– Я загляну к вам завтра.

– Прекрасно. И попросите охранника постучать в дверь моей камеры два раза. Мне не хотелось бы, спутать его со счастливым случаем.

Требования Хела обсуждались в Дальневосточном штабе ЦРУ, в нижнем этаже здания “Дай Иджи”. С гражданством все выглядело достаточно просто. Оно будет, конечно, не американским. Такая честь приберегалась для птиц более высокого полета. Но можно сделать его гражданином Панамы, или Никарагуа, или Коста-Рики – любой территории, находящейся под контролем ЦРУ. Потребуется, конечно, дать на лапу кое-кому из местных, но, в общем, это можно устроить.

С оплатой было хуже: платить Хелу им не хотелось. Не потому, что гибкий бюджет ЦРУ требовал какой-нибудь экономии, но протестантское уважение к материальным благам, привычка считать их знаком Божьего благоволения побуждала бравых ребят горько сожалеть о деньгах, потраченных даром. А деньги эти, несомненно, окажутся потрачены даром, так как математическая вероятность того, что Хел вернется живым, была равна нулю. Кроме того, предстояли еще расходы по перевозке Хела в Соединенные Штаты для косметической операции, поскольку он не смог бы пробраться в Пекин с такой покореженной рожей. В конце концов ребята из ЦРУ все же пришли к выводу, что другого выхода у них нет. В их картотеке нашлась только одна карточка с именем человека, способного совершить задуманное ими дело.

Они решили сделать ему костариканское гражданство и выдать сто зелененьких.

Следующий вопрос…

Однако когда на следующее утро американский агент снова посетил тюрьму Сугамо, он обнаружил, что у Хела имеется еще одно требование. Он выполнит задание только в том случае, если ЦРУ сообщит ему адреса трех человек, которые его допрашивали: “доктора”, сержанта Военной полиции и майора Даймонда.

– Минуточку. Послушайте, мистер Хел. Мы не можем принять таких условий. ЦРУ заботится о безопасности своих сотрудников. Не можем же мы преподнести их вам вот так, на блюдечке с голубой каемочкой. Будьте же благоразумны. Что прошло, то прошло. Ну как? Что вы скажете?

Хел поднялся и попросил охранника проводить его обратно в камеру.

Добродушный молодой американец с открытым лицом вздохнул и покачал головой:

– Ладно. Подождите, я пошлю запрос в свое ведомство, чтобы они мне дали добро, О’кей?

– …И, я полагаю, мистер Хел успешно справился со своим заданием, – заметил мистер Эйбл, – в противном случае мы не сидели бы сейчас здесь, занимаясь его особой.

– Совершенно верно, – ответил Даймонд. – Нам не известны подробности акции, но месяца через четыре после того, как Хела ввезли в Китай через Гонконг, его подобрал полицейский патруль Иностранного легиона во французском Индокитае. Он был в ужасном состоянии… Пару месяцев провалялся в больнице в Сайгоне… Затем он на некоторое время исчез из нашего поля зрения и появился вновь уже как свободный антитеррорист, работающий по найму. Мы связываем его имя с целым перечнем нападений на террористические группировки и отдельных террористов, обычно этот труд оплачивали правительства заинтересованных стран через свои разведывательные службы.

Даймонд повернулся к Помощнику:

– Давайте-ка быстренько просмотрим список.

Основные детали множества операций замелькали на экране стола для заседаний, по мере того как “Толстяк” выдавал данные о карьере Николая Хела, начиная с пятидесятых годов и заканчивая серединой семидесятых. Время от времени то один, то другой из присутствующих просил остановить аппарат, интересуясь подробностями.

– Господи Иисусе! – не выдержав, воскликнул вдруг Старр. – Поистине этот парень работает на два фронта! В Штатах он одновременно ударяет и по тройному К<Тройное К – Ку-Клукс-Клан>, и по их противникам; в Белфасте он варится сразу в обоих котлах этого ирландского рагу; похоже, он успел поработать на всех, кроме арабов и греческой хунты, испанцев и аргентинцев. А оружие, которым он пользуется?! Вы видели когда-нибудь что либо подобное? Наряду с обычным набором всяких “пушек” и сигар с нервно-паралитическим газом у него тут значатся такие штуки, как карманная расческа, соломинка для коктейлей, свернутый листок бумаги, дверной ключ, электрическая лампочка… С этим парнем надо держать ухо востро, не то, пожалуй, он удавит вас вашими собственными подштанниками!

– Да, – сказал Даймонд. – Дело в том, что он занимался особым видом борьбы “Обнаженным – убивать”. Установлено, что Николай Хел может найти в обычной европейской комнате приблизительно две сотни предметов, которые в его руках могут стать смертельным оружием.

Старр покачал головой и громко присвистнул.

– Прежде чем справишься с таким парнем, пожалуй, в кровь обдерешь себе ногти да и морду расквасишь!

Мистер Эйбл побледнел от таких грубых, низменных сравнений.

Палестинский козопас, тряся головой, сокрушенно прошептал:

– Не понимаю, за что ему платят такие чудовищные суммы денег, неужели его услуги так ценны? У меня на родине за жизнь человека дают, если перевести на доллары, не больше, чем два бакса и тридцать пять центов.

Даймонд устало посмотрел на него.

– Это самая подходящая цена за одного из ваших соотечественников. Правительства готовы платить Хелу громадные суммы за уничтожение террористов в основном потому, что антитерроризм – наиболее экономичное средство ведения борьбы. Представьте себе, в какую сумму обошлось бы создание специальных сил, способных защитить каждого гражданина страны от нападения на улице, в его собственном доме, в машине… Одни только поиски людей, похищенных террористами, стоят миллионы долларов. Правительству очень выгодно уничтожить террориста, заплатив за это несколько сотен тысяч, и избежать при этом недовольства и раздражения граждан, ведущих к антиправительственным выступлениям.

Даймонд повернулся к Помощнику:

– Сколько в среднем получает Хел за одну операцию?

Помощник тут же запросил “Толстяка”.

– Около четверти миллиона, сэр. Это в долларах. Но он, похоже, отказался брать плату в американских долларах с тысяча девятьсот шестьдесят третьего года.

Мистер Эйбл хихикнул:

– Хитрец, ничего не скажешь. Даже если без конца бегать в банк и менять там доллары на нормальные деньги, все равно потерпишь убыток – ведь курс доллара то и дело падает!

– Правда, – продолжал Помощник, – тут есть некоторые нюансы. Чтобы получить более точное представление о его гонорарах, следовало бы взять среднее число, разделив общую сумму на количество выполненных им операций.

– Почему так? – спросил палестинский козопас, довольный, что ему удалось вставить словечко.

– Он, кажется, иногда не берет плату за свою работу.

– О? – произнес мистер Эйбл. – Это удивительно. Если вспомнить о том, как он пострадал от рук Оккупационных сил, и о том, что он предпочитает вести жизнь, соответствующую его вкусам и воспитанию, я бы, скорее, предположил, что он служит только тем, кто дает ему наивысшую цену.

– Не совсем так, – поправил его Даймонд. – С тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года он несколько раз выполнял задания различных еврейских боевых группировок и не брал за это денег – этакое, своего рода, извращенное восхищение их борьбой против превосходящих сил.

Мистер Эйбл чуть приподнял уголки губ.

– Возьмем другой случай, – продолжал Даймонд. – Он оказывал услуги, причем совершенно бесплатно, баскской националистической организации ЕТА-6. В благодарность за это они охраняют его замок в горах. Охрана эта, кстати, весьма эффективна. Нам известны три случая, когда люди отправлялись в горы, чтобы отомстить за какую-то очередную акцию Хела, и все они просто-напросто бесследно исчезли. А иногда Хел берется за работу только потому, что ему не нравятся действия какой-либо террористической группировки. Не так давно он как раз сделал нечто подобное для западногерманского правительства. Покажите-ка нам это, Луэллин.

И мужчины, собравшиеся вокруг стола для заседаний, узнали подробности того, как Хел проник в пользующуюся печальной известностью группу немецких террористов, после чего человек, чье имя группа носила, оказался в тюрьме, а его подруга умерла.