Утром тот самый грек, который вчера играл с дядей Серёжей в шахматы, подошёл вдруг ко мне и сказал (точно не знаю, но, по-моему, по-египетски):

— А вы знаете, господин пёс, что в Соединённых Штатах собака жены экс-президента Буша тоже умеет писать и пишет книги?

Я уже слышал об этой собаке, и его сообщение подсказало мне идею — написать письмо жене экс-президента США, чтобы она передала его своей собаке.

Я взял перо и такое письмо написал.

«Борт теплохода „Дмитрий Шостакович“, — начал я своё послание. — Уважаемая госпожа Барбара Буш. Прошу вас великодушно простить меня за то, что я обратился к Вам, а не к Вашей собаке, книга которой о жизни в Белом Доме рекламируется в моей стране. К моему большому сожалению, я её ещё не читал и даже не знаю, вышла ли она на моей родине, потому что я отправился из Москвы в далеко путешествие.

Но эта новость перед моим отъездом принесла мне искреннюю радость сознания того, что я не единственная на Земле собака-писатель.

Ведь и нам, собакам, ведомо чувство справедливости, и нам в дружбе с человеком открываются глубже нравственные нормы, понятия морали, чести, возможность жить в дружбе и с себе подобными и даже с… кошками.

Я, конечно, мечтаю дружить с четвероногой американской коллегой, обмениваться с нею своими впечатлениями о жизни собак и… людей, и своей философией. Уверен, госпожа Барбара, что это обогатило бы духовно нас обоих. И если вы окажете мне любезность составить протекцию в нашем знакомстве, я буду счастлив и предан Вам до конца своих дней.

Завершая путешествие по Средиземному морю, постараюсь отправить это письмо и вторую книгу моих приключений из Италии, а сам поездом из Венеции вернусь вместе с хозяином в Москву.

С замиранием собачьего сердца буду ждать ответа.

Навсегда Ваш пёс Пират.

Мой постоянный адрес…»

Я написал наш с Витей адрес и стал с этого момента ждать ответа. …Вечером на верхней палубе было очень хорошо. Синьора Грация стояла, обдуваемая ветром, и смотрела на море. Дядя Серёжа что-то объяснял Кароле, все больше жестами, а я тихо и скромно, видя все это, молчал, положив морду на холку Козетте.

Скептик Тролль в стороне от своих знакомых и хозяйки, свернувшись калачиком, спал. Рядом с ним стоял мой хозяин Витя и заворожено глядел на звезды.

Все как-то объединилось и миротворствовало в эту ночь. Даже луна в морском воздухе словно бы раздвоилась, и одна половина её ласкала другую тихо и неторопливо.

А потом все стали прощаться и отправились спать. Но мне уходить не хотелось.

Я остался на палубе в одиночестве.

Вы никогда не думали, почему собаки лают на Луну? Я объясню вам. Они это делают потому, что им грустно. Часто это бывает неосознанно, вот как со мной в тот вечер.

Мне хотелось повыть на Луну, и потому я спрятался за огромную гудящую трубу нашего теплохода. Она шумела, и никто мне там не мешал. И не слышал меня. Надо ведь быть тактичным, никого не пугать. Представьте себе, увидеть вдруг воющую собаку!..

Надо мной, как кометы, проносились звезды. Когда-то Витя, глядя на них, показывал мне каждую и даже называл созвездия. Я вспомнил некоторые. Вот Большая Медведица распушила свой ковш, а вот и Малая и на хвосте у неё Полярная звезда сияет почти у самого горизонта, десятки Плеяд мерцают и веселятся в небе, Млечный Путь, какая-то слишком уж ясная голубая звезда, может быть, это Венера, а вот та розовая — наверняка Марс.

Удивительно устроен неведомый небесный мир.

Я повыл на Луну и вспомнил о своих близких.

Я — пёс, плыву на пароходе, а где-то там вдали за таинственными морями Мама-Маша и папа Пал Палыч думают о нас с Витей, волнуются и грустят.

Я вспомнил и других своих друзей: бабушку Аграфену, и Крылатого гиппопотама, и кота Фому, и корову Фросю и подумал, что, если они тоже смотрят сейчас на звезды, быть может, также думают обо мне.

Наш теплоход мчался навстречу ветру, и вдруг я уловил за бортом, далеко-далеко у горизонта, какое-то свечение.

Сперва я думал, что это звезды просыпались туда или Луна вдруг нырнула в волны, но когда пригляделся, похолодел от страха: я увидел светящийся корабль.

Сразу вспомнил множество страшных историй на эту тему, читанных когда-то моим Витей, и решил, что это корабль-призрак.

Но вскоре мой страх исчез Я даже рассмеялся. Это был не корабль-призрак, а обыкновенная прогулочная яхта, на которой электрическими огнями было написано её название. Она называлась «Южная Корона». Написано было латинскими буквами.

Есть такое созвездие. И когда я поднял морду к небу, то понял, что эта самая Корона сияет сейчас как раз надо мной.

И мне тут стало совсем грустно, потому что Южная Корона в наших широтах не видна и мои друзья вряд ли даже знают о её существовании.

Но Луну-то они наверняка видят.

И поэтому я ещё раз хорошенько повыл на Луну, а повыв, отправился к себе в каюту уже в хорошем настроении, потому что родилось во мне чувство выполненного долга, как будто бы я отправил своим друзьям нежную и долгожданную телеграмму.

В одиннадцать часов утра было солнечно и ясно, и именно в это время моя лапа коснулась итальянской земли. Смею вас уверить, что немногим зарубежным собакам довелось пока испытать это счастье.

А произошло это в порту моря, которое называется Адриатическим, или Ядранским, по имени. вероятно, магазина «Ядран», который находится в Москве и где продаётся красная посуда, которую так любит Мама-Маша. Она вообще любит все красное.

Море это омывает берега Италии, Югославии и Албании. Оно чуть меньше, чем Ионическое. Площадь его сто сорок четыре тысячи квадратных километров, и соединяется оно с Ионическим морем широким проливом. Но оно значительно мельче Ионического — глубина его чуть больше километра. Кто там водится, я не знаю. Но, согласитесь, было бы странно, если бы я вдруг разбудил дядю Серёжу и стал бы его об этом спрашивать.

Порт Анкона — это большой город, где живут восемь тысяч жителей. Это очень красивый порт. В нем, как сообщил нам дядя Серёжа, хорошо налажено производство майолики и изделий из стекла. Имеется Национальный музей области Марке. Не знаю: французский художник с таким же именем имел отношение к этой области или нет? Дядя Серёжа тоже не знал ничего об этом

Между прочим, в этот самый город через Арку Трояна во втором веке нашей эры ввезли знаменитого Троянского коня. Что из этого вышло — всем известно.

Арка стоит до сих пор, а вот коня нет, сколько я его ни искал. Потом оказалось, что коня этого ввезли в Трою, а не в Анкон, но я ничуть не огорчился. Подумаешь, у мамы Маши есть подруга, которая искала в Сиракузах Пизанскую башню…

А вообще в городе Анконе полно романских и готических построек времён средневековья. Но меня они мало волновали. Меня волновало другое.

В этом городе пришло расставание.

Именно здесь мы попрощались с Наташей и Троллем. За ними пришла серебристая «Ланча», из которой выскочил какой-то наш, похожий на приказчика в магазине, дипломат, и они укатили. Пока они садились в машину, Тролль ругался от нетерпения.

Мне их очень будет не хватать, но, надеюсь, вскоре мы увидимся…

Дядя Серёжа и Витя получили у капитана свои паспорта, взяли вещи, и мы, ну конечно же, стали выбирать, на чём ехать в Сенигаллию. Удивительно красивые здесь машины, на которых можно проехать по восточному побережью Италии. Мне они казались живыми, с умными глазами и постоянной улыбкой. Я так и не решил, на чём поеду: то ли на «Мазоратти», то ли на «Феррари», то ли на «Фиате».

И вдруг я увидел на причале Козетту со своей хозяйкой Каролой и тотчас же забыл про все машины. Я потянул Витю за поводок, а Козетта потянула Кароллу навстречу. А пока Витя прощался с Каролой, мы с Козеттой тоже попрощались. Но тут подошёл дядя Серёжа с какой-то полной дамой, вылезшей из пикантной серебристой «Альфы Ромео».