— Отлично, Руднев-сан, — произнёс Накадзо, поднимаясь на ноги. — Я не видел ваших поединков с Мариной-кун, но теперь сам могу убедиться в вашем фехтовальном мастерстве.

— Да какое мастерство, — отмахнулся я без какого-либо кокетства. — Просто вы ещё не освоились фехтовать против западной манеры боя, приёмы вам мало знакомы, потому я и смог вам хоть как-то противостоять. В противном случае, я не продержался бы и нескольких ударов. Я и без того едва с пальцами не расстался.

Я поглядел на отбитые пальцы. Они начали опухать и сильно покраснели, наверное, теперь взять эспадрон нормально не смогу. Я потёр их, быстро снова перехватил рукоять эспадрона и отсалютовал Накадзо, показывая готовность к новой схватке.

Мы сходились ещё несколько раз. Я испортил пару деревянных мечей, оставив на них зарубки и содрав лак. Пальцы мои пострадали ещё сильнее, а, кроме того, деревянный меч опустился мне на ключицу, едва не сломав её, другой удар пришёлся на предплечье, если бы не плотная ткань кимоно, перелом мне был гарантирован. После этого левая рука, по которой пришёлся второй удар, повисла плетью, и Накадзо решил прекратить занятие.

Он отправил меня к ближайшему врачу, снабдив квитанцией, в которой было указано, что стоимость услуг доктора оплачивает театр. Маленький, кривоногий и страшный, как чёрт, врач в огромных очках и белом халате усадил меня в кресло, поинтересовался жалобами, после чего внимательно ощупал ключицу и предплечье.

— Трещин и переломов нет, — вынес он вердикт, — воздерживайтесь от нагрузок и не травмируйте руку.

Он написал на квитанции сумму и отправил меня с ней обратно в театр. Накадзо проглядел её и положил в стол.

— Всё же, сенсей едва не вдвое больше с иностранцев дерёт, — усмехнулся он. — Надо будет ещё и щитки для вас изготовить, не то я вас, действительно, покалечу.

После нескольких схваток Накадзо понял, что я не такой хороший фехтовальщик, как ему казалось сначала. Однако признал, что я не безнадёжен.

— Пока не будут готовы щитки и фехтовальный костюм для вас, — сказал Накадзо, — тренировок продолжать не будем. Заодно и ваши ушибы заживут. А пока сосредоточьтесь на медитациях, мне нужно, чтобы вы как можно скорее вернулись в строй отряда.

— Считаете, Юримару ударит по театру? — поинтересовался я.

— И в самом скором времени, — подтвердил Накадзо, — а потому каждый должен быть готов к бою. Как в доспехе, что для вас сейчас первоочередное, так и без него.

— А без доспеха-то зачем? — удивился я.

— Доспех может быть выведен из строя, — начал перечислять он, — пилот может не успеть добраться до него, к тому же может возникнуть ситуация, при которой вы не будете иметь возможности драться в доспехе. К примеру, бой пойдёт непосредственно внутри театра, где и двум доспехам тесно будет.

— Отчего же, — неуклюже пошутил я, — в холле два взвода доспехов вполне могут сойтись в смертной схватке.

— Очень не хотелось бы, — ответил Накадзо, — чтобы это случилось.

Я потёр переносицу и покинул кабинет антрепренёра.

Тренировочные бои становились сложнее день ото дня. Всё больше доспехов выходило из строя после каждого сражения. Это, по-прежнему, чаще других были Наэ и Асахико, но теперь с ним присоединялась Сатоми, защищавшая Наэ до последнего, вплоть до того, что своим доспехом закрывала от пуль, сыпавшихся на них градом. Да и сам Ютаро выбывал из строя, в основном, из-за тактики Асахико, не считавшейся с его действиями и приказами. И лишь пара Марина и Готон неизменно выходили из боя победителями, правда, доспехи их при этом превращались в настоящее решето.

— Тебе надо больше думать над общей стратегией боя, — говорил молодому командиру Накадзо. — Нельзя использовать одну и ту же тактику. Марина-кун и Готон-кун не могут до бесконечности вытягивать сражение.

— Но Асахико-кун совершенно не желает слушать меня, — посетовал, совсем забыв совет Марины, Ютаро.

— Марине я посоветовал её пороть, — усмехнулся Накадзо, — тебе же скажу, разрабатывай стратегию с учётом её действий.

— Подстраивать стратегию под неё одну, — пожал плечами Ютаро, на лице его было написано крупными буквами «много чести». — Не слишком привлекательно для остального отряда.

— Не подстраивайся под неё, — возразил Накадзо, — а просто впиши её самовольство в свою стратегию и тактику. Поменяй акценты, Ютаро-кун. А лучше всего, поставь с ней в пару Руднева, когда он вновь встанет в строй. Рюхэй-сан говорит, что это должно произойти достаточно скоро. Тебе как командиру не стоит постоянно ошиваться на переднем крае боя, а из Руднева выйдет отличный ведомый для Асахико-кун.

— Обычно, более опытного и рассудительного пилота ставят ведущим, — заметил Ютаро.

— У нас не обычная ситуация, Ютаро-кун, — ответил Накадзо. — К тому же, Руднев-сан хорошо уравновесит безрассудство Асахико-кун. Он будет прикрывать Асахико во всех её эскападах, что сохранит ей жизнь и доспех. Тебе же пора занимать командирскую позицию и не только сражаться, но и руководить боем. В общем, как только Руднев-сан встанет в строй, вы с ним меняетесь местами. И это — мой прямой приказ.

— Хай, — вытянувшись по стойке «смирно», отдал честь Ютаро.

— Вот и отлично, — усмехнулся Накадзо. — Ступайте переодеваться, до репетиции не так много времени, а вам уже отдохнуть надо.

Накадзо хотел было направиться вслед за отрядом в коридор, ведущий к лифту, но заметил, что Дороши идёт к нему с самым решительным видом. Он понял, что разговор у оператора машины тактического вычисления весьма серьёзный, и отмахиваться от него не стоит.

— Что такое, Дороши-сёи? — спросил он, когда девушка подошла поближе.

— Мы слишком зациклились на «Биг папасах», — решительно заявила она. — Отряд воюет только против них.

— Но до того враг выставлял только данные мехи, — пожал плечами Накадзо.

— Неверно, — возразила Дороши. — Вы всё время забываете о мехе типа «Коммунист», который вы передали Рудневу-сан. Он ведь был захвачен в качестве боевого трофея, и до сих пор непонятно, кто именно сражался в нём против нас.

— Кто сражался, — сказал Накадзо, — не столь важно, мы это узнаем, когда покончим с Юримару, или не узнаем. А вот сам факт его появления я как-то постоянно игнорирую. У тебя же есть в машине данные «Коммуниста», подготовь их, как только Руднев вернётся в строй, будем выставлять их против отряда.

— Вряд ли Юримару выставит против нас мехи этой новейшей советской модели, — заметила Дороши, — ему неоткуда будет взять их в достаточном количестве. «Коммунист» был, скорее, исключением из правил. А вот атаки устаревших «Большевиков» вполне можно.

— Значит, — решил Накадзо, — вам стоит поговорить с Рудневым. Он отлично знаком с мехами данной модели, воевал на них, всё-таки. Так что характеристики сможет дать самые точные.

— И мы должны будем поверить ему? — удивилась Дороши. — Я понимаю, что он теперь член отряда «Труппа», но к МТВ я просто не имею права его подпустить.

— Этого и не надо, — сказал Накадзо. — Расспросите его о характеристиках «Большевиков», кроме того, посидите за военными справочниками по мехам. Поищите информацию о французских «Кавалерах» и британских «Адских псах», о немецких «Кампфпанцерах» не забудьте.

— В тех же справочниках я могу прочесть и про «Большевиков», которые были скопированы с французских «Кавалеров», — возразила Дороши, — и про первую советскую разработку МС-1 «Подпольщик». Для чего мне с Рудневым тогда беседовать?

— Такое впечатление, — усмехнулся Накадзо, — что вы, Дороши-кун, всеми силами избегаешь встречи с Рудневым по какой-то причине, совсем не должностного характера. А чтобы лучше понять, зачем вам с ним беседовать лично, сначала поговорите с любым из пилотов труппы об их доспехах. Узнаете много больше, чем сможете вычитать в любых справочниках.

— Что вы имели в виду, говоря о причинах недолжностного характера? — вспыхнула Дороши.

Но Накадзо только рассмеялся вместо ответа и сделал ей приглашающий жест. Они вместе прошли к лифту, Дороши просто кипела негодованием из-за плоской шутки антрепренёра, но говорить ничего не стала, понимала — бесполезно.