летят сюда на принадлежащем компании реактивном самолете. Все главные программы новостей тоже пришлют своих репортеров. Вас не подпустят к больнице и на сто метров. Вашей газете придется прислать сюда своего главного редактора, а не начинающего репортера из спортивного отдела. Таковы условия игры. Но вы толковый, предприимчивый юноша и заслуживаете эксклюзивного интервью.

— Я уже получил его, — самоуверенно заявил Брэди.

— Конечно. Но узнали лишь одну десятую правды. Эка невидаль! Большие парни возьмут ваш материал, перепишут его, а остальное узнают сами.

— Послушайте, Невски, даже если вы не ответите ни на один мой вопрос, у меня материала больше чем достаточно, так что можете не шантажировать меня!

Зак сделал паузу, заглянул в глаза молодого возбужденного репортера, вздохнул и наконец сказал:

— Брэди, вы меня убедили. У вас есть диктофон? Хорошо. Не включайте его. Просто запомните то, что я скажу. Это не для записи. Я не имею права сообщать вам такие подробности. — Зак тяжело вздохнул. Дело ему предстояло сложное. Легче было бы пересказать сюжет шекспировских «Бесплодных усилий любви» ораве шестиклассников. — Мелани Адаме стала жертвой трагедии на любовной почве, — со вздохом сообщил он. — У нее был очень серьезный роман. Страстная любовь с молодым человеком по имени Сид Уайт. Сид Уайт покончил с собой. Мисс Адаме и Сид Уайт держали свои отношения в тайне, но эти отношения продолжались довольно долго. Для Сида Уайта это была первая работа в кино. Он был… э-э… дизайнером, но согласился стать на время съемок осветителем, чтобы быть рядом с мисс Адаме. Недавно мисс Адаме поняла, что должна порвать с ним. Сид Уайт становился все более неуправляемым и маниакально ревнивым. Она боялась за его рассудок. Сид настаивал на браке, но она не хотела себя связывать, хотя и любила его.

— Мелани любила этого малого?! Вы меня не разыгрываете?

— Ничуть. Мелани Адаме искренне любила Сида Уайта и чувствовала себя несчастной, понимая, что он ей не пара. Брэди, это был настоящий старомодный роман. Черт побери, мисс Адаме всегда была очень романтичной. Достаточно вспомнить фильмы, в которых она играла.

— Я не видел ни одного.

— Что ж, Брэди, вы многое потеряли. Короче, в пятницу вечером я пришел к ней, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию. Предложил предоставить это дело мне и пообещал все уладить. Но она не согласилась и даже разозлилась на меня. Она была слишком чувствительной, слишком старомодной, чтобы слушаться советов, и настояла на том, что поговорит с Сидом сама… Сказала, что так будет правильно. Это ее подлинные слова, Брэди. «Так будет правильно»… Поэтому Сид и пришел к ней поздно вечером. Наверняка мисс Адаме пригласила Уайта сама, иначе мисс Роз Гринуэй, ее помощница, парикмахер и подруга, живущая с ней в одном доме, никогда бы не впустила его.

— И что было потом? Откуда он взял пистолет?

— Одному богу известно. Кто знает, сколько людей ходит по городу с пистолетом в кармане?.. Так вот, Мелани тревожило его психическое состояние, неуравновешенность и беспричинная ревность. Мне приходит в голову только одно: узнав, что Мелани Адаме не хочет выходить за него замуж и намерена порвать с ним, Сид окончательно вышел из себя. Он выстрелил в нее, решил, что она мертва, а затем покончил с собой. Как в «Майерлинге»… Вы помните фильм «Майерлинг»? Нет? Так назывался замок в Австрии, где кронпринц Рудольф убил Марию, свою возлюбленную, а потом застрелился сам. Это было преступление на любовной почве, совершенное в девятнадцатом веке. Брэди, женщины типа Мелани Адаме вызывают у мужчин именно такую страсть. Такова их злая судьба… «Майерлинг в Монтане»… Похоже, сегодня ночью история повторилась.

— «Майерлинг в Кейлиспелле»… Нет, «Майерлинг в Монтане» звучит лучше.

— Было несколько версий того, что именно произошло в ту ночь неподалеку от Вены, — продолжил Зак, убедившись, что рыбка клюнула. — Была ли согласна Мария на двойное самоубийство, в точности неизвестно, но эта история не забылась. Так же, как не забудется ваша история, Брэди. Она принесет вам славу! Но не увлекайтесь. То, что случилось сегодня ночью, не было самоубийством по договору. Мелани Адаме пыталась защищаться… убежать от Сида Уайта, когда он попытался убить ее.

— Почему же на ней была только ночная рубашка, а он был совершенно голый? Почему нельзя было поцеловаться на прощание одетыми?

— О господи, Брэди, неужели вы ничего не понимаете в любви? — застонал Зак. — Соображайте быстрее, иначе будете до конца жизни писать только о бейсболе! Почему? А как по-вашему? Я скажу вам почему! Должно быть, Мелани Адаме позволила этому чокнутому овладеть собой в последний раз, потому что она жалела его. Худшее, в чем ее можно обвинить, это в недостатке здравого смысла, в мягкосердечии, в излишнем романтизме и старомодности. Это была роковая ошибка! Сид не смог сделать ее своей собственностью и убил, чтобы она не досталась никому другому. Типичное преступление на почве страсти, безумной страсти… О боже! Вы пишете о Мелани Адаме, а не о какой-нибудь посредственности. Она лежит в операционной, жертва преступления, совершенного под влиянием романтического чувства. Не забудьте этого, Брэди! Ну все, мне пора возвращаться в приемный покой.

— Вы позвоните мне в газету, как только узнаете о ее состоянии? — алчно спросил Брэди.

— О нет, увольте. Я и так рассказал вам слишком много. Даже то, на что не имел права.

— Послушайте, Невски, если вы позвоните мне и сообщите, что именно сказали врачи, я прочитаю вам свою статью еще до того, как сдам ее. Обещаю. Я не хочу упустить свой куш.

— Справедливо. Ну что ж, Брэди, если рассказ будет честным, если вы не будете заниматься отсебятиной, если статья будет опубликована в таком виде, в каком вы ее прочтете мне, я буду держать вас в курсе. Когда появятся дополнительные новости, я свяжусь с вами. Эта история вызовет много шума, и в наших с вами интересах изложить ее правильно. Но если хоть одна живая душа узнает, кто дал вам информацию, вы перестанете для меня существовать. Вот номер моего телефона в офисе съемочной группы. Вы можете звонить мне в любое время. Все остальные журналисты будут что-то узнавать только во время пресс-конференций. Если я буду на съемках, секретарша сообщит мне о вашем звонке, и я перезвоню. Если я буду в больнице, то похлопочу, чтобы вас пропустили. Дайте мне номер вашего домашнего и рабочего телефонов. Бульварная пресса настолько лжива, что мне будет приятно иметь дело с человеком, который дорожит именем честного журналиста, даже если он и не романтик.