Над нашими головами гремели выстрелы. Револьвер, винтовка, автоматы. В воздухе уже ощущался запах пороховой гари. И неизвестно ещё, где велась более жестокая схватка.

Я прорвался через кольцо, швырнув китайца с разбитым лицом на его товарищей, и ринулся на Юримару. Моя схватка с декораторами не заняли и нескольких секунд, но, всё равно, я опоздал. Юримару сделал короткий жест — плети тьмы сорвались с его пальцев, хлестнули Сатоми и Алису, но на пути возник золотистый купол, закрывший их. При соприкосновении с ним плети мгновенно съёживались, исходя серым дымом. Юримару хотел повторить попытку, но тут на него сзади налетел я. Взял его горло в захват и попытался кинуть через бедро. Но мне так и не удалось оторвать его от пола, седовласый самурай как будто врос в него обеими ногами. Юримару же не обратил на мою попытку внимания. А мне на спину обрушился металлический прут.

Декораторы не забыли обо мне. Пришлось отпустить словно обратившегося в статую Юримару, и отбиваться от них.

Бокий и ещё один декоратор, вооружённый ножом, попытались практически одновременно ткнуть меня в живот с разных сторон. Спасло только, что Глеб Иванович не слишком уверенно владел левой рукой, и я, хоть и с трудом, но ушёл от обоих. Прут, которым меня огрели по спине, теперь летел мне в голову. Пришлось закрываться плечом. Прут, на моё счастье, прошёл по касательной, кости хотя бы целы останутся. Я шагнул на врага, так чтобы он оказался между мной и Бокием с его вооружённым ножом товарищем. Поймать в захват опущенную после удара руку декоратора труда не составило, следом врезать по опорной ноге, сбивая на пол. Декоратор рухнул навзничь, я припечатал его ногой по груди так что рёбра затрещали, с неприятным хрустом лопнула грудина.

Декоратор с кастетом лихо перепрыгнул через поверженного товарища, широко замахнувшись на меня. Я поймал его за полы куртки и хотел швырнуть через себя, но подвела отбитая рука. От запястья до плеча её пронзила боль, пальцы разжались, рука повисла плетью. Мы вместе с декоратором повалились на пол, причём он оказался сверху. Я успел сгруппироваться, подобрал под себя ноги, и почти сразу бросив-таки его, прокатившись спиной по полу.

Теперь уже меня пытались затоптать. Три пары ног — это слишком для меня. Тем более, что ещё один декоратор, вооружённый стальным прутом, склонился надо мной, метя в голову. Я откатился в сторону, рывком вскочил на ноги, оказавшись лицом к лицу с тремя декораторами. Четвёртый уже поднимался на ноги. Пятый, тот, что с проломленной грудиной, дёргался, но, похоже, это была уже агония.

Я не сразу понял, что по моим противникам открыли огонь. Стрельба за спиной сильно била по ушам. Пули валили декораторов одного за другим. Первым рухнул Бокий с дырой в виске. Почти тут же разлетелся кровавой кашей затылок вооружённого арматурой декоратора. Последний оставшийся на ногах враг обернулся, но только для того, чтобы получить пулю в лицо. Поднимающийся на ноги декоратор встать так и не успел.

Я обернулся на выстрелы. У входа в небольшую комнату, которую занимала Дороши, а до неё Мидзуру, стояла девушка собственной персоной. За её спиной маячила режиссёр Акамицу, и за один взгляд на всегда самоуверенную женщину, гонявшую нас на репетициях до седьмого пота, в другое время я бы дорого дал. Дороши держала обеими руками пистолет, и было видно, что пользоваться им она умеет отлично. Собственно, перебитые в считанные секунды декораторы говорили об этом куда лучше.

Я отдал ей салют двумя пальцами и обернулся к Юримару. Седовласый самурай медленно наступал на Сатоми и Алису. Перед ними всё ещё горел золотистый щит, но с каждой новой атакой он тускнел, по поверхности его начали расползаться трещины. Юримару сменил плети тьмы на столь же чёрные лезвия, напоминающие клинки мечей. Они обрушивались на щит, рассыпались прахом, но при этом забирали какую-то часть его света. От тел убитых декораторов отделились чёрные фигуры со странными пропорциями и устремились к Юримару. Они нырнули в широкие рукава его кимоно. И тут же количество чёрных клинков увеличилось на несколько штук.

Почти не задумываясь о последствиях, я снова кинулся к Юримару, но больше не стал хватать его и пытаться применить какие-либо приёмы дзюдо. Подскочив к нему, я выхватил у него из-за пояса короткий меч и по самую рукоять вогнал его в спину Юримару. Клинок чётко вошёл меж рёбер. Юримару вытянулся в струнку, схватился за клинок, вышедший из груди, пальцами сломал его. И только после этого обернулся ко мне.

Я даже рукоять выпустил от неожиданности. Она так и осталась торчать из спины седовласого самурая.

— Ты считаешь, — зловеще улыбнулся он, — что сумеешь убить меня моим же клинком. Я ведь уже говорил тебе, что я не злодей из древней пьесы, а подобные трюки проходят только с ними.

Изогнув под невероятным углом левую руку, Юримару выдернул из спины рукоять и коротко встряхнул оружием. Из рукава стремительно вынырнула стальная змейка, проскользнула по клинку, мгновенно приняв его форму. Юримару тут же полоснул меня им. И снова меня спасли рефлексы. Уставшее и побитое тело всё равно реагировало быстрее разума. Я отпрыгнул назад, перекатился через плечо, чудом не задев лежащие на полу тела декораторов. Юримару наступал на меня, занося короткий меч для удара. Не вставая на ноги, я снова перекатился назад через спину, разрывая дистанцию между нами.

— Руднев-сан, — окликнула меня Акамицу, — берите.

Дверной проём, где стояли они с Дороши, находился по диагонали от меня. Я бросил короткий взгляд на них, стараясь не выпускать из поля зрения Юримару. Акамицу кинула мне пистолет, он с характерным металлическим щелчком ударился об пол и заскользил ко мне. Я перекатился в третий раз, подхватил пистолет и, почти не целясь, всадил в Юримару весь магазин. Выстрелы остановили его, заставили покачнуться, из ран потекла неприятная чёрная жидкость, напоминающая нефть или сжиженную тьму.

Юримару провёл по ране пальцами, растёр чёрную кровь между ними, зачем-то понюхал и даже попробовал на вкус. Надо сказать, что чёрные клинки всё это время продолжали рубить тускнеющий щит, укрывающий Сатоми и Алису. Правда, когда пули пробивали тело Юримару, клинки замирали, парочка даже рассыпалась прахом. Оставшиеся принялись за работу с удвоенной силой.

— Похоже, монахи из Асакуса Канон славно тебя поднатаскали, Руднев-сан, — усмехнулся Юримару. — Ты сумел вложить в выстрелы свою ненависть ко мне. Теперь я лучше стал понимать тебя, Руднев-сан. Ты не лгал мне, когда говорил, что мы с тобой теперь враги. — Он вытер руку о широкую штанину. — Даже вред мне нанести сумел. Давно я уже не чувствовал такой боли. Даже когда вы уродовали меня после моей шутки с колокольчиком, мне не было так больно.

Неуловимым движением он вложил короткий клинок в ножны, а следом таким же выхватил длинный. Казалось, он находился на приличном расстоянии от золотистого щита Алисы, однако в одно мгновение вдруг оказался совсем рядом с ним. Не оборачиваясь, он полоснул длинным мечом за спину, рассекая щит одним взмахом. Под остро отточенным клинком щит треснул и раскололся на две половинки. Почти сразу после этого щит рассыпался яркими искорками.

— Бегите! — крикнул я девушкам и кинулся на Юримару.

Тот стоял лицом ко мне, ловко перехватил меч и сделал выпад в мою сторону. Я едва успел нырнуть под клинок, перехватил широкий рукав кимоно и, используя вес своего тела, провёл классический бросок через спину. Юримару ловко приземлился на обе ноги, теперь уже сам левой рукой поймал меня за одежду и отшвырнул на несколько шагов с такой лёгкостью, будто котёнка.

— Считаешь, — зло усмехнулся он, — что сумеешь одолеть меня. Я — потомок древнего самурайского рода и меня учили дзюдзюцу с детства. Ни жалкая пародия Канно, ни все эти ваши заморские штучки не помогут тебя справиться со мной.

— Это мы сейчас посмотрим, — усмехнулся я в ответ, становясь в классическую боксёрскую стойку.

— Спасаешь девчонок, — Юримару снова вложил меч в ножны тем же змеиным движением, — ты так и остался мальчишкой, Руднев-сан.