— Заметьте, что я не верю и половине слухов о том, что произошло в Лондоне, — поспешно добавил он.

— В Лондоне ничего не произошло, — отрезала Виктория. — Во всяком случае, ничего заслуживающего внимания. Теперь будьте добры, продолжайте. Я ненавижу пребывать в неизвестности. Расскажите мне все сразу.

— Кажется, мисс Ловетт убеждена, что в Лондоне у вас с лордом Хардвиком было нечто вроде любовного свидания, и он последовал сюда, чтобы поволочиться за вами. Она, конечно, его… хм…

— Любовница, Обри, называйте вещи своими именами и покончим с этим. Слава Богу, я уже не школьница.

— Да, конечно. Как бы там ни было, кое-кто услышал, как вчера на приеме у Уилсонов мисс Ловетт говорила, в компании дам, что она собирается посетить ваш бал и устроить безобразную сцену. Говоря ее словами, сцену настолько скандальную, что вы не сможете больше переигрывать ее с таким успехом, а ваша мать на этот раз выпроводит вас в Австралию, дабы избежать позора. — Он откинулся назад и перевел дыхание, ожидая ее реакции.

Руки Виктории дрожали, она спрятала их в складках своего утреннего туалета, и, стиснув зубы, вперила в Мей-нарда огненный взор. В ее синих глазах полыхал гнев.

— Эта особа встретила достойного противника. Я не позволю таким, как она, разрушить мою жизнь. — Она вскочила на ноги и принялась расхаживать по комнате. — Так что, по вашему мнению, мне следует делать? Может, послать записку лорду Хардвику, чтобы он не приводил ее? — Она с минуту подумала, а затем досадливо тряхнула головой. — Нет, это лишь приведет ее в ярость. Я сумею дать ей отпор. — Она повернулась к Мейнарду и приторно улыбнулась. — Благодарю вас за предостережение. Полагаю, нам все-таки следует изучить фабрику лорда Хардвика. Возможно, если мы заставим его беспокоиться из-за фабричных дел, то он соберет вещички и уберется в Лондон, прихватив свою.. хм… свою любовницу.

Мейнард с удовлетворением похлопал ее по руке.

— Виктория, какая вы уравновешенная молодая женщина! Из вас выйдет чудесная жена и мать.

Виктории не понравился оборот, который принял разговор, поэтому она бросила взгляд на часы.

— Вы не останетесь выпить чаю?

Он поднялся, отрицательно покачав головой.

— Вы так добры, но мне пора ехать. Что вы скажете, если мы посетим фабрику Хардвика завтра утром?

Виктория могла бы перечислить массу дел, которые ей необходимо было сделать с утра, но посещение фабрики было важнее, и она кивнула в ответ.

— Великолепно. Мисс Итеридж и я будем готовы.

— Так как мисс Итеридж не слишком искусная наездница, я заеду за вами в десять часов в карете. У меня прекрасная новая пара лошадей серой масти, которых мне хотелось бы размять, и наша поездка послужит для этого великолепным поводом.

Виктория встала и пошла, проводить его. Она сняла с вешалки шляпу Мейнарда и подала ему.

— Я уже с предвкушаю удовольствие от нашего путешествия, — она сладко проворковала, стремясь не показать, что ее не так уж и привлекает эта поездка. — Лорд Хардвик проклянет день, когда он привез эту интриганку в наши края. Мы выпроводим их обоих.

Лицо Мейнарда расплылось в широкой улыбке.

— Всей душой согласен с вами. — Он галантно поцеловал ей руку, и Виктория с трудом сдержалась, чтобы не вырвать руку и не вытереть ее о платье. Если бы не Френсис Ловетт, Виктория несомненно предпочла бы Хардвика Мейнарду.

Подобные мысли ошеломили Викторию. Ее раздосадовало, что они закрадываются к ней в голову. Хотя Хардвик был сам дьявол, он перевернул всю ее жизнь, и все-таки его обаяние имело над ней огромную власть. Другие мужчины бледнели в сравнении с ним.

Виктория не переставала твердить себе, что этот человек — повеса с дурной славой… и, тем не менее, она была очарована им. Она вспоминала, как загорались его глаза при виде ее, как будто он искренне радовался их встречам. Ощущение его губ, прикоснувшихся к ее губам, продолжало преследовать Викторию. Он мог приводить ее в бешенство, но ее всегда влекло к нему. Злодей проник к ней в душу, когда она меньше всего этого ожидала.

Пытаясь изгнать Хардвика из мыслей, Виктория медленно подошла к стрельчатому окну в огромном холле. Она наблюдала, как Мейнард спускается по каменным ступеням и садится в экипаж. Он так старался угодить Виктории, но что-то в нем беспокоило ее. Возможно, он чересчур лебезил, стараясь понравиться ей. Интересно знать, встретит ли она когда-нибудь мужчину, который будет ей по сердцу. Виктория глубоко вздохнула и покачала головой. Хардвик совсем не прилагал усилий, чтобы понравиться ей, а теперь она сочла, что Мейнард прилагал их слишком много.

Она посмотрела вслед удаляющейся карете Мейнарда и снова вздохнула. Ну что она теперь будет делать с Френсис Лоаетт? Может быть, если они посетят фабрику Хардвика и разозлят его, он уедет со своей дамочкой в Лондон и оставит Викторию в покое? Непостижимым образом жизнь в деревне без лорда Хардвика казалась такой же мрачной, как и перспектива войны с его любовницей. Мейнард ни слова не сказал о том, что за спектакль готовит актриса. Несомненно, Френсис Ловетт — великая мастерица устраивать сцены.

Виктория содрогнулась при воспоминании о скандале который закатила Ловетт в Лондоне. Если слух о намерении актрисы разойдется по округе, как это бывает в маленьких городках, то Блам-Касл заполнится гостями, ожидающими момента их стычки.

Виктория металась по огромному холлу, сжав кулаки, Френсис Ловетт возможно и была самой красивой актрисой на лондонской сцене, но особой сообразительностью не отличалась. Теперь, когда Виктория предупреждена, ей удастся перехитрить эту особу в ее собственной игре. Сейчас самая большая забота — узнать, что за удар задумала нанести Френсис.

На следующее утро Виктория и мисс Итеридж отправились в путь с Обри Мейнардом в его блестящем новеньком ландо. Мейнард сидел в экипаже рядом с Викторией, а мисс Итеридж — на сиденье напротив, лицом к ним. По всему было видно, что Мейнард крайне доволен своей новой упряжкой и ландо.

— С вашего позволения, леди, я опущу верх, если вы не боитесь замерзнуть, — предложил он.

— Чудесная мысль, — Виктория любила открытые экипажи. Множество раз она с сестрами каталась в Лондоне по Гайд-парку в карете с опущенным верхом, обмениваясь приветствиями со знакомыми. — Погода хорошая, и солнечные лучи так бодрят. Мы сможем вдохнуть свежий аромат зелени. Мейнард приказал кучеру остановиться и вышел, чтобы самому откинуть верх, не в силах скрыть удовольствия от новой кареты.

— Я сделал этот экипаж по особому заказу у каретного мастера в Лондоне. Это самая последняя модель. — Гордость, звучащая в его голосе, заставила Викторию улыбнуться.

— Просто чудо, что за карета! — Она откинулась на мягкое, набитое конским волосом кожаное сиденье и потянула носом воздух. — Это аромат цветущего мирта?

— По-моему, да, — ответил Мейнард, снова устраиваясь около Виктории. Он сделал глубокий вдох.

— Да, думаю, вы правы.

Они ехали очень быстро, серые проявили резвость. Когда впереди показался дом викария, они увидели и самого викария: он шел по дороге, ведущей в город.

— О, вот и викарий Олсбрук, — сказала мисс Итеридж. Краска удовольствия медленно разливалась по ее лицу. — Почему бы нам не предложить ему прокатиться?

— Мы так и сделаем. — Они подъехали ближе, и Мейнард окликнул викария. — Послушайте, старина, не хотите прокатиться?

— Пожалуй. Для чего ногам трудиться, если можно прокатиться! — так ведь говорят, — ответил викарий, забираясь в экипаж и без церемоний усаживаясь рядом с мисс Итеридж, отчего та слегка подпрыгнула на подушках. — Добрый день, мисс Блам. Как поживаете вы и ваша очаровательная компаньонка? — он повернулся и улыбнулся старой деве, которая вся вспыхнула.

— Вы такой насмешник, викарий, — откликнулась мисс Итеридж с оттенком кокетства в голосе. Она взмахнула на него ресницами и начала энергично работать веером.