Роза повернулась в сторону переговорной трубки; только теперь Камерон заметил, что она совсем не столь хорошо владеет собой, как ему показалось. Она так крепко прижимала к себе книгу, что пальцы ее побелели; голос девушки, когда она заговорила, дрожал.

— Там наркотики? — выпалила она, глядя на еду широко раскрытыми глазами.

Такое предположение было настолько далеко от намерений Камерона, что он расхохотался, и это каким-то образом уменьшило напряжение.

— Там нет наркотиков, уверяю вас, — ответил он, когда снова смог говорить. — Пожалуйста, ужинайте спокойно. Мне кажется, вы хотите поговорить со мной о чем-то важном. Вы сможете мыслить более ясно, если не будете страдать от голода.

Пока Роза ела, он проглотил свой ужин — его изменившееся тело требовало только мяса, и по возможности сырого; Камерон ел теперь как волк — хватая большие куски и почти не жуя. Он покончил с едой гораздо раньше Розы, но, даже пока ел, не сводил глаз с зеркала. Испуг и беспокойство особенно обострили его разум, и он анализировал каждое движение Розы: она, по-видимому, не находила сегодня удовольствия в стоящих перед ней деликатесах, жевала и глотала автоматически, словно не чувствуя вкуса. А вот вина она пила больше обычного, и Камерон решил, что девушка пытается отыскать храбрость на дне бутылки, как делают многие.

Роза держала книгу на коленях, словно прикосновение к ней помогало ей сохранить решительность. Ела она быстро — то ли нервничала, то ли не хотела, чтобы он успел догадаться о ее намерениях.

К десерту она не прикоснулась, зато залпом осушила бокал вина и налила еще. Потом Роза решительно встала из-за стола и повернулась к переговорной трубке; книгу она держала перед собой, как щит.

— Мистер Камерон! — начала она, но на последнем слоге голос ее дрогнул.

— Я здесь, мисс Хокинс, — ответил он. — Да в конце концов, больше мне быть негде.

— Мистер Камерон, — повторила Роза. Она побледнела, но губы ее были решительно сжаты, а в глазах за стеклами очков читалась твердая воля. — Когда я согласилась на эту работу, я не подозревала о… необычности вашего дома. Мне кажется, что вы должны мне кое-что объяснить.

Камерон кашлянул и притворился, будто понял ее не правильно:

— Не знаю, что вы имеете в виду, мисс Хокинс. Здесь не опиумный притон, не пристанище женщин с сомнительной репутацией. Мне неясно, что вы называете необычностью моего дома. Не могли бы вы объяснить, в чем дело? — Может быть, она воспользуется возможностью избежать конфронтации?

— Почему здесь нет слуг? — спросила она, покраснев до корней волос. — Вся необходимая работа делается, помещения убираются, лампы зажигаются и гасятся, постели застилаются, еда подается — но слуг здесь нет! Мне известны всего два человека, живущие здесь. С того момента, когда я оказалась в вашем поместье, я видела только Поля Дюмона и слышала только ваш голос. Где же слуги? И почему я до сих пор не обращала внимание на их отсутствие?

— Прежде чем я отвечу на ваши вопросы, мисс Хокинс, скажите мне: к какому решению пришли вы сами? — спросил Камерон, следя за тем, как Роза стиснула спинку стула словно в поисках опоры.

«Бедняжка не привыкла к противостоянию. От нее сейчас требуется вся храбрость, какую она только может в себе найти».

— Я… я… — Роза неожиданно села, словно лишившись сил; ее волосы, всегда аккуратно уложенные, выбились из прически, и густые пряди упали на лицо. — У меня нет логического решения, — сказала она упавшим голосом после долгой паузы. — А нелогичные решения противоречат разуму. Я не хочу в них верить.

Не следует ли ему взять быка за рога? Да и почему нет? Если удастся заставить девушку поверить в реальность магии, это даст возможность избежать ненужных усилий.

«А я буду избавлен от бесконечных уловок. Пожалуй, стоит рискнуть».

— А что, если я скажу вам, что причина отсутствия слуг в том, что вся работа по дому и поместью выполняется с помощью магии? — решительно начал Камерон.

Роза сморщилась и не ответила.

— Должно быть, я сошла с ума, — прошептала она. — Я не могу этого слышать, не могу обсуждать подобные вещи. Так не бывает. — Девушка дрожала, хоть и старалась этого не показать.

«Она испугана. Она боится, что это может оказаться правдой, и в то же время хочет, чтобы это было так. Если бы я сказал, что слуги работают, только когда она спит, она могла бы поверить в такое…»

— Да и ты мог бы заставить ее себе верить, — прошипел ему в ухо голос. — Ты можешь придумать что угодно, и она тебе поверит.

Камерону не было нужды оборачиваться: это была одна из его саламандр, он узнал голос и уверенные интонации самой сообразительной из них.

— Я знаю, — ответил он, прикрыв лапой переговорную трубку. — Я мог бы велеть тебе снова затуманить ее рассудок. Она выпила за ужином столько вина, что добиться ее доверия сможет даже младенец.

— Но ты не хочешь этого делать, — проницательно заметила саламандра. — Ты хочешь, чтобы она добровольно тебе поверила, потому что тогда она сможет тебе помогать.

«Откуда им это известно?» — Саламандры с каждым разом удивляли его все больше.

— Если она мне поверит, мне не придется тратить время и силы, скрывая от нее ваше присутствие. К тому же я буду избавлен от необходимости так полагаться на помощь Дюмона, поскольку мисс Хокинс сможет выполнять некоторые мои поручения, не требующие особых умений.

— Это было бы замечательно, — решительно заявила саламандра. — Так покажи ей все, Повелитель Огня. Предоставь ей факты. Предоставь свидетельства ее собственных чувств. Девушка практична, и там, где она могла бы усомниться в объяснениях, она поверит тому, что может сама увидеть и попробовать.

«Показать? А впрочем, почему бы и нет? Девица так утомительно логична, что это может оказаться правильным подходом».

— Отправляйся и забери посуду после ужина, — сказал он саламандре. — Но не убирай десерт и принеси кофе. Я хочу, чтобы влияние выпитого ею вина ослабло. Девушке понадобится и энергия, и острота ума, прежде чем наш разговор закончится.

Саламандра радостно закружилась и тихонько хихикнула.

— Да! Только предупреди ее о моем появлении. И пусть девушка испробует мои силы!

— Обязательно, — согласился Камерон. — Только не забудь, что ты должна двигаться медленно, чтобы она все могла разглядеть.

— Должно быть, я сошла с ума, — снова пробормотала Роза.

— Совсем нет, мисс Хокинс, — гулко проскрежетал голос из переговорной трубки. — Поверьте мне, вы вовсе не безумны. А если не хотите верить мне, убедитесь собственными глазами: следите за тем, что будет происходить на столе.

Последние слова еще звучали, когда Роза, повернувшись к столу, увидела возникшую над ним мерцающую огненную фигуру.

«Цирковой фокус», — подумала она с отвращением, но тут пламя приняло более определенную форму: перед Розой возникло похожее на ящерицу существо с яркими голубыми глазками. Саламандра начала кружиться на месте, и тарелки плавно поднялись со стола и погрузились на поднос, который повис в воздухе. Вазочка с десертом отделилась от остальных и мягко опустилась обратно на скатерть; следом за ней вернулась на стол и ложка. Роза осторожно взяла ее в руки; ложка была ощутимо горячей.

Поднос с посудой по-прежнему висел в воздухе.

— Осмотрите его, Роза, — посоветовал голос из переговорной трубки. — Убедитесь сами, фокус это или нет. Испробуйте все, что только захотите.

Очень осторожно девушка провела рукой под подносом, не встретив сопротивления и не обнаружив скрытых опор. Она потянулась дальше, ощупала его края, потом поднялась на ноги и обошла поднос со всех сторон. Ни снизу, ни сверху, ни с боков ничего, абсолютно ничего не оказалось. Она еще раз обошла стол, высматривая приспособления, с помощью которых предмет можно было бы передвигать, но ничего не обнаружила. Поднос был самый обыкновенный — если не считать того факта, что он плавал в воздухе примерно в футе от поверхности стола.

Ни опор, ни веревочек, на которых он мог бы быть подвешен… Розе показалось, что со стороны вращающегося языка пламени, по-прежнему висящего над подносом, донеслось довольное хихиканье. Девушка провела рукой между странной фигуркой и подносом, чтобы убедиться: там нет никаких незаметных нитей, но снова ничего не обнаружила.